Графоман-кун на связи.
Предыдущие части:
>>404556>>407060>>409697>>413956>>415713>>416228>>418345>>420112 Этот мир полон смерти. Запекшаяся на обломках бетона кровь выглядит черной в скупом свете почти закрытого тучами Солнца. В воздухе слишком мало кислорода и слишком много ядовитой дряни, чтобы им мог дышать нормальный человек. Пространство вокруг вместе с привычной маной полонит Эфир – теперь ее доля мала, потому что некому вырабатывать. Даже небо окрашено в цвет крови. Это мир полон смерти? Этот мир УЖЕ МЕРТВ!
Рука сжимает бесполезный револьвер, на поясе висит не менее бесполезный нож. От всего этого оружия нет проку в схватке против тех, кто сейчас бьется в неописуемо жестокой схватке в нескольких километрах отсюда. Все, что можно сейчас сделать – удерживать темпоральный барьер, пока за спиной укутанный в тогу целитель пытается буквально из кусков собрать того парня, что они вытащили из под завалов.
За невидимой и в то же время непроницаемой пленкой барьера, отсекающего небольшой участок земли от остального мира на крохотную долю секунды, стоят на страже двое – седой мужчина, в серой шинели и примитивным автоматом в руках, и светловолосая юная девушка с золотым мечом. Как их зовут, встречались ли они раньше – неизвестно. Сейчас все четверо, ждущие пятую, находятся в равном положении. Лишенные собственной воли и памяти, вырванные из круговорота душ, они – Стражи Противодействия. Те, кто защищает Человечество от самого себя. И они чуть было не опоздали.
Ослепительной белой молнией с небес наконец прибывает пятая. Копыта ее крылатого скакуна только выбивают искры из бетонных плит, а сама он уже соскакивает на землю, держа в руках оружие, похожее на короткий охотничий карабин, но абсолютно черного цвета. Кажется, будто свет проваливается в него. Она дает знак рукой, но снимать барьер рано – спасенный ими человек еще слишком плох, его тело с трудом принимает в себя могучую целительную магию бородача, которую он вливает в него из двух склянок.
А за барьером полыхает бой. Пожалуй, самый ужасный бой, который видела эта планета за миллиарды лет своей жизни. Колоссальный, ростом в несколько километров титан, чье очертаниям напоминающее человеческое тело будто соткано из непроглядной тьмы ожесточенно отбивается от нескольких почти неразличимых с такого расстояния светящихся точек. Битва почти без шансов на победу, слишком несоразмерна сила Абсолюта и нескольких искусственно сотворенных бойцов. Седой и блондинка обмениваются взглядами, после чего девушка выступает вперед. Ее способности к защите выше, чем у кого бы то ни было в их группе. Если потребуется барьер, который не пробьет никакая сила во Вселенной – то справится только она. А он потребуется, потому что когда угаснет последний из тех крохотных светлячков – титан переключит внимание на них.
Не переключил. В какой-то миг пространство вдалеке будто перечеркнула вертикальная полоса от земли до самого неба. Издалека она казалась просто разрезом в ткани мира, ведущим в неведомые измерения, но стоило подключить усиленные Волшебством глаза, и становилась очевидна ошибка. Не разрез. Меч. Нет, не так. Знание пришло из Истока Сущего прямо в память. Демонический Меч, Император Рассекающий. Его мощь столь велика, что кровавая пелена в небе вокруг него рассеивается, на миг открывая настоящее небо, голубое и теплое. И этот величайший за историю планеты Меч, вобравший себя, наверное, всю силу мертвой земли, одним могучим взмахом разрезал грудь титана, породив ослепительную вспышку. А в следующий миг девушка с мечом вскинула перед собой свои ножны, ставя барьер, непроницаемый ни для одной силы в этом мире.
Неизвестно, сколько она его держала, под сенью утопии Авалона концепция времени просто исчезает. Но когда барьер исчез, все уже было кончено. Рыцари ушли, черный титан исчез без следа. А вокруг, насколько хватало глаз, простиралась выжженная дотла идеально ровная поверхность. Даже умирая, Абсолют постарался убить как можно больше живых существ.
Все пятеро переводят взгляд спасенного человека. Теперь, когда магия бородача действует в полную силу, и его жизни ничего не угрожает, можно рассмотреть его внимательнее. Он молод, даже юн, по его лицу невозможно определить расовую принадлежность. Темные волосы собраны сзади в конский хвост. За спокойными чертами лица чувствуется стальная воля.
- Он последний, - произносит седой мужчина.
Это не вопрос, и не попытка принять реальность, это просто констатация очевидного факта.
- Верно. Последний. И потому сильнейший из всех, - это не попытка утешить, ибо никто из пятерых не нуждается в утешении и не заслуживает его.
- Его смерть будет означать конец, - девушка с золотым мечом не грустит, все ее слезы остались на Холме Мечей.
- Но пока он жив – мы будем с ним. Все мы, - это не пафосная бравада, целитель опять же констатирует очевидное.
Пятая не говорит ничего. Молча кладет рядом с юношей добытое ею оружие и нежно целует в полураскрытые губы. А потом все пятеро уходят, каждый в свою вечность небытия.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Открыв глаза, Синдзи не сразу понял, где он находится. Перед глазами все еще необыкновенно ярко стояло видение умершей планеты, на которой вопреки всему теплилась жизнь, и лицо неизвестного человека, в бессознательном бреду судорожно стискивавшего странную черную винтовку. Пожалуй, настолько странный и подробный сон пугал его даже больше, чем кошмары с утоплением в черной жиже, от которых он до этого систематически просыпался каждую ночь с круглыми от ужаса глазами. Когда он спросил у Шики, в чем дело, то тот только отмахнулся.
«Считай это платой за магию и не обращай внимания, - сказал он. – Лет через пять привыкнешь, если не сойдешь с ума».
Но то, что он видел этой ночью, мало походило на обычный сон. Скорее это было воспоминание. Синдзи почувствовал, как тело пробирает нервная дрожь. Иногда все-таки надо себе напоминать, что твой сосед по телу не просто язвительный советчик и учитель, но и палач, проведший вечность в рабстве у Мира в обмен на секундную просьбу. Правда, того человека они не убивали а вроде как спасали. И как вообще такое могло привидеться? Ничего подобного в истории человечества не происходило. И что могут значить слова «Он последний»?
«Шики-сенсей! Просыпайся!»
«Не ори так, пацан, феям скормлю. Чего надо?»
«Объясни толком, что у меня за дрянь со снами творится?!»
«Блин… напряги уже мозги, они тебе для чего вообще? Напоминаю исходные данные…»
«Да знаю я, знаю. При призыве между Слугой и Мастером создается ментальная связь, бла-бла-бла. Читал я хроники Войн, читал. Лучше скажи, почему вместо воспоминаний о твоей жизни я вижу либо какое-то багрово-черное жидкое дерьмо, либо муть как сегодня?»
«Ты видишь это дерьмо потому, что из этого дерьма по сути вся моя жизнь и состояла. И в переносном смысле, и в прямом. Твоя, кстати, тоже скоро будет. А что тебе приснилось сегодня?»
Синдзи кратко пересказал содержание сна. Шики долго не отвечал, а потом тихо и очень серьезно сказал:
«Лучше просто забудь, по-хорошему прошу. И если еще что-то привидится в том же ключе – забудь сразу, как проснешься. Эти сны - всего лишь записи о зачистках, и ничего хорошего в них нет. Там только смерть».
На этом вопрос сновидений решено было закрыть, но что один раз увидел… сами понимаете. Шики был подозрительно тих, погрузившись, видимо, в какие-то свои мысли, так что впервые за полторы недели Синдзи делал утренние упражнения без оскорблений и смог почти спокойно позавтракать наскоро сваренными пельмешками со свининой. Почти не поглядывая на салат и тосты с джемом, с аппетитом поглощаемые Сакурой. Уже собираясь в школу, он немного подумал и положил в портфель сложенный полиэтиленовый пакет. Просто на всякий случай.
«Готовишься собирать дань?» - поинтересовался сенсей.
«Научен опытом прошлых лет. Это еще в младшей школе началось».
Угу. Не могло не начаться. Настоящего Синдзи никто и никогда не видел за пределами дома. Зато на виду был самоуверенный и хорошо сходящийся с людьми почти отличник. И на эту самоуверенность клевали и сверстницы, и даже кто постарше. Пройдет еще пара лет, и в сочетании с семейным богатством эффект будет просто ошеломительный. Но до тех пор еще надо дожить. В чем у самого парня зародились некоторые сомнения. Потому что воспоминания Шики о собственных операциях – всего лишь воспоминания, какими кровавыми бы они ни были, а вот слова о том, что «Из этого дерьма состояла моя жизнь, а скоро и твоя будет» встревожили его не на шутку.
Пробежка на пустом еще стадионе, тренировка в стрелковом клубе – все как обычно. Даже Тигра пока не пыталась подстроить какую-нибудь пакость. Либо махнула рукой, либо взялась за ум и поняла, что такие методы учителю не к лицу, особенно если стаж мал. Правда, когда он попытался при прицеливании представить себе часовой механизм, стало только хуже, концентрация на деталях отвлекала. Похоже, универсальных методов в этом деле нет, придется придумывать что-то свое.
«Не придумывать, - сварливо поправил сенсей. – А найти в себе. Это совершенно разные вещи».
А вот в школе пришлось битых семь часов выдерживать натуральную осаду. Девчонки, что с параллельных классов, что на класс младше, наперебой вытаскивали его на переменах куда-нибудь в укромное место, и после двух-трех минут невнятного бормотания впихивали в руки кое-как перевязанную ленточкой картонку с шоколадом. И теперь, в отличие от прежних лет, это даже не тешило самолюбие. Какие к черту дни Святого Валентина, если сегодня Шики обещал провести первую настоящую активацию магических цепей?! К концу учебного дня от вымученной улыбки сводило скулы. Хотя… один положительный момент в происходящем все-таки был. С учетом вкусовых качеств большей части надаренного шоколада, у Тигры сегодня будет очень трудный вечер.
Стоит ли и говорить, что когда часы показывали третий час дня, из школы Синдзи буквально сбежал. Предварительно отдав Эмии пакет с «трофеями» и честно предупредив, что если кое-кого скрутит диабет – он тут не при чем, будет все отрицать и вообще ничего не знает. Тот только рассыпался в благодарностях, и, похоже, так и не вспомнил, что шоколадки-валентики обычно делают в форме сердца, и что Тигра, приставленная к нему в качестве надзирателя, за такое угощение съест его заживо. В лучшем случае – задразнит насмерть. Почему-то мысли о грядущем бешенстве Фуджимуры, накормленной домашним шоколадом, и последующих унижениях Эмии доставляли странное, но явное наслаждение.
«Ну, где активацию будем проводить?» - поинтересовался он нетерпеливо.
«Идем куда-нибудь в Синто, где есть большая площадь».
«Но почему туда? Там же полно людей».
«Поэтому и туда. Я покажу тебе, как пользоваться Мистическими глазами».
Сердце подпрыгнуло в груди так, что все непонимание разом ушло на второй план. Мистические глаза, хотя и не были чем-то из ряда вон выходящим, но все равно встречались далеко не у каждого мага, являясь своего рода подтверждением высочайшей его квалификации, способности не только сотворить нужное заклинание, но и перестроить магические цепи в собственном теле, чтобы они давали нужный эффект просто волевым усилием, без заклинаний и магических кругов. Создание фамильной магической метки было сродни этому процессу, однако было тщательно отработано веками и в определенных кругах общедоступно. Мистические же глаза не передавались по наследству, и были по-своему уникальны.
Полчаса спустя, Синдзи уже сидел на лавочке, возле одного из торговых центров, держа в руках только что купленные очки с желтыми светофильтрами вместо обычных линз.
«Надевай, - велел Шики. – Цвет радужной оболочки меняется при активации, нет нужды привлекать к ним излишнее внимание, особенно пока не умеешь изменять воспоминания».
«Да уже, - Синдзи нацепил очки на нос, сообразил, что забыл оторвать ценник, содрал его и надел очки снова. – Просто я немного странно выгляжу, сидя тут в солнцезащитных очках в пасмурный день».
«Почему тебя волнует, что подумают окружающие?»
«Ну… так принято…»
«Понятно. Вот какова сейчас твоя точка зрения. Ну что же. Думаю, пора немного расширить твой кругозор. Чувствуешь прану, запасенную в цепях? За те дни, что мы выматывали тебя тренировками, ты должен был почувствовать ее течение, когда цепи задействовались для спасения организма».
«Да. Слабо – но чувствую».
«Того что есть, тебе хватит на первое время. Даже хорошо, что ощущаешь прану слабо –нет риска, что по неопытности сожжешь цепи. Твое задание на ближайшие дни – подумать как следует и вытащить из себя образ, которым ты сможешь их активировать по собственному желанию. А сейчас – смотри очень внимательно. Показываю только один раз».
Провернулся турбийон, увлекая за собой шестеренки.
TIME REVERSAL Мир не замедлился, как в прошлый раз, но при этом воспринимаемая глазами картинка несколько исказилась. Асфальт под ногами, скамейка, люди и здания вокруг – все моментально подернулось едва заметной рябью, будто от жары дрожал воздух. Только погода была прохладная, и дрожал отнюдь не воздух.
«То, что ты сейчас видишь – является в некотором роде восприятием потока времени. Чтобы перевести глаза в этот режим – достаточно активировать на минимальной мощности цепи в них. Праны расходуется очень мало, но не советую проделывать это часто и подолгу, потому что человеческий разум не предназначен для того, чтобы видеть Время. Это может запросто свести с ума. А теперь осторожно, я передаю контроль тебе».
По глазным яблокам, вокруг них, за ними – почти по всей голове разливалось тепло, передаваемое магическими цепями. Синдзи восторженно оглядывался по сторонам теперь уже СВОИМИ Мистическими глазами, и понимал – вот оно, вожделенное с детства прикосновение к миру магии. Увлекшись процессом, он начал подмечать больше деталей. Время не для всех объектов текло одинаково. Металлические урны и скамейки были не так искажены рябью, как насаженные поблизости живые изгороди или проходящие мимо люди. А осмотрев себя, он увидел, что на браслете наручных часов, сделанном из нержавеющей стали, ряби почти нет. Снова оглянувшись, он понял еще кое-что. На самом деле, рябь времени вокруг людей была, пожалуй, наиболее сильной. Слабее, чем вокруг его собственного тела
«Видишь это, не так ли? Те, кто тебя окружают – это Обычные Люди. И эта пресловутая обычность – их худший порок и тягчайшее проклятие, потому что обычный человек мал и ничтожен. Обычный человек живет в мире собственных страхов и иллюзий, не осмеливаясь поднять голову от кормушки и взглянуть в глаза Миру. Обычный человек – раб собственных неутолимых и непрерывно эскалирующихся потребностей. Обычный человек и секунды не продержится против Мертвого Апостола или демона. Обычный человек – всего лишь расходный материал в вековых интригах магов, топливо для их магических кругов. Для бесчисленных созданий, живущих на другом плане реальности или скрывающихся в тенях, Обычный Человек – всего лишь пища. И единственный шанс для него не просто выжить, но и принять Мир и его неописуемую, и в то же время оправданную жестокость – это стать необычным».
Рябь, рябь, рябь повсюду. Слова Шики проскальзывали прямо в память, не задевая сознание, чтобы еще не раз напомнить о себе. Глаза начали наливаться тупой, тяжелой болью, но пока нельзя было их деактивировать, к этой боли надо было привыкнуть, потому что теперь ее придется терпеть всю оставшуюся жизнь. Рябь, рябь, рябь… мир неотвратимо несется в потоке времени. Время абсолютно во всем, время властно над всем, будь то металл, плоть или магия…
Золото.
Синдзи вскочил и напряг глаза, пытаясь уследить за внезапно мелькнувшей на самом краю зрения вспышкой. Поток праны в цепях теперь ощущался физически, и становился сильнее с каждой секундой.
Золото.
Оно было где-то на другом конце площади, блеснуло буквально на мгновение. Черт, люди ходят туда-сюда, мешают разглядеть, нужно еще увеличить мощность. Черт, больно-то как.
«Осторожнее, - шелестит где-то на границе слышимости голос Шики. – Ты недостаточно подготовлен для такого острого восприятия».
Плевать, нужно просто увидеть, хотя бы на долю секунды… Несколько мгновений растягиваются бесконечно, пока в глазницы вливается раскаленный металл, а потом золото являет себя.
Он сидел на скамейке, на противоположном конце площади. Сидел, одетый в черные брюки и пиджак, полностью отрешившись от окружающего мира, медленно покачивая пальцем стоящую рядом бутылку вина. С первого взгляда его можно было принять за обычного прожигателя жизни, вышедшего на улицу не к вечеру в середине дня, и это было бы самой большой и последней ошибкой. Тот человек… нет, то существо было молодо лицом, но с глазами старика настолько древнего, что, наверное, даже дед рядом с ним показался бы юнцом. И оно было чисто. Никакая рябь времени не смела омрачить его невидимый простому глазу золотой свет. Великая сущность. Бессмертная сущность. В какой-то миг оно поймало на себе взгляд Синдзи и впилось в него своими древними, алыми глазами. Парень почувствовал, как против собственной воли его шея склоняется в поклоне. Невозможно, невозможно противостоять. Как им можно не восхищаться? Как можно не склонить перед ним голову?!
А потом все прекратилось. Тяжело дыша, он закрыл глаза и попытался максимально расслабиться, останавливая бешеный поток праны. Взгляд того существа отпечатался в сознании раскаленным клеймом, и Синдзи не мог понять, почему все еще жив. Осмотревшись уже обычными глазами, он никого не обнаружил. Наверное, то существо уже ушло...
«Парень, ты в курсе, что только что чуть не лишился головы? – Шики казался в этот миг мрачнее грозовой тучи. – Ты хотя бы близко представляешь, с кем только что встретился взглядом?!»
«Конечно нет! А кто это был? Он выглядел…»
«Бессмертным. Он так выглядел, потому что время над ним не властно. И поверь моему опыту, с НИМ лучше вообще никогда и ни при каких обстоятельствах не пересекаться. Он понял, что ты его заметил, и твоя голова на плечах только по одной причине – ты догадался поклониться ему».
«Но кто он?!»
«Лучше тебе этого не знать. Пока лучше не знать».
«Но…»
«Хватит на сегодня. Пойдем домой».
Незаметно кивнув, Синдзи подобрал портфель и пошел на остановку. В принципе, можно было и пешком дойти, всего-то полчаса, но ноги предательски дрожали, и дело было не только в массе впечатлений. По всем симптомам выходил перерасход праны. Не смертельно, и даже не опасно, но без нужды лучше ближайшие сутки не напрягаться и как можно скорее плотно поесть. Он сверился с часами – половина восьмого. Н-да, вот так засиделся. Домой, домой, скорее домой.
А дома уже ждали. Едва Синдзи успел разуться, как ему на встречу вышла Сакура, держащая в руках небольшое блюдечко, на котором красовалось простенькое шоколадное сердечко. И это событие ударило в голову сильнее, чем встреча с неизвестным бессмертным существом.
- Брат, - тихо сказала Сакура. – Прими, пожалуйста, этот шоколад.
«Бери, - шепнул Шики. – Ты должен съесть его, даже если на вкус будет как гнилой лимон».
Поколебавшись, Синдзи взял еще не до конца остывшее сердечко и осторожно надкусил. Немного подумал.
- Очень вкусно, - честно сказал он, изо всех сил сохраняя безэмоциональный голос. – Спасибо, я весьма польщен и не забуду этого.
Сакура слегка склонила голову, слабо улыбнувшись. Еще раз поблагодарив ее за угощение, Синдзи поспешил к себе. Настолько явное и необоснованное проявление симпатии внушало страх, но куда больше его напугали глаза Сакуры.
КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ ГЛАВЫ И ПЕРВОЙ АРКИ