Звуки.
Едва уловимые человеческим слухом скрипы и шорохи, свист и хлюпанье - все сразу, и в тоже время ничего из этого. Тихое, бритвой режущее по барабанным перепонкам шуршание тысяч тел. Существа, что обитают здесь, способны вызвать омерзение у самой Гайи, настолько противоестественна их сущность.
Каменные стены все сплошь покрыты трещинами, раздавлены грузом веков. Истощены упорством, тщетными мечтами и ошибками множества поколений древней семьи, некогда могущественной, а ныне практически угасшей.
Тут царит запах тлена, исходящий от вековых стен и лежащих в нишах останков. Здесь повсюду запах гниения, исходящий от уродливых наростов на древних стенах. Тошнотворно-сладкий трупный запах витает в воздухе, порождаемый шевелящимися на каменном полу тысячами червей. Гниль содержится в этих червях, и черви есть гниль. Соприкасаясь с этой гнилью, кажется, начинает обращаться в прах само время.
Это - Зал Червей, сердце Волшебства рода Мато, их козырная карта и худшее проклятие, погубившее их будущее. Здесь нет места кропотливому накоплению праны в Мистических Знаках. Здесь нельзя разучить вербальные формы заклинаний, нельзя раз за разом отрабатывать активацию магических цепей, нельзя тренировать тело, делая его более эффективным инструментом. Все, что тут есть - черви. И с определенной точки зрения, черви превосходят почти любое Волшебство, доступное магам со стороны.
Пожирая плоть мертвых членов семьи вместе с магическими цепями, чьи останки лежат здесь, как в склепе, они аккумулируют в себе знания о Волшебстве, превращаясь в Магическую Метку, разделенную на множество частей, и если позволить им поселиться в организме ребенка, они передадут ему эти знания.
Черви будут есть твое мясо - но они же будут бешено вырабатывать прану, так же как это делают полноценные магические цепи. Черви съедят твой костный мозг - но взамен сделают тебя неуязвимым к любым ядам и болезням, какие только есть в мире, или появятся в будущем. Черви выпьют твою кровь, источат кости, сгрызут внутренности и выскоблят изнутри кожу - но взамен ты получишь силу, на достижение которой остальные маги тратят века. Но пожирание заживо ждет тебя только если ты мужчина. С женщин черви берут иную плату.
И сейчас посреди зала находится груда гниющего мяса, облепленная сотнями этих мерзких существ. Нечто, что даже отдаленно не напоминает человека, поглощает червей одного за другим, создавая себя заново. Если каждый представляет собой то, что он ест, то этот ком плоти, питающийся червями...
- Ты звал меня, дедушка? - разнесся по Залу тихий девичий голос.
Груда мяса испустила квохчущий звук, чем-то напоминающий старческий кашель.
- Да, звал, - голос, исходящий от нее, даже близко не похож на человеческий. - Полюбопытствовать решил старик, все ли... хррккххх... хорошо у внучки его единственной.
- Все хорошо, дедушка, - голос Сакуры не дрожал, душераздирающая обстановка Зала была знакома ей с малых лет.
-Не надобно тебе... кххррр... храбриться так, внучка, - пробулькала груда мяса. - Ведомо мне, что черви твои беспокойны нынче стали. Шевелятся, негодники, кушать требуют, кхр-кхр...
Все так и было. Прошла уже почти две недели с того дня, когда черви в теле Сакуры получали подзарядку, о чем красноречиво сообщало горящее от абсолютно ненормального для тринадцатилетней девочки желания тело. И если не дать им энергию в ближайшие дни, то от голода они накинутся на ее плоть.
- Братик-то твой негодник какой, - поделился своими мыслями дедушка, втягивая в себя очередную порцию червей. - Книжку-то какую спалил, охальник. Розгами его бы отодрать, чтобы неповадно было, или червячкам скормить. Ну да ладно, книжка хоть и дорогая, а все одно просто бумага, чернила да кожа. Отработает, негодник, все отработает. Так что сходи-ка за ним в больницу, Сакура. Приведи домой, хватит ему бока отлеживать да в потолок плевать.
- Поняла. Я сделаю это, дедушка, - без эмоций произнесла Сакура и вышла прочь.
Не сложно было догадаться, зачем дедушке понадобился ее брат. Отныне на него ложилась обязанность поддерживать в ней существование, которое она сама была бы рада прервать. Сакура не помнила, сколько раз лежа в ванне держала остро наточенный нож, не решаясь сделать разрез, или воспроизводя в памяти заклинание, способное мгновенно развеять ее в прах. Ее существование было для нее нескончаемой мукой, но словно невидимая рука крепко удерживала ее от любых попыток эту муку прервать. После очередного спуска в Зал Червей даже общение с грубым и язвительным братом было для нее единственной отдушиной, потому что он не имел отношения к Волшебству Мато, и обращался к ней как нормальный человек. Теперь на ее глазах исчезала даже она.
До больницы она добралась на такси. Процедура выписки по заявлению дедушки, заполненному накануне, заняла всего полчаса. Брат все еще носил на голове повязку, а на его лице виднелись следы противоожоговой мази. Только вот странным Сакуре показалось то, что когда они встретились глазами, тот отпрянул, словно испугался ее. А еще он с ней поздоровался. Простое, незамысловатое "Привет", произнесенное вполголоса и сквозь зубы, удивило девочку больше, чем само происшествие с книгой и магическим кругом.
Хотя брату все еще приходилось ходить с помощью костыля, такси на обратный путь она брать не стала, сославшись на недостаток денег при себе. Брат страдальчески скривился с досады, но не огрызнулся и не обвинил ее в том, что она решила его сжить со свету, заставляя пешком идти четыре километра до дома. Себе Сакура необходимость пешей прогулки объяснила тем, что так брат для нее чуть дольше останется скверным, но братом, а не источником праны для червей.
Шли медленно. Сакура старалась не забегать вперед, чтобы брату не приходилось ускорять шаг. Он же в свою очередь молчал, мерно постукивая костылем о землю и иногда еле слышно что-то шепча себе под нос. Пустым взглядом он буравил пространство перед собой, почти полностью отключившись от окружающей действительности. По сравнению с его обычным поведением эта перемена была столь разительна, что девочка испугалась. Хотя заклинание призыва, прочитанное братом, в принципе не могло сработать, поскольку он был не в силах напитать его энергией, ЧТО-ТО произошло в тот вечер в библиотеке, поскольку чувствовался остаточный выброс праны. Но что именно - она сказать не могла, получавшаяся при анализе картина была просто неописуемо сложна. Или это просто от того, что он ударился головой? Сакура вспомнила, что смотрела несколько раз фильмы, где от удара головой герой забывал свое прошлое и начинал жизнь с чистого листа. Вспомнила, и тут же погнала эту мысль прочь - она была слишком хороша, что бы оказаться правдой.
Когда они пересекли мост, на небе стали загораться первые звезды, а улицы обезлюдели. Брат с видимым трудом переставлял костыль, но по прежнему в адрес Сакуры ничего не говорил, только шептал непрерывно грязные ругательства. До дома оставалось не далеко, пройти через квартал Синто с очень плотной застройкой, и там будет дорога к холму, у подножья которого и стояло их поместье.
- Эй, чего так поздно гуляете, детишки? - окликнули их откуда-то сбоку.
Небольшая компания старшеклассников уютно устроилась у входа в переулок с несколькими бутылками пива. Даже не якудза, обычная мелкая шпана, слишком боявшаяся теневых хозяев города Фуюки, чтобы всерьез досаждать местным жителям. Но сегодня они через чур осмелели. От общей группы отделился один парень в кожаной куртке, обшитой разнообразным железом, и загородил Сакуре и брату путь.
- А вы знаете, что опасно так поздно вечером гулять? А то бывают на улицах всякие дяди нехорошие, - он засмеялся довольный шуткой.
Сакура оглянулась на брата. Тот молча стоял, все с тем же пустым взглядом, что-то быстро-быстро шепча одними губами.
- Ну что уставился, рыбья ты рожа? - парень сильно толкнул брата, так что тот покачнулся. - Ты вообще что за сопля, вон даже подружку свою отстоять не сможешь.
С этими словами он выхватил из кармана складной ножи и выбросил лезвие у самого носа брата. Сакура уже думала, не стоит ли прибегнуть к магии Иллюзий, чтобы отвадить навязчивую шпану, как вдруг брат тихо хихикнул и выронил костыль. Сакура обернулась к нему, и поняла, что случилось страшное. Перед ней в этот миг стоял кто угодно, но не ее брат. Изменилось все - осанка, поза, выражение лица стало напоминать морду хищного зверя. Глаза, до этого голубые, переменили цвет на перламутровый. И явственно чувствовался остаточный поток праны, как при сотворении любого заклинания.
- TIME REVERSAL, - прошипел этот незнакомый человек. - TRIPPLE ACCEL!
«СТОООЙ!!!» - Синдзи отчаянно пытался остановиться, но собственное тело перестало его слушаться, контроль над ним полностью перехватил Страж Противодействия.
Глаза не просто болели, они, казалось, вот-вот расплавятся или сгорят, став бесполезными комками плоти, но самым страшным было даже не это. Время замедлилось.
Окружавшие их люди двигались медленно, словно воздух стал густым как глицерин, но вот Шики замедляться и не думал. Ненормально быстрым для человека движением он перетек в боевую стойку, играючи перехватил руку почти застывшего в пространстве хулигана и резко провернул. Синдзи почувствовал, что его мышцы вот-вот разорвутся в клочья, но его противнику… нет, жертве, пришлось куда хуже – из рваной раны близ запястья показался обломок кости. Выпавший из его руки складной нож стал медленно опускаться на землю, и был мгновенно перехвачен Шики. Перехватив неказистое оружие обратным хватом, он развернулся к остальным.
Четверо взрослых парней среднего сложения, не утруждающих себя изучением боевых искусств или добычей огнестрельного оружия. Опасные противники для обычного четырнадцатилетнего подростка. Недостойные внимания мелочи для палача на службе Человечества. Движения Шики были ускорены втрое, но даже при этом он выжимал из тела Синдзи предел его возможностей. Расстояние в пять метров он преодолел за долю секунды, одним рывком. Поврежденную ногу прострелило ослепительной болью, но он, похоже, на такие мелочи просто не обращал внимания.
Первый парень начал падать с подрезанными подколенными сухожилиями, даже не успев заметить, что это мимо него пронеслось. Второй получил удар в печень, на утроенной скорости почти наверняка смертельный. Третий стал медленно разевать рот – он только начал осознавать, что у него выбиты обе коленные чашечки. Четвертый кулем завалился вперед с распоротой бедренной артерией.
Все заняло меньше десяти секунд субъективного времени Синдзи и около трех секунд времени реального. Глаза застилала мутно-красная пелена боли, и в сознании он оставался только по воле своего соседа по телу. К счастью, улица была пустынна, и свидетелей, которых Шики мог решить убрать, не было. Все еще сохраняя контроль над телом Синдзи, он подхватил с земли костыль, схватил Сакуру за руку и быстро потащил ее за собой в ближайший переулок. Скрывшись от возможных любопытных глаз, он прислонил не сопротивлявшуюся от удивления Сакуру и, ласково щелкнув по носу, прошептал ей на ушко:
- Деду про это ни слова, ладно? Я тебе тортик подарю.
И только после этого соизволил вернуть контроль над телом Синдзи. Уже теряя сознание, он успел заметить, что лицо Сакуры теперь вместо удивления и испуга отражало самый настоящий шок.
