«Обращенное время» by & Анонимус
«- ВЫРЕЖЕМ! ВЫРЕЖЕМ! ВЫРЕЖЕМ! ВЫРЕЖЕМ!
ИСПРАВИМ! ПЕРЕПИШЕМ! ТАК МЫ СМОЖЕМ
ИЗБЕЖАТЬ КОНЦА МИРА!»
Зепия Эльтнем Оберон, предсмертные слова
Глава 1: Будьте осторожнее с желаниями.
Февраль, 2001-й год
Что бы там не болтали с трибун любители демократии и антифашисты, люди не равны. Есть люди, которые буквально освещают все вокруг себя. Все их любят, все им дается легко, словно само идет в руки, а уж если они прилагают со своей стороны хоть какие-то усилия, то достигают высот просто заоблачных.
Есть люди просто одаренные от природы, чей талант не очевиден, но упорным трудом может быть развит. Они не являются какими-то уникумами и попадаются относительно часто, но все равно возвышаются над серой массой. Кто-то из них двигает науку, кто-то экономику, кто-то развивает технологии. Кто-то правит преступным миром. Тоже талант, хотя и специфический.
Разумеется, где есть гении, там есть и серость. Нельзя сказать, что эти люди плохи. Они так уже глупы, не сказать что ленивы. Просто они средние, во всем. Черты их характера, их способности и таланты сбалансированы, сглажены, ничто из этого не выделяется значительно. И, если хорошенько подумать, это самые счастливые люди на свете, хотя зачастую своего счастья не осознающие.
И, наконец, есть четвертая категория – ничтожества. Вечные неудачники, постоянно садящиеся на окрашенные скамейки, смотрящие вслед уходящему автобусу, теряющие кошелек за кошельком и вылетающие с любой работы максимум через два месяца. Единственная польза, которую они способны принести, заключается в том, что они не причиняют вреда. Именно к этой последней категории относил себя подросток, в одиночестве моющий полы в додзе.
Подойдите поближе, сдержите рвотные позывы и попробуйте познакомиться. Мато Синдзи, четырнадцать лет. Последний отпрыск семейства Мато, древнего магического рода, не имеющий ни малейших способностей к магии. Сын алкоголика, последний раз разговаривавший с отцом пару лет назад, при том что умер последний только на прошлой неделе. Член стрелкового клуба, занимающийся уборкой больше чем тренировками. Жизненные перспективы – нулевые, если не отрицательные. В отличие от младшей сестры, которая владеет магией. И пусть она приемыш, семейную магическую метку ей передали. Отец и дед все эти годы занимались только ей, относясь к самому Синдзи как к пустому месту. Сучка, предательница, шлюха…
Раздался треск. Синдзи, глянув вниз, обнаружил, что тряпка в его руках разорвалась пополам. Черт, даже не заметил. А Аяко наверняка разорется, что он портит инвентарь. Да пошло оно все к черту. Синдзи швырнул обрывки тряпки в ведро с водой и пинком отправил его в угол. К черту все. Подобрав лежащий у порога портфель, он вышел вон, не потрудившись закрыть за собой дверь. Где-то в глубине сознания злорадный голосишко в красках расписывал, как этой ночью грабители, желающие поживиться исключительно спортивным инвентарем, вломятся в додзе, вынесут все подчистую и на утро никому и в голову не придет попенять ему за разлитую воду.
На улице уже темнело, в небе стали появляться первые звезды, биржевые котировки скакали как сумасшедшие, предчувствуя грядущую войну, НАТО расширялось на восток а Мато Синдзи медленно шел по улице и хотел кого-нибудь убить. Реализовать это желание, пусть даже ему бы вдруг дали должность палача в ближайшей тюрьме, он бы не смог – элементарно не хватило бы духу – но просто помечтать, представить себя менее никчемным, чем на самом деле… это да, это было приятно. Главным персонажем этих фантазий была, разумеется, Сакура, но встречались эпизоды и с отцом, которого, к сожалению, нельзя убить дважды, и с дедом, которого по слухам вообще убить нельзя, и с этим тупым выскочкой Эмией.
«Черт, если бы я только был магом…»
- Ай!
Реальность напомнила о себе последовательно болью во лбу, падением на асфальт и болью уже в пятой точке. Как всегда – жестоко и эффективно. Рожденный ползать летать не должен, даже в собственных мечтах.
- Пацан, смотри перед собой, а не под себя, - громыхнуло сверху.
Синдзи поднял глаза, потирая ушибленный лоб. Сверху на него взирал мощного вида старик, кривящий рот в усмешке. Тут до подростка начало доходить, что выглядит этот старик как минимум странно. Во-первых, он явно был европейцем. Во-вторых, одет он был в косплейный костюм. В-третьих, радужка его глаз была кроваво-алой. Под мышкой старик держал какой-то продолговатый сверток.
- Долго еще собираешься подметать задницей тротуар? – спросил старик и ухмыльнулся еще шире. – Это работа уборщиков, и вряд ли они оценят такую помощь.
- Извините, - буркнул Синдзи. – Я задумался.
- Гха-ха! – хохотнул старик. – Ну, иди домой, задумчивый.
- Простите, - выцедил сквозь зубы «задумчивый», поднялся с тротуара и поспешил уйти.
«Привязался как пиявка! Черт, черт, черт… был бы магом – я бы ему показал!»
- Эй, пацан! – окликнул его старик уже издалека. Синдзи нехотя повернулся.
- Аккуратнее со своими мечтаниями, - красноглазый подмигнул. – А то смотри, желание сбудется, да только так, что лучше бы не сбывалось.
«Да что ты вообще знаешь, чертов отаку!» - зло подумал Синдзи, и бросился прочь со всех ног.
Любая чаша, будь она керамической, золотой или существующей только в виде абстрактной концепции, имеет свой объем. Больше этого объема, заданного бесстрастным и непреклонным мастером, чаша, к сожалению, вместить не может. Но порой нужно ждать очень долго, чтобы последняя капля, наконец, упала, и произошло непоправимое. Обратное правило так же имеет место быть. Любая чаша имеет свой объем, и чаша полная слез – не исключение.
Слезы Мато Сакуры иссякли уже давным-давно. Среди шорохов и скрежета Зала Червей, в духоте собственной темной комнаты, среди бесчисленных гримуаров библиотеки – она проливала их всюду, где оставалась одна. Бесконечно долгими ночами, чувствуя чужеродное шевеление в своей плоти, когда все ее существо охватывал жар, который не заглушала ночная прохлада, она надеялась, что в один прекрасный миг ее сестра придет за ней, выжгет все на своем пути, очистит ее тело от паразитировавших в нем существ. И тогда они снова заживут как семья. Но ночная тьма сменялась бледным рассветом, являя очередной день, и никто не приходил спасти ее из кошмара, в который ее отправил собственный отец. Настоящий, кровный отец, а не приемный, подвергавший ее пыткам в Зале Червей и обеспечивавший червей же в ее теле подзарядкой…
Итог был вполне закономерен – Сакура просто сломалась и, пытаясь хоть как-то спастись от боли, начала воспринимать все происходившее с ней как должное. Все правильно, все оправдано. Ведь не может быть, чтобы эти муки она получила просто так? Видимо, она просто очень плохой человек, чем-то прогневивший Судьбу, и теперь расплачивающийся за грехи. И она покорно сносила все. И жестокие эксперименты дедушки, насилие со стороны приемного отца, и издевки брата, и даже обязанности прислуги, целиком сложенные на нее.
Сегодняшний ужин не был чем-то изысканным, но она всеми силами старалась угодить вкусам брата, постоянно критиковавшего ее блюда. Простой вареный рис, креветки во фритюре, маринованные овощи в качестве гарнира и имбирное печенье на десерт. К счастью, сегодня Синдзи задерживался в стрелковом клубе, поэтому ей хватило времени все это приготовить. Сакура сервировала стол, когда хлопнула входная дверь.
- Брат?
Синдзи не вошел в столовую, а буквально ввалился. Вид у него был неважный, глаза стремительно бегали из стороны в сторону.
- Брат, что случилось? – осторожно спросила она.
Глаза Синдзи с некоторым трудом сфокусировались на ней.
- Отвали, - прошипел он.
- Брат, ты плохо себя чувствуешь?
- Не твое дело, дура! – рявкнул он и рухнул на ближайший стул.
Пару секунд он тупо смотрел на стоящую перед ним чашку с рисом, потом его лицо стало приобретать легкий салатовый оттенок. Сакура не решалась что-либо сказать, боясь навлечь на себя еще больше оскорблений, а то и побои.
Никакого интереса к еде Синдзи не проявил, только вяло поковырял палочками рис. Сакура помалкивала и принялась за ужин, стараясь не встречаться с братом взглядом. Причину его кислого вида она не знала, да и знать ей этого не хотелось.
Потому что в глубине души всегда его ненавидела, с первой же секунды своего появления в этом доме.
Сакура вздрогнула. Такие мысли стали беспокоить ее последнее время, но она старательно гнала их прочь. Нельзя, нельзя идти против дедушки. А дедушка запретил перечить брату. Поэтому как бы плохо брат не вел себя с ней, она не должна делать или говорить что-то поперек, потому что это будет значить, что она пошла против дедушки. А те, кто идут против дедушки, заканчивают все одинаково. До самой смерти она не забудет, как тело дяди Карии на ее глазах было съедено червями.
Вдруг она почувствовала на себе взгляд. Подняв голову, она увидела, что Синдзи буравит ее полными злости глазами. Нет, не только злости. Отвращение, отчаяние, страх, боль – всего не перечислить. По спине Сакуры побежали мурашки.
- Делаешь мне одолжение, да? – тихо спросил Синдзи.
- Брат, я не понимаю о чем ты.
- Этот ужин… специально сделала печенье с имбирем. Интересуешься моими делами с таким видом, будто тебя это волнует…
Синдзи вскочил из-за стола.
– Не смей делать мне одолжение только потому, что тебя выбрали наследником! – проорал он. – Это я должен был быть на твоем месте! Ты просто фальшивка! Подделка!
Синдзи с размаху швырнул палочки о стол и выбежал прочь. Сакура поглядела ему в след… и вернулась к еде. В конце концов, дедушка не приказывал за ним следить.
«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Какого хрена она вообще строит из себя мать Терезу?!»
Захлопнув за собой дверь на замок, Синдзи затравленным взглядом оглядел фамильную библиотеку своей семьи. Темное даже в солнечные дни, наглухо зашторенное помещение представляло собой почти пустую обширную комнату с единственным читальным столом посередине. И сплошными стеллажами книг вместо стен. Сотни и сотни фолиантов, гримуаров и томов теснились на этих стеллажах, бережно храня знания, накопленные семьей Мато на протяжении столетий. Синдзи медленно шел вдоль стен, разглядывая знакомые корешки, на которых зачастую не было написано названий. Были тут книги огромные, которые он с трудом мог снять с полки, а были крохотные, умещавшиеся на ладони. Были книги древние, удерживающиеся от рассыпания в пыль только наложенными заклинаниями укрепления, а были и новые, написанные меньше десяти лет назад.
«Общая теория магии», XVIIвек, отпечатано в Часовой Башне – обычное учебное пособие, не несущее особых секретов, но изобиловавшее практическими задачами, а потому для Синдзи не особо интересное. Но зато там давались самые основополагающие понятия и определения Волшебства.
«Закат Багровой Луны» - подробный анализ истории и краха расы Истинных Предков, выполненный еще в XV-м веке, и с тех пор постоянно переиздававшийся, как научно-популярное произведение, вдобавок написанное очень поэтичным языком. После прочтения этой книги Синдзи уже не мог сдерживать смех при виде афиш разнообразных вампирских фильмов на фасадах кинотеаторов.
«Грани человеческого» - относительно новая книга за авторством некоего Наная Охея, изданная в начале XX века и раскрывающая феномен Гибридов – людей с примесью демонической крови. Несмотря на обилие понятий, относящихся в Высшей Магии и материям в принципе не поддающимся однозначному пониманию, Синдзи зачитывался «Гранями» как увлекательным романом, и не только потому, что текст изобиловал отчетами об операциях по уничтожению обезумевших чудовищ, но и потому, что охотники на демонов зачастую были, по сути, обычными людьми. Тренированными, обладающими обширными знаниями – но людьми, без единой магической цепи. Вот бы познакомиться с кем-нибудь из них…
«Классификатор Мистических Глаз» - даже не книга, а скорее брошюра, подававшая солидный объем информации настолько просто и кратко, что не понять ее можно было только нарочно.
«Зелья – расширенный справочник» - здоровенный талмуд весом, наверное, килограммов двадцать, переплет и страницы которого были густо покрыты несводимыми пятнами различного цвета и размера. Видимо, им постоянно пользовались по прямому назначению. Впрочем, единственная попытка Синдзи сварить зелье по рецепту этой книги моментально разбилась о незнание латыни.
«Псы господни» - подробнейшее описание карательных ветвей христианской Церкви, Агентства Восьмого Таинства и Похоронного Бюро. Что первые, что вторые, что Церковь в целом вызывали у подростка отвращение своим лицемерием и двойными стандартами, но самими экзекуторами он не мог не восхищаться, поскольку те, порой не обладая никакими магическими способностями, ухитрялись побеждать сильных магов в боях один на один, используя лишь возможности собственного тела, силу воли и концептуальное оружие.
Что бы прочесть все, Синдзи наверное не хватило бы и жизни, но он к тому и не стремился. Просто каждый день, когда отец и дед не занимались обучением Сакуры, он заходил в библиотеку, брал первый попавшийся том и читал, пока не засыпал прямо на страницах. Никакой пользы все эти знания принести не могли, но вновь и вновь он продолжал приходить в эту комнату за новой книгой, что бы хотя бы на несколько часов почувствовать себя почти настоящим магом. Поначалу отец еще пытался ругать его за это бессмысленно времяпрепровождение, но потом ему стало безразлично даже это. Бутылка ведь интереснее собственного сына, как может быть иначе?
Только по одной области знания здесь нельзя было найти книг – по семейной магии Мато, проистекающему из концепта «поглощения». Однажды он попробовал спросить деда, почему так, но в ответ получил только полный злобы и презрения взгляд, предельно четко и ясно говоривший: «Не твоего ума дело, вырожденец».
Ну ладно, что сегодня на очереди? А сегодня дедовские записки, история Четвертой Войны за Святой Грааль. Взялся за них Синдзи еще на две недели назад, и успел дойти до описания подсмотренного одним из дедовских фамилиаров банкета, который Слуги самовольно устроили под носом у собственных Мастеров, но потом библиотеку оккупировала Сакура, и несколько дней Синдзи, скрипя зубами, обивал порог, ожидая когда, эта мерзавка, наконец, закончит свои дела. И да, даже не соизволила за собой убрать.
Пододвинув один из стульев поближе к столу, Синдзи бесцеремонно спихнул в сторону оставленный Сакурой гримуар, подтащил к себе толстую папку с исписанными листами бумаги и уже спустя пару минут был с головой погружен в перипетии Четвертой Войны. Тут было все, что можно было разузнать о ходе сражений шпионажем и подкупом, собранное из десятков источников и тщательно систематизированное. Поименный список Мастеров, поименный список Слуг, разобранная по косточкам информация о большей части Благородных Фантазмов.
Разумеется, больше всего информации было о Мастере Берсеркера – Мато Карии. Синдзи его плохо помнил, он ушел из дома, когда Синдзи был совсем маленьким, а потом, когда уже стал Мастером, все пропадал в подвале, куда самому мальчику был вход строго запрещен, спешно обучаясь магии под присмотром деда. Видимо, от того, что он стал учиться таким старым, деду, судя по всему, пришлось использовать наркотики, и в результате глупый дядя Кария не дожил до конца войны, хотя Слугу он призвал, безусловно, сильнейшего из всех.
Зато внимание Синдзи привлек Мастер Сейбер – Эмия Кирицугу. Хотя тот и был магом, но казался совсем не таким, как отец и дед. В отличие от своих противников, он активно пользовался самым современным оборудованием, и даже его козырной картой было не могучее заклинание или особо сильный фамилиар, а обычный с виду спортивный пистолет, только заряженный «антимагическими», как их описал дед, пулями. После такого Синдзи кинулся рыться по всему книгам, посвященным созданию Мистических Знаков и даже обшарил Интернет, с трудом веря в подобное, но все оказалось правдой как минимум частично. Ни о чем, подобному антимагическим пулям, в книгах не говорилось, но зато пистолеты марки “Contender” действительно существовали, заряжались мощными винтовочными патронами и даже с обычными пулями представляли угрозу для мага, недооценивающего огнестрельное оружие. Попробовав посчитать, какой мощностью должен обладать магический щит, что бы заблокировать выстрел в упор из пистолета с дульной энергии в 2500 джоулей, Синдзи прибегнул к «Общей теории магии». Не смотря на кучу погрешностей и допущений в вычислениях по стандартной формуле и переводе джоулей в магические единицы, в итоге цифры все равно получались внушительными. А ведь «Котендеры» - далеко не самое мощное в мире оружие.
Получается, что маги уязвимы? Синдзи задумчиво покрутил в пальцах ручку. Нет, не так. Проблема магов, которых победил Эмия, заключалась не в недостатке магической силы, а в недооценке врага, в чрезмерных надменности и самоуверенности, в нежелании понять чужие методы. Взять хоть тот случай, когда был взорван отель. Потрудись лорд Эль-Меллой пройтись по этажу с химическим датчиком или дрессированной собакой – то моментально бы обнаружил десятки килограммов взрывчатки, и тогда кто знает, как повернулась бы Война? Может, тогда даже дядя Кария смог бы выиграть Святой Грааль и забрал бы с собой Сакуру, и тогда сам Синдзи стал бы полноправным наследником семьи? «Если бы», «если бы», слишком много этих «если бы». Все упирается в них, и именно из-за этих «если бы» подросток представляет собой то жалкое существо, что в этот миг с наслаждением мазохиста зачитывается историей о сражениях магов, подобным которым ему не стать никогда.
Прошло полтора часа. Злость, накопившаяся за день, понемногу стала утихать, стекая куда-то глубоко-глубоко в душу, скапливаясь, ожидая своего часа. Внимание Синдзи привлек гримуар, который Сакура оставила открытым на столе после своих занятий. Эта книга была ему не знакома, и не потому, что он не успел до нее добраться. Переплет выглядел потрепанным и полусгнившим, будто хранился не в сухой и хорошо проветриваемой библиотеке, в объятиях подавляющей разложение магии, а в сыром подвале. Несколько секунд он колебался, стоит ли в него заглядывать.
«Мне не интересно, чем занимается эта мерзавка!» - кричала гордость.
«Я хочу знать, о чем написана эта странная книга!» - возражало любопытство.
Две одинаково могучие силы боролись в душе подростка, и спустя несколько секунд гордость уступила. Синдзи подтащил к себе тяжеленный гримуар, не подозревая, что в этот момент он совершает саму большую ошибку в своей жизни. Или принимает самое верное решение. Смотря, как взглянуть на это.
Гримуар был раскрыт на странице, содержащей заклинание призыва. Это Синдзи понял сразу по начертанному на странице образцу магического круга.
«Пять точек распределения энергии – хм… значит, призывается не элементаль и не демон, а что-то посерьезнее. Тройной защитный контур – ух, это даже не «посерьезнее», это «охренеть как посерьезнее». Так-так-так, а это что за руны? Никогда таких не видел…»
Спустя десять минут изучения схемы Синдзи пришел к выводу, что предназначалось это заклинание для призыва чрезвычайно могущественной сущности, но никак не мог взять в толк, откуда должна была поступать энергия для ритуала. Бегло проглядев инструкции, он не обнаружил ничего про пути подпитки, только рекомендации выполнять начертание круга жертвенной кровью. Именно рекомендация, не граничное условие, да и к тому же не указывалось, чья это кровь должна быть. Кровь курицы совсем не то, что кровь человека; кровь младенца совсем не то, что кровь старика.
«Стоп, тут что-то еще есть…»
Перелистнув страницу, Синдзи увидел собственно заклинание, обмер. Вот это да... Теперь понятно, почему магический круг имеет столько степеней защиты. Написанное от руки, заклинание занимало всю страницу, а как следовало из эмпирического правила Парацельса, сложность заклинания экспоненциально возрастает в зависимости от его длинны. И призывало оно не мелкую рыбешку, а кое-кого, сравнимого с богами. Слуг. Тех самых Слуг, что сходились в битвах за Святой Грааль. Синдзи почувствовал, как его сердце заколотилось подобно молоту. И тут с самого краешка сознания робко показалась мысль, что Слугу класса Кастер в Четвертой Войне призвал человек, к магии вообще никакого значения не имевший, и воссоздавший условия призыва практически случайно.
«Не делай этого, ты так причинишь себе еще большую боль!» - доносился откуда-то издалека слабый голос рассудка.
Поздно, Синдзи уже не воспринимал реальность. Словно в сомнамбулическом сне, он тщательно, штрих за штрихом начертил прямо на полу магический круг. Не беда, что под рукой не оказалось жертвенной крови, шариковая ручка справилась не хуже. Готово, теперь заклинание. Собравшись с духом, Синдзи принялся читать, держа тяжеленный гримуар на весу.
- Основа – серебро и железо.
Волей Властителя Клятв
И моего наставника Швайнрога,
Барьер для нисходящего ветра,
Врата четырех великих сторон единым ключом заперты.
Прибудь от Трона дорогой перерождения!
Внемли же!
Воля моя создает твое тело, а меч твой вершит судьбу мою!
Если слышишь ты зов, и подчиняешься моей воле и разуму – ответь!
Ибо я клянусь:
Я стану всем добром этого мира.
Я сокрушу все зло этого мира.
Ты, окутанный тремя великим словами Семи Небес,
Приди ко мне, Хранитель Равновесия!
И в этот миг… ничего не произошло. Ничего, что Синдзи смог бы заметить. Только палец вдруг пронзила острая боль, но скосив глаза, он увидел лишь небольшую капельку крови. Порезаться о бумагу это надо уметь. Капелька крови медленно прокатилась по коже и упала в очерченный на полу круг. Нулевой результат был настолько предсказуем, что Синдзи даже не расстроился. Только устыдился этой почти детской выходки – решил, дурак, поиграть в мага.
Но если Синдзи, уже убирающий гримуар на полку, ничего не заметил, это еще не значит, что ничего не произошло. Потому что в этот самый миг…
…в нескольких километрах от поместья Мато, в громадной подземной пещере встрепенулось НЕЧТО, напоенное ненавистью ко всему человечеству.
…в неизмеримой дали, в невообразимой близи, в домене Алайи, у Трона Героев одна из душ шевельнулась и пробудилась ото сна длинной в вечность.
…магический круг за спиной Синдзи озарился серебристым мерцанием, а капелька крови, упавшая в его середину, впиталась в неумело начерченные линии.
…гримуар в руках Синдзи вдруг вспыхнул ярким пламенем и сгорел дотла в считанные секунды. Подросток от неожиданности вскрикнул, отступил назад, запнулся о стул и в падении со всего маху треснулся затылком о край стола. Сознание милосердно покинуло его, спасая от гнева деда.
…в совершенно непонятном месте, местоположение которого не возьмется определять ни один навигатор, крепкого вида старик с красными глазами почесал кристальным мечом спину, перелистнул страничку свежей манги и хитро ухмыльнулся себе в бороду.
