Дубинштейн и его обитатели.

Поезд дал прощальный гудок и двинулся прочь с заметённой снегом станции. На платформе остались стоять три фигурки, дрожавшие под напором ледяного ветра.
-Вот мы и п’риехать. – с сильным немецким акцентом произнесла одна из них, высокая женщина с чёрными как шелуха семечек волосами и грубыми чертами лица.
Это была мадам Нахт, преподавательница Дубинштейна, уговорившая Богиню и Петруху поступить в их замечательный университет. Вообще в Россию она приехала по своим делам, которые к нашей истории не относятся, но, встретив Богиню, немецкая фрау была восхищена её умом и сообразительностью. Она уговорила девушку поступить в Дубинштейн, а та, в свою очередь, уговорила своего друга Петруху ехать вместе с ней. Так Дубинштейн получил двух абитуриентов, а Богиня с недореслером – учёбу в заграничном университете.
-А где же господин ректор? – божественно-недоумённо спросила Богиня, оглядывая раскинувшийся вокруг них немецкий городок, заметаемый снегом. В белую даль уходили ровные ряды трёхэтажных кирпичных домиков с угловатыми крышами, всюду чинно шествовал простой немецкий люд. Но нигде не было господина ректора, который, по словам мадам Нахт, должен был их встречать.
-Херр ректор должен п’риехать с минуты на минуту.
-Насть, - недовольным голосом заговорил Петруха, закрывая лицо от летящих в него снежинок, - мне холодно. Я хоть и чемпион по реслингу, но нельзя же мне стоять на морозе так долго. И, кроме того, - тут его голос задрожал, - куда делись те гопники, которые за тобой хотели увязаться?
-Я не знаю, Петь. Надеюсь, эти придурки остались в поезде. На, возьми это, а то замёрзнешь, - и, сняв со своей божественной шейки белый кружевной шарф, Настя ( вы же поняли, что её зовут именно так? ) намотала его на Петруху. Тот что-то недовольно проурчал и присел на лежавшую у его ног сумку.
Так они простояли ещё около пяти минут, как вдруг из вьюги в десятке метров от них показалась санная повозка, запряжённая тройкой медведей. На ней, закутавшись в громадную шубу, восседала фигура с вожжами в руках, направлявшая сани прямо к трём путникам.
-Херр ректор! – радостно крикнула фрау Нахт, махнув рукой показавшемуся человеку, в своей шубе казавшемуся просто великаном.
Сани подъехали к платформе и встали прямо на рельсах. Медведи синхронно встали на дыбы и взревели в унисон. Господин ректор тут же изо всех хлестнул их сжимаемым в руке кнутом. Звери успокоились.
Фрау Нахт радостно подбежала к саням и начала что-то говорить ректору. Тот кивал, порой бросая на ёжившихся от холода Петруху с Настей взгляд своих глубоко посаженных глаз.
«Странные у него глаза», - подумала Богиня, пряча голую шею поглубже в шубку. « Какие-то они… слишком глубокие, что ли…»
Да, глаза у господина ректора действительно были странные. Казалось, в них одновременно скрывается дюжина самых разных выражений – любопытство, насмешка, усталость… и что-то ещё. Что-то совсем непонятное.
«Наверное, господин ректор – очень интересный и разносторонне развитый человек» - заключила Настя.
Петруха же ни капельки не интересовался человеком, управлявшим тройкой медведей. Он испуганно вращал головой по сторонам, каждую секунду ожидая увидеть появляющуюся из окружавшей их снежной бури братву. Его сердце билось со страшной силой, но Агамзята со товарищи видно не было.
-На-асть! – принялся канючить он, - Давай уже поедем отсюда, мне холодно! О чём они болтают? Хочу в тепло!
-Так ведь не я же решаю, Петь… - растерянно проронила Настя, растирая замерзшие уши своими изящными ручками. –Сейчас пойду, спрошу…
И, решительно выпрямившись ( и тут же получив в лицо горсть снежинок), девушка подошла к оживлённо болтающим ректору и мадам Нахт.
-Энтшульдиген зи, биттэ, дарф ихь… - обратилась она к громадному мужчине с плетью в руках, как вдруг ректор сам повернулся к ней и заговорил на чистейшем русском с едва уловимым акцентом.
-Конечно, дорогуша, я тебя слушаю. – его голос звучал радушно, но в глазах почему-то вспыхивали издевательски-насмешливые искорки. –Ах, точно… вам же холодно, да? – он неловко хохотнул, будто бы пытаясь загладить свою оплошность. – Простите, я заговорился со своей коллегой. Извините меня, пожалуйста. Забирайтесь в сани. Позвольте подсадить вас, девушка.
Услышав такие слова, Петруха тут же подбежал к обшитому металлическими листами борту саней и запрыгнул наверх. Мадам Нахт, придерживая юбку, последовала за ним. Господин ректор закинул на сани сумки путников, галантно помог Насте подняться, а затем взгромоздился на место возницы.
-Н-но, косолапые! – рявкнул он¸ещё раз подняв плеть. Медведи взревели и помчались вперёд, перебирая громадными лапами по снегу.
Поняв, что Агамзят ему уже не страшен, Петруха откинулся на обитой мехом лавке и уставился на быстро исчезающую в снежной буре станцию.
И в последний момент на самой границе его зрения мелькнули четыре неясные тени, стоявшие на рельсах и смотревшие прямо на мчавшиеся вдаль сани.
***
-С-сука, это они, бля! – раздражённо рявкнул наш богатырь, вглядываясь в снежную мглу. –Опоздали совсем на чуток. Из-за тебя, с-сука! – от злости Агамзят даже замахнулся на забиравшегося на платформу Чераника.
Тот вяло попытался уклониться, отлично понимая, что друг всё равно не станет его бить, и пробормотал, что ему очень жаль.
Хасан закинул на плечо шестиствольный пулемёт и, включив диктофон, который тут же принялся бубнить молитвы, встал рядом с нашим богатырём. К нему подошёл Спайс, а позади всех, прячась от безжалостной вьюги, притаился Чераник.
Братва действительно не успела вовремя к отбытию саней по вине незадачливого азиата. Едва они вышли на заснеженной платформе, тот тут же поднял кверху сломанный нос и заметил, что сейчас в Германии никак не должно быть столько снега. И минут пять братва ждала, пока тот пытался выяснить у проходившего мимо немецкого старичка причину такой странной погоды. Так ничего и не поняв, Чераник вздохнул, запахнулся в своё изорванное пальто и подошёл к братве. И только тогда они помчались по платформе, отыскивая Богиню и её спутника Петруху.
-Вай, ужэ ничэго нэ поделать, - пробасил Хасан. –Надо придумать что-нибудь срочно.
-Чо, чо, может, тачку угоним, чо?
-Эй, криминал, ты чэго! В чужой странэ угон дэлать? Опасно!
Друзья угрюмо замолчали. Наступившую тишину нарушали только вой вьюги и благочестивые молитвы, издаваемые пулемётом.
-Эй, я придумал, чо, чо, вот так прям и придумал.
-Что придумал, нах? – осведомился Агамзят.
-Давайте догоним их, чо, вот так прям и догоним.
-Идея… - кивнул Хасан и, перехватив пулемёт поудобнее, рванул. Почесав затылок, наш богатырь последовал за ним, попутно посадив себе на спину немощного Чераника. Спайс припустил за друзьями, оставляя в снегу довольно-таки странные следы, вызванные кривизной его ног.
Они мчались и мчались. Вокзал вскоре сменился узенькими улочками Ливенсбома. Постепенно низенькие кирпичные домики сменились деревянными постройками. А затем началась голая заснеженная пустошь.
Колея, оставленная на дороге полозьями дубинштейнских саней, не давала друзьям сбиться с курса. Они мчались очень долго. Солнце успело проползти по небу и теперь неторопливо опускалось за край света. Темнело.
Снег, дорога, следы полозьев – теперь мир Агамзята состоял только из этого. Мир Хасана же состоял из спины нашего богатыря, трясущегося на ней Чераника и, конечно же снега. Мир Спайса же…
Мир Спайса продолжал состоять из братвы, длинного члена и тёлочек. И ничего тут не поделаешь. Но от друзей он не отставал.
Они мчались уже по глухому лесу. Агамзят неутомимо перебирал громадными ногами, как вдруг за очередным поворотом он увидел маленькую точку.
-Сани, ёбана! – прохрипел он, прибавив ход.
Повозка, запряжённая медведями, приближалась. Всё ближе, ближе… вот он уже мог увидеть три фигурки и кучера, хлеставшего косолапых скакунов плетью.
-Я… иду… к тебе… любимая. – прохрипел он, ощущая, как с каждой секундой становится всё ближе к Богине.
Теперь от саней его отделяло не больше сотни метров. Он неотрывно всматривался в них слезившимися от холода глазами, уже поняв, кто из тех четырёх фигурок – Она. Любовь придавала ему сил.
Неожиданно одна из сосен, стоявших возле дороги, вздрогнула. Сначала Агамзят не придал этому внимания, но затем он увидел чёрное пятно, падающее с неба прямо на сани.
А затем ещё одно.
А затем очередной падающий объект просвистел прямо над ним, и он смог рассмотреть его во всей красе. Это был медведь, сжавшийся в клубок.
В ужасе наш богатырь взглянул на верхушки деревьев, и его сердце чуть не выскочило из груди. Практически на каждой ёлке сидело два-три медведя, и, завидев внизу сани, все они разжимали лапы и падали вниз, прямо на повозку. На повозку, в которой ехала Богиня!
Конечно, такое поведение зверей было крайне любопытным. Разумеется, в нём было что-то подозрительное. Но какая разница? Богине грозила опасность, и времени на раздумья у нашего богатыря точно не было. Взревев не хуже медведя, Агамзят одним прыжком преодолел отделявшее его от саней расстояние и оказался лицом к лицу с огромным колосапым зверем, разглядывавшим его с изрядной долей ярости. Не раздумывая, наш богатырь начал бить.
Такова уж ирония судьбы, что, вскочив на сани, наш богатырь невольно спас жизнь Петрухе. Получилось так, что, едва сверху упал первый медведь, псевдореслер испуганно завизжал и полез прятаться под лавку, отпихнув с пути и Настю, и фрау Нахт. Но за ним неотступно следовал один из мишек, твёрдо решивший полакомиться именно им. И он бы догнал его… если бы не появившийся на его пути Агамзят.
Но наш богатырь не знал этого. Он просто бил.
Медведи разлетались во все стороны. Сверху их падало всё больше, но вот на сани заскочил Хасан, и по лесу разнёсся грохот пулемёта, сопровождаемый монотонными молитвами во имя Аллаха. Секундой позже рядом из-за борта повозки показался Спайс. Мгновенно оценив обстановку, он подмигнул фрау Нахт и, схватив её за руку, полез под лавку. Чераник спрыгнул со спины нашего богатыря и попытался вмешаться в драку, но был сбит случайным ударом Агамзятова кулака.
Медвежий дождь продолжался. Хасан с недовольством обнаружил, что его патроны кончились. Недолго думая, он откинул пулемёт в сторону и принялся срывать с пояса шахида гранаты.
-С-сука, нас не подорви! – рявкнул Агамзят, попутно с дикой скоростью орудуя кулаками.
-Понэмаю, братан! – ухмыльнулся террорист и швырнул первую гранату в видневшуюся в вышине верхушку дерева. Грянул взрыв, и с десяток медведей, так и не десантировавшись на сани, разлетелись по всему лесу.
Агамзят нанёс очередному зверю удар в челюсть. Тот отлетел, сбив по пути десяток своих сородичей, и вся эта клыкасто-мохнатая куча рухнула с саней, оставшись лежать на дороге.
Оглянувшись по сторонам, наш богатырь понял, что атака отбита. Вздохнув с облегчением, он…
Со страшным грохотом на повозку рухнул ещё один косолапый. Но это был не просто медведь. Это был Царь-Медведь.
Больше самого крупного из сородичей раза в два, он имел такие устрашающие когти, что ему бы позавидовали и Росомаха, и Фредди Крюггер. Пятна седой шерсти, рассеянные по его бурой шкуре, поразительно напоминали черепа. Это был действительно опасный противник.
Хасан уже было засучил рукава, но наш богатырь взмахом руки велел ему стоять на месте. Медведь стоял на месте и рассматривал одного лишь Агамзята – он хотел дать понять, что это была лишь их битва.
И наш богатырь принял вызов.
Резко сблизившись с противником, он попытался нанести ему мощный удар в живот, но Царь-Медведь ловко вывернулся и попытался швырнуть Агамзята через прогиб. Только молниеносная реакция спасла повелителя Черемов, но край когтя задел его лоб и оставил на нём маленькую царапину.
-Хуя себе, он бороться умеет! Нормальный пацан! – проревел Агамзят и вновь пошёл на сближение.
Спайс высунул голову из-под лавки и, сладострастно улыбаясь, ответил:
-Это не нормальный пацан. Это нормальный медведь.
-Похуй, - прохрипел наш богатырь. Они с громадным зверем сжали друг друга в стальных объятиях и стояли на несущихся по лесу санях, раскачиваясь из стороны в сторону. Так продолжалось около десяти секунд, как вдруг Агамзят извернулся, перехватил противника под коленом и, с хрипом подняв его на плечи, скинул на заснеженную дорогу.
-Заебись борешься, братуха-борцуха! – прокричал он исчезающему в ночной тьме (да-да, уже наступила ночь) Царю-Медведю. Тот что-то проревел в ответ, и наш богатырь с наслаждением рухнул на лавку, из-под которой тут же вылез Спайс, а за ним, натягивая шубу на плечи, на свет показалась и фрау Нахт. Потирая ушибленный лоб, встал с пола Чераник.
-Благодарю вас, друзья! – раздался вдруг голос ректора, о котором во время драки все забыли.
Агамзят тут же повернулся к громадной фигуре, хлеставшей плетью запряжённых в сани медеведей, и сказал:
-Это, бля… мы же в Дубинштейн едем?
Ректор кивнул.
-Ну бля, тогда нам бы вот что… - Агамзят задумался, - можно будет нас к главному провести, как к университету подъедем?
-То есть к ректору?
-Ну бля… ректор, директор, воспитатель… кто там в университете главный? Я просто после школы не учился, дел много было – Черема держать, лохов трясти…
-Главный в Дубинштейне ректор. – в голосе закутанного в шубу человека прозвучало веселье, - а ректор Дубинштейна – это я.
-О-о… - только и смог сказать наш богатырь, удивлённый таким подарком судьбы.
Более прагматичный Спайс тут же вступил в разговор:
-Это, чо, чо… можно к вам в университет поступить, чо, вот так и поступить?
-Вы спасли мои сани, а возможно, и жизнь. Разумеется, я принимаю вас в международный университет Дубинштейн!
-Ур-ра! – хором крикнули друзья и радостно принялись обниматься. Петруха, наблюдавший за всем этим из-под лавки, дрожал от страха и злобы, а на лице Богини было лишь безмерное удивление. Некоторое время она наблюдала за радостью четырёх корешей, а затем негромко кашлянула, желая привлечь к себе внимание.
Братаны тут же взглянули на неё.
-Эм… Агамзят… я хотела сказать тебе… спасибо за то, что спас нас.
Несколько секунд, пока наш богатырь осознавал происшедшее, висела неловкая тишина. А затем он подпрыгнул и заорал так, что закачались ближайшие сосны:
-ОХУЕННО!!!
Наблюдая за этим выражением радости, Настя покраснела и отошла в дальний угол саней. Петруха, кряхтя, вылез из-под лавки и подошёл к ней, бросая на Агамзята взгляды, исполненные ненависти.
А братва тем временем расселась кто по лавкам, кто на пол. Чераник, потирая ушибленную голову, подошёл поближе к укутанному в шубу ректору и своим скрипящим голосом поинтересовался, зачем медведи напали на сани и почему вели себя так организованно.
-Ну… тут такая история. – начал рассказывать ректор Дубинштейна, не отпуская поводьев. – Наш университет стоит в глубоком лесу, и, хоть иногда мы и закупаем продукты, в основном пищу приходится добывать самим.
Чераник кивнул.
-Ну так вот. Выращивать тут ничего нельзя – снег кругом, ничего не прорастёт…
Тут незадачливый азиат прервал его и сказал, что этот вопрос тоже его интересовал. Почему в Европе, в Германии, стоит зима, в то время как в далёком сибирском Красноярске – поздняя осень?
-Ну… Дубинштейн и Ливенсбом находятся на высокогорье. Тут всё время холодно. – несколько недоумённо ответил ректор, как бы не понимая, кому может показаться странной такая погода. – Ну так вот, о медведях. Выращивать ничего нельзя, да… Но можно питаться мясом медведей. Что мы и делаем. У нас даже есть такой факультет, «мишкобойство». Его выпускники могут убить косолапого одним суровым взглядом! – и, довольно ухмыльнувшись, ректор ещё раз хлестнул тройку медведей.
Чераник с заинтересованным видом кивнул и попросил продолжать.
-Итак, медведи – основа существования Дубинштейна. Из них мы делаем пищу ( кстати, не забудьте попробовать стейк по-дубинштейнски – пальчики оближешь! ), они катают эти сани, с их помощью выпускники факультета мишкобойства сдают экзамены… И, разумеется, в таких условиях они могли либо погибнуть все до единого, либо приспособиться. И они сделали последнее – видели, как развился их интеллект? Говорят, они уже пытаются построить где-то в чащобе своё государство и называют его Великой Косолапой Республикой Мёда и Мяса.
-Вах, друг, как у них насчёт религии, нэ знаэшь? – поинтересовался Хасан, который, как и вся остальная братва, давно прислушивался к разговору.
Ректор пожал плечами.
-Понятия не имею. Я даже не уверен, что эти байки насчёт Республики – правда.
Хасан замолчал, но было видно, что он медвежье государство и его религия сильно заинтересовали террориста. Чераник ещё какое-то время постоял за спиной ректора, вглядываясь в несущуюся им навстречу заснеженную темноту, но затем очередная снежинка попала ему в глаз и острыми гранями прошила глазное яблоко незадачливого азиата насквозь. Недовольно потирая образовавшуюся микротрещину, Чераник сел на лавку, запахнулся в свой потрёпанный плащ и уснул.
Ещё около часа запряжённые тройкой медведей сани мчались по ночному лесу, и вот наконец, подпрыгнув на очередном ухабе, они остановились.
-Приехали! – рявкнул ректор и, поигрывая плетью, спрыгнул вниз, принявшись распрягать косолапых скакунов.
Агамзят, Хасан, Спайс и Чераник вылезли из повозки, с трудом шевеля одеревенелыми ногами. За ними вышли фрау Нахт и Настя, за спиной которой пугливо шагал Петруха. Собравшись в кучку, путешественники начали глазеть по сторонам, выискивая здание Дубинштейна, но ничего кроме сосен и снега не увидели.
-Эй, бля, а где университет, нахуй? – обратился Агамзят с ректору. Тем временем тот, сжимая медведя за шею, снимал с него ошейник.
-Ар-рх… по тропинке идите… там будет. – сквозь сжатые зубы прохрипел мужчина, изо всех сил напрягаясь, чтобы не дать зверю вырваться.
В другое время наш богатырь бы вызвался помочь, но сейчас он слишком устал. Ему хотелось только выкурить банку гашиша и завалиться спать. Поэтому, кивнув, он направился в указанную сторону. Остальные двинулись за ним.
Настя изящно двигалась по тропинке, переступая своими красивыми ножками через сугробы и корни, и, не отрываясь, глядела на мускулистую спину Агамзята, следовавшего впереди всей процессии.
«Какой он грубый, вульгарный… какой он… но ведь если бы не он, я бы могла погибнуть? Да и спина у него красивая… но он же такой дикий…» - думала она, чувствуя, что в её отношении к повелителю Черемов что-то изменилось.
«Косолапая Республика… интересно… вот бы принести в их общество свет Аллаха… если она, конечно, существует…» - такие мысли роились в благочестивой голове Хасана.
«Тёлочки. У меня большой член.» - размышлял Спайс.
«Ненавижу этих тупых гопников! Зачем они с нами увязались?» - дрожал от страха и злости Петруха.
« Спайс такой милый…» - мадам Нахт.
«Я всегда отхватываю.» - Чераник.
Так и шла эта разношёрстная компания через лес, спотыкаясь о валявшиеся на тропе камни, пока, наконец, лес не расступился и их взору не открылась широкая поляна.
-Дубинштейн, чо, - заплетающимся от усталости языком пробормотал Спайс.
И это действительно был Дубинштейн.
Громадное здание из грубо подогнанных друг к другу камней возвышалось над всем лесом, облитое потоками лунного света. Тут и там в его стенах попадались жёлтые квадратики горящих окон, но в основном все ставни были наглухо захлопнуты. Входом в университет служила громоздкая дверь, обшитая металлом.
Неподалёку от здания из снега поднималась стальная клетка, внутри которой мирно дремали медведи. Расслабленные тела дремлющих животных на сияющем под луной снегу могли бы вызвать умиление, если бы не чудовищных размеров замок, болтавшийся на двери клетки.
-Смотрите! Мишки! – радостно закричала Настя, указывая своим божественным пальчиком на клетку. Недавняя стычка в ночном лесу осталась в её памяти, но Богиня была божественно добра и уже простила этим зверям все их проступки.
-Ага, блядь. Из них скоро сделают стейк по-дубинштейнски, нах. – ухмыльнулся Агамзят, не отличавшийся христианским всепрощением.
Настенька побледнела, осознав, что повелитель Черемов был, скорее всего, прав. Ей стало так жалко бедных мишек, что по её нежной щеке скатилась слезинка, но Богиня, не желая показывать свою слабость перед этими грубыми людьми, стёрла каплю и продолжила идти к окованным железом дверям Дубинштейна.
-О, чо, чо, смотрите, чо! – затараторил Спайс, заметив торчащий из сугроба столбик. Стряхнув с него снег, он увидел прибитый гвоздём кусок медвежьей шкуры, на котором было написано:
«Dubinstein»
Чуть ниже была зачёркнутая приписка:
«Дубинштайн».
А ещё ниже:
«Дубинштейн».
-О, чо, нормально, на русском написали, специально для таких пацанов, как мы. – довольно ухмыляясь зеленоватыми губами, заметил Спайс.
-Вай, странно это, да, - заметил Хасан, проходя мимо столбика, - унивэрситет международный, а надписи только на нэмэцком и русском. Странно…
-Да просто у нас, кроме немцев и русских, никто не учится. – подал голос вынырнувший из чащи ректор. В руках он сжимал три верёвки, к концам которых были привязаны уныло плетущиеся за хозяином медведи.
-А чо так? – поинтересовался Спайс, заинтересованно подняв вшивую бровь.
Ректор хмыкнул и заговорил, снизив голос до заговорщицкого шёпота:
-Да потому что университет у нас не сильно популярный. Поступают к нам только ливенсбомские дурачки, то есть немцы, и русские дурачки, которые рады попасть в любой университет, лишь бы за границей – это же модно. Только не говорите этим двоим, - он мотнул головой в сторону плетущихся позади Петрухи и Насти, - они-то образование получить хотят. А вам я доверяю, вы же пацаны нормальные, сразу видно, не учиться сюда приехали.
При этом слова «нормальные пацаны» он произнёс с изрядной долей презрения. Если бы его слышал Агамзят, то череп ректора тут же раскололся бы на две половины, но Спайс был парнем простым и не улавливал ни полутонов, ни намёков.
-Ага, чо, - ухмыльнувшись, ответил он.
Ректор хохотнул и пошёл к клетке для медведей. Путники продолжили идти, и вскоре оказались перед громадными дубинштейнскими дверями.
Агамзят было собирался постучать в них своим пудовым кулачищем, но этого не понадобилось – фрау Нахт вставила в висевший на двери замок ключик, и двери распахнулись.
-Херр Пётр и фрау Анастасия – поднимайтесь вверх по лестнице, в комнаты седьмую и восьмую соответственно. – проговорила она, перешагивая порог университета. Богиня с недореслером тут же убежала в указанном направлении.
-А нам куда? – поинтересовался Агамзят, попутно рассматривая зал, в котором они оказались. Это было небольшое помещение с каменными стенами, освещаемое тусклым светом десятка настольных ламп, расставленных по полу. Любознательный Чераник посмотрел, куда тянутся провода, и понял, что розеток как таковых в университете нет. Зато есть продолбленные в камне пары дырочек, в которые и вставлялись вилки.
Мадам Нахт нахмурила суровый немецкий лоб, раздумывая, куда бы поселить нежданных студентов.
-Ихь думаю… то есть я думаю… пройдите в тот коридор, там подниметесь по лестнице и увидите комнату семнадцать. Там как раз четыре кровати.
-Заебись! – выразил общее мнение Агамзят, и вся братва помчалась в комнату, которая должна была стать их домом… ну, наверное, лет на пять. Или больше. Или меньше. Да какая разница, если от тёплой постели их отделяла всего пара коридоров?
***
Комната оказалась маленьким помещением с каменными стенами, подпиравшимися деревянными балками. Освещала её очередная настольная лампа, чья вилка так же торчала прямо из стены (очевидно, никакого другого вида освещения в Дубинштейне не признавали).Маленький колченогий стол расположился у входа. Четыре кровати стояли в ряд, сдвинутые друг к другу, что не понравилось Хасану, который тут же раздвинул их по разным углам комнаты.
-Вай, нэ буду спать с мужиком под боком! – проворчал он.
Чераник и Спайс рухнули в постель почти сразу, позволив себе лишь выдуть пару банок гашиша, причём Чераник даже не снял своё бомжеватое пальто. Хасан же разделся догола, аккуратно разложил вещи у кровати и направился искать душ. Несмотря на затруднения, который могла вызвать встреча голого бородатого мужика с каким-нибудь припозднившимся студентом, всё обошлось – ни с кем не столкнувшись, террорист вымыл своё потное эго и вернулся в комнату, с удовольствием забравшись под одеяло.
-Я тоже, блядь, мыться сейчас пойду. – сказал Агамзят, заканчивая выдувать шестнадцатую по счёту банку и вставая из-за стола. – Где там, нахуй, душевая?
-Вай, выйдэшь, пройдешь по коридору влэво, спустэшься вниз по лестнице – вот тебе и душ. А тэпэрь – спокойной ночи, братан.
-Сладких снов, нах. – ответил Агамзят и вышел из комнаты.
Пробираясь по каменным коридорам, освещённым лишь тусклым светом изредка попадавшихся ламп, наш богатырь думал, как бы охарактеризовать внутреннее убранство Дубинштейна. Вообще тут бы очень подошло слово «средневековое», но повелитель Черемов такого слова не знал, поэтому его суждение звучало как «Хуйня, бля».
Как бы то ни было, вскоре он добрался до душевой, выглядевшей вполне современно. Конечно, стены были всё так же покрыты грубыми камнями, и о кафеле не могло быть и речи, но из этих камней торчали вполне нормальные души с горячей и холодной водой.
Сняв спортивные кроссовки, спортивные штаны с надписью «Alibas» и трусы, Агамзят включил горячую воду и с удовольствием постоял под ней, согреваясь. Наконец, решив, что пора заканчивать, он потёрся разными участками своего мускулистого тела о шершавые стены, стряхивая грязь, и принялся одеваться.
И вдруг дверь в душевую открылась и внутрь вошла в высшей степени примечательная фигура. Крайне низкий, не больше полутора метров рост сочетался в ней с невероятно накачанными мускулами. Из-за этого вошедший, казалось, был поперёк себя шире.
Но самой примечательной деталью в его облике было выражение лица – абсолютно неподвижное, оно было перекошено и выражало дикую злобу. Это мог быть лишь один один человек в мире, и Агамзят знал его.
-Парвис, нахуй! – радостно закричал наш богатырь и побежал к встреченному на чужбине знакомому.
Читатель ещё не встречался с этой личностью, и сейчас мы ознакомим его с историей жизни Парвиса, печальнее которой нет ничего на свете. Это повесть о непонимании, о дурных стереотипах и о безжалостной судьбе. Парвис действительно родился под звездой рока, и с этим не поспоришь.
Наш герой был простым пареньком из Красноярска. У него была сестра по имени Гюльнара, были отец и мать. Он был счастлив и жил себе припеваючи, пока ему не исполнилось четыре года. И вот тогда в его жизни начала разворачиваться цепь событий, которая была, несомненно, определена самой судьбой.
В четыре года он, выйдя на улицу, столкнулся с нормальными пацанами. Те не обратили на маленького Парвиса никакого внимания, сев на лавочку и принявшись рассуждать о своих жестких делах, в то время как маленький мальчик во все глаза смотрел на толпу ребят в спортивной одежде с мрачными лицами. Пару раз мимо проходили терпилы, и нормальные пацанчики отрабатывали у них мобилу или деньги. И это восхитило маленького Парвиса.
Конечно, его разум ещё не мог дать логическое обоснование этому чувству, но я расскажу вам, что в нём было что-то ницшеанское. Мальчика восхитили люди, стоявшие над другими людьми. Его восхитила их крутость, их наглость, их пренебрежением к терпилам. И маленькому Парвису захотелось также возвыситься над окружающими, стать в каком-то роде сверхчеловеком.
И всё бы обошлось, не будь он чрезвычайно целеустремлённым ребёнком. Качество, обычно приносящее людям успех, стало его проклятием.
Проанализировав поведение встреченных им сверхлюдей, Парвисик понял, что их сила таится в двух вещах – злом выражении лица и крепких мускулах. Первого достичь было проще простого, и он начал работать.
Долгими часами он стоял перед зеркалом, хмуря брови и оскаливая свои редкие молочные зубки в мрачной ухмылке. Он старался сохранять это выражение в течение всего дня. Он был усерден. Слишком усерден. И вскоре его мышцы, привыкнув к такому положению, навсегда застыли в злобной гримасе.
Ему пришлось нелегко. Сверстники в ужасе разбегались от маленького Парвиса, бежавшего к ним с истинно дружелюбными намерениями. Родители боялись оставаться со злобным ребёнком в одной комнате. Даже маленькая сестрёнка начала сторониться Парвисика.
Но он всё перетерпел. В конце концов, цель была достигнута – его лицо могло нагонять страх на терпил. Теперь следовало накачать мышцы, чтобы не только пугать, но и бить лохов.
И вновь целеустремлённость сыграла с Парвисиком злую шутку. В возрасте шести лет он в первый раз прокрался в тренажёрный зал и после часа упорных тренировок вышел оттуда страшно усталый, но довольный. На следующий день он опять пошёл развивать свою мускулатуру. А затем ещё. И ещё. И примерно через год семилетний Парвис уже мог остановить ударом кулака несущегося на него быка. И это было хорошо.
Но из-за тяжёлых нагрузок у мальчика в организме нарушился обмен веществ, и он перестал расти. Годы шли, а он оставался всё таким же маленьким. И вместо уважения окружающих он получил насмешки над низким ростом и страх перед злым лицом и крепкими мышцами.
Что же было нужно было сделать мускулистому карлику с перекошенной рожей? Как стать нормальным пацаном? Парвис долго обдумывал этот вопрос и вскоре, как ему показалось, нашёл выход.
Большинство знакомых ему авторитетов заслужили свою славу после того как избили кого-то. Причём избили очень жёстко. И Парвис, которому уже хотелось держать какой-нибудь район, не долго думая избил своих мать и отца. Причём избил так, что их обоих госпитализировали на целый месяц.
И снова наш герой просчитался. Вместо уважения его поступок вызвал у пацанов недоумение и ненависть. Злодея, поколотившего собственных родителей, подкарауливали за каждым углом и тут же принимались его мутузить – такова была пацанская справедливость.
Разумеется, ни о каком захвате района не могло быть и речи. Парвис загрустил. Ко всему прочему до него дошёл слух, что родителей уже выписали из больницы, но они, не желая показываться на глаза своему сыну, в спешке покинули город, даже не забрав с собой маленькую сестричку Парвиса, Гюльнару.
Так он и жил вместе с сестрой в пустой квартире, питаясь уже начавшими плесневеть продуктами из холодильника. На улицу он выходил редко, и каждый раз это заканчивалось дракой с местными пацанчиками. Впрочем, благодаря недюжинной физической силе Парвис всякий раз выходил из сражений победителем, но это не особенно радовало его.
В это время он и познакомился с Агамзятом. Повелитель Черемов оказался единственным человеком, который смог побить Парвиса, и вскоре после этого между ними завязалась дружба. Порой Агамзят приходил с несчастному карлику и рассказывал ему о жизни нормальных пацанов, которой несчастный Парвис был лишён.
Но таков уж безжалостный рок, что даже эта дружба обернулась во вред нашему герою. Наслушавшись историй Агамзята, Парвис узнал, что некоторые авторитеты прославились тем, что охраняли своих сестёр от ухажёров. После этого он запер Гюльнару в чулане, подпер двери диваном и рассказал о своём поступке первому встречному пацану.
И снова Парвис просчитался – такое дело на районе тоже не одобрили, и опять собрались его побить. И вот тут-то мускулистый карлик и взбесился. Отмутузив всех противников, он вернулся к себе в квартиру, покормил плачущую Гюльнару вчерашним супом и сел на диван. И как только со двора донеслись чьи-то голоса, он выбежал и избил шумевшую компанию, оказавшейся группой старушек. Вернувшись в квартиру, он опять уселся у окна и, едва услышав со двора шум, снова спустился и избил толпу гулявших нормальных пацанчиков.
Так и повелось – стоило мускулистому карлику с озлобленной рожей заслышать какой-либо шум, как он спускался во двор и избивал всех, кого видел. И Парвиса стали бояться – мимо его дома ходили на цыпочках, разговаривали всегда шёпотом, а двор называли не иначе как «двор, где Парвис живёт». И, хоть душа нашего героя была искалечена после стольких неудач, своей цели он добился – под его контролем был целый двор. Не район, конечно, но тоже неплохо.
Года три Парвис жил таким образом, защищая свой двор и подкармливая рыдавшую в кладовке Гюльнару. Судьба его была незавидна, но, по крайней мере, в ней появилась стабильность.
А потом в один прекрасный день по городу пронеслась новость – к Гюльнаре, сестре чудовищного Парвиса, проник некий ухажёр и лишил бедняжку девственности. Это был страшный удар для нашего героя. Пацаны гадали, как он ответит на это оскорбление, но ни одна догадка не оказалась верной – Парвис просто куда-то исчез, оставив сестрёнку в одиночестве. Дабы история наша осталась в какой-то мере завершённой, добавим, что после этого Гюльнара стала самой бесшабашной путаной Красноярска.
И вот теперь этот карлик, всё тело которого представляло собой один большой мускул, стоял в душе университета Дубинштейн и смотрел на Агамзята изумлёнными глазами. Его лицо было, как обычно, искривлено в злобной гримасе, но наш богатырь знал, что это ничего не значит.

-Парвис, нахуй! Какими судьбами! – хохотал властитель Черемов, наклоняясь к карлику, чтобы обнять его.
-Здорово, Гамзик! – радостно ответил Парвис, обхватывая волосатую грудь Агамзята своими коротенькими ручищами. Голос его был тонким, как у ребёнка, так как голосовые связки тоже не развились до конца.
Знакомые обнялись, и Агамзят, всё еще не веря своим глазам, спросил:
-Пиздец, сука, блядь, вот уж кого, нахуй, не ожидал тут встретить. Ты как здесь оказался? И что с тобой случилось после… ну… после Гюльнары? – заканчивая предложение, Агамзят понизил голос, понимая, что Парвису наверняка было неприятно вспоминать тот случай.
-Да что там могло случиться, - при мысли о прошлом перекошенное лицо карлика, казалось, стало ещё злее, - я около месяца искал ту тварь, что это сделала… не нашёл, вообще не нашёл. Всё, что смог узнать – это был уродливый парень…
Агамзят кивнул.
-У него бугристый затылок…
Агамзят нахмурился.
-Да и вообще он урод, судя по описанию…
Агамзят закусил губу.
-И зовут его как-то… то ли Спайк… то Слег…
Агамзят выпучил глаза, но затем взял себя в руки и, весело улыбаясь, спросил:
-Ну а что бы ты сделал с ним, если бы сейчас встретил?
Парвис быстро облизал искривившиеся в злобной ухмылке губы.
-О-о-о… я бы с ним такое сотворил… я бы… я бы взял иголку такую… длинную. Да, длинную иголку. И начал бы протыкать ему барабанные перепонки. А потом отрубил бы ему руки и ноги, намазал раны мёдом и положил где-нибудь в жарком месте. На мёд бы слетелись мухи и начали жрать его мясо вместе с мёдом…
Наш богатырь ощутимо вздрогнул и спросил:
-А тебе не кажется, что это… ну… сильно жёстко? Он же не со зла…
-Какая разница?
Тон, которым Парвис ответил ему, дал Агамзяту понять – ничто не заставит его отказаться от этих кровожадных замыслов.
-Ясно. – кивнул наш богатырь, - ну а как ты сюда-то попал?
-Ась? – непонимающим тоном пробормотал карлик. Очевидно, душа его ещё витала где-то в стране мести.
-Сюда ты как попал, братан?
-А, это… да я просто однажды, после того как в очередной раз почти весь город обошёл в поисках этого Слега… так вот, я оказался у вокзала. И тут стало ясно мне¸ что не могу я больше в этом городе жить. Ну хватит с меня! И я просто взял, зашёл на вокзал, забрался в товарный поезд и поехал куда-то Вышел где-то в заснеженном лесу. Шёл, шёл… пришёл в какой-то городок. Пожил там недельку, и вдруг однажды, переходя улицу, заметил повозку, запряжённую медведями. Ну я удивился, подошёл глянуть... там мужик какой-то сидит громадный. Он на меня глянул так и говорит, мол, ты, я вижу, русский? Ну я ему такой – да, русский. Он говорит – хочешь в университет поступить? Ну я и согласился. Он меня тут же на сани пригласил залезть, я залез, и мы поехали куда-то. Приехали сюда, меня поселили в комнате, и с тех пор я тут учусь. Уже около двух лет учусь.
-Круто, бля… а какой факультет, нах?
-Да какой, какой… я на повара учусь. В столовке помогаю иногда. Стейк по-дубинштейнски научился делать, а это дело непростое. Могу угостить как-нибудь. Только и ты теперь мне расскажи, как тебя угора

Только и ты теперь мне расскажи, как тебя угораздило сюда попасть?
Агамзят рассказал Парвису почти всю правду. Тот слушал внимательно и живо реагировал на каждый эпизод повествования. Наконец, поняв, что рассказ закончен, карлик кивнул братану и, пожелав спокойной ночи, вышел из душевой.
Агамзят некоторое время стоял и смотрел на дверь, за которой скрылся Парвис. В его голове витали невесёлые мысли. Наконец, вздохнув, повелитель Черемов завязал спортивные штаны на своём накачанном животе и вышел и душа.
Завтрашний день обещал быть сложным.
***
Утреннее солнце исполосовало всё внутреннее пространство маленькой комнатки своими лучами. Лежавший на единственной в помещении кровати человек зарылся поглубже в подушку, но сон уже ушёл.
Издав недовольный стон, Петруха встал, протёр глаза и, прихватив с собою полотенце, вышел из комнаты.
Спустившись по лестнице, он остановился, прислушавшись к носившимся по утреннему Дубинштейну звукам. Зычного гласа Агамзята слышно не было, и недореслер, переведя дух, добежал до душевой и закрыл за собой дверь.
И вот там-то его и ждал сюрприз в виде наслаждающегося утренним душем Спайса. Кристально-чистая вода, падая на уродливое тело прыщавого Казановы, приобретала болотно-зелёный оттенок и, шипя, проедала дыры в каменном полу. Наступив в одну такую лужу, Петруха взвизгнул от боли и, потрясая ногой, выбежал из душевой. Спайс только ухмыльнулся и, погладив своё внушительное достоинство, продолжил купания.
Петруха забежал обратно в свою комнату и, рухнув на кровать, принялся рассматривать обожжённую ногу. Вздувшиеся на месте ожога пузыри ясно дали ему понять, что увечье пройдёт минимум через неделю.
«Тупые гопники», - раздражённо думал недореслер, одевая клетчатую футболку и мятые джинсы, - «из-за их тупой шайки даже помыться не смог».
В дверь постучали.
-Петенька, ты готов? – проник в комнату божественный голос.
-Сейчас, Насть, - ответил Петруха и, пригладив волосы, распахнул дверь. Его встретил взгляд ангельски-голубых глаз, обладательница которых была одета в белую юбочку и красную жилетку.
-Ну как тебе мой наряд для первого дня учёбы? – мило улыбнувшись, спросила Настя.
-Чего это я должен оценивать женские тряпки? Я же мужик, я же реслер, какое мне дело? - ответил Петя, напрягая щупленькие мышцы и добавив в голос стали.
Настя обиженно сжала пухлые губки, но затем, не желая выдавать своей обиды, улыбнулась.
-Конечно, извини. Пойдём в класс тогда.
Богиня и недореслер спустились по лестнице, прошли пару коридоров и оказались в небольшой аудитории, заполненной грубо сбитыми из брёвен столами. Помещение было пусто, только в дальнем углу уже сидела, щелкая семечки, братва, и ржала над какой-то шуткой.
Петя перехватил недружелюбный взгляд Агамзята и, опустив глаза, прошёл вместе с Настей к одному из столов.
«Когда придёт ректор», - подумал он, - «надо будет подлизаться к нему. Полезно иметь покровителей, тем более в теории я могу уговорить господина ректора вышвырнуть этих гопников из Дубинштейна… не в ближайшее время, конечно, но всё же».
-Знаешь, что я подумала, - задумчиво сказала Настя, присаживаясь на кривоватой лавке рядом с Петей, - этот университет совсем не похож на то, как я себе представляла образование за границей.
Петя понятия не имел, каким должно было быть образование за границей, и сказал:
-Да что ты знаешь о заграничных институтах? Вот мой дед учился в Оксфорде. Мой отец учился в Гарварде. Меня хотели отправить в Кемфорд, уже документы отправили, но не вышло.
-Ух ты, - большие божественные глаза Насти зажглись восхищением, - а почему не вышло?
Петруха небрежно пожал узенькими плечами.
-Да так… дела всякие… спорт, реслинг… да и университета такого не существует…
В этот момент дверь аудитории распахнулась, и в помещение вошёл ректор.
-Молчание в классе! – с ходу бросил он, забираясь на предназначенное для учителя возвышение в центре зала.
Петя с Настей тут же замолчали. Братва же продолжала о чём-то базарить, поминутно прерывая разговор взрывами смеха. Ректор бросил на них краткий взгляд, а затем уставился на сидящих перед ним Петруху с Настей.
-Итак, ваши фамилии. – заговорил он, поднося к лежащему на столе журналу свою длинную тонкую руку с зажатой в ней ручкой.
-Пётр Винокуров. Я реслер, кстати. – сказал Петруха и угодливо улыбнулся.
-Тарцищева Анастасия.
Теперь, при свете дня и без своей шубы, делавшей его очертания громадными, ректор Дубинштейна оставался таким же высоким и массивным. Неожиданно, правда?
А между тем это действительно так. Вздымавшаяся к потолку фигура ректора нависала над сидевшими в аудитории словно скала. Ещё одна особенность его телосложения заключалась в том, что он не был непропорционально высок или толст. Он был сложен вполне размерно. У Петрухи при взгляде на него возникало впечатление, что перед ним стоит обычный человек, просто увеличенный раза в полтора, и это, как бы странно это ни звучало, пугало.
Лицо ректора было испещрено морщинами, а глубоко посаженные глаза, как уже говорилось, были исполнены множества самых разных выражений. Всё это заставляло чувствовать себя достаточно неуютно.
Одет ректор был в длинный плащ синего цвета, подпоясанный ремнём с пряжкой в форме медвежьей головы. Пуговицы плаща также были выполнены в форме маленьких мишек.
И тут господин ректор снял с головы меховую шапку, явив миру свою причёску. Его волосы были ровно уложены и завиты в форме… да-да-да, в форме медвежьей головы.
Чераник, прекратив щелкать семечки, поднял руку с забинтованным обрубком мизинца и поинтересовался, почему у господина ректора причёска в виде головы медведя.
-В смысле? – несколько удивлённо отозвался ректор.
Чераник, прокашлявшись, объяснил, что волосы ректора уложены так, что в результате получается очень похоже на голову медведя.
-То есть? – ещё более недоумённым тоном проговорил ректор.
Чераник нахмурился, не понимая, как можно не ответить на такой простой вопрос. Ректор нахмурился, не понимая, что от него хотят.
Наконец, после непродолжительной игры в гляделки, незадачливый азиат махнул рукой, попав себе пальцем в глаз, и со сдавленным криком рухнул под парту. Ректор в ответ недоумённо пожал плечами и продолжил говорить.
-Итак, друзья… ах, да. Ваши имена, господа?
-Агамзят, нах.
-Спайс, чо.
-Вай, Хасан. А эта Чэр Ани, он проста сам ответить нэ можэт, ему глаз больно, понимаэшь?
-Ясно. – быстро чиркнув ручкой в журнале, ректор продолжил говорить. – Теперь, зная ваши имена, я могу с уверенностью сказать, что именно тот некрасивый парнишка, - он указал своим длинным пальцем на беспокойно завертевшегося Спайса, - сегодня ночью написал на стене университета огромными буквами «Спайс. 89039862697».
-Не, ну я написал, чо, чо, - пожав кривоватыми плечами, ответил Спайс, ковыряясь в ухе пальцем, - а чо?
-Как «чо»? – сердито рявкнул ректор, стукнув кулаком по кривоватому столу, - зачем ты это сделал вообще?
-Как зачем? Тёлочки увидят, мне напишут. А я тёлочек люблю, чо. – и, рыгнув, Спайс довольно улыбнулся.
-Какие, нахрен, тёлочки? – ректор казался действительно разозлённым. – Мы в лесу, понимаешь? Тут нет других тёлочек, кроме тех, что живут с тобой в одной здании! Зачем писать телефон?
-Да! Господин ректор дело говорит! – поддакнул Петруха.
-Мало ли чо, - отправив в рот очередную порцию семечек, ответил прыщавый Казанова, - вот выйдет тёлочка какая из леса, а тут раз – телефончик мой. Она мне сразу – звяк…
-Ладно, ладно, замолчи. Теперь поговорим об обучении.
-Вай, а вот обучэние мнэ-то и надо! – радостно воскликнул Хасан, приподнимаясь со стула. – Я у вас буду учить своих дэтэй…
И, выйдя в центр аудитории, террорист засунул руку в бороду и, поковырявшись там, вытащил на свет маленькую барсетку.
-Это что? – недовольно поинтересовался ректор, раздражённый тем, что его прервали.
-Сэйчас, дарагой, нэ спэши… - бормотал Хасан, раскрывая молнию на барсетке. Даже братва, заинтригованная, привстала со своих мест и наблюдала за корешем.
-Вылезай, дарагой! – с улыбкой пробасил террорист, наклонившись к маленькой сумке.
Послышался шорох, и из недр барсетки показалась маленькая смуглая ручка. Затем появилось плечо, и вот посреди аудитории стоял маленький мальчик восточной наружности восьми-девяти лет, весь увешанный взрывчаткой и гранатами.
-Здравствуйте, дяденька учитель. – улыбаясь, сказало дитё, вытерев нос.
-Привэт, Шамиль. – дружелюбно улыбаясь, сказал Хасан, - а где Азяб?
-Он спит, дядя учитель.
-Пусть вылэзает, мы ужэ приэхали. Сэйчас у нас урок будэт, да!
Названный Шамилем ребёнок засунул голову в расстёгнутую молнию барсетки и что-то крикнул. Затем послышался шорох, и из сумки вылез другой такой же мальчик.
-Здравствуйте, дядя учитель. У нас сейчас урок будет, да?
-Канэшно. Итак, дэтишки, что вы помните о пророке Мухаммеде?
-Какой Мухаммед? – не выдержав, рявкнул ректор. Даже причёска в виде головы медведя задрожала от переполнявшего его возмущения. – Вы в учебном заведении! Кто эти малолетние шахиды? Будьте любезны соблюдать правила…
-Эй, эй, бля, помолчи, нахуй, - вступил в разговор Агамзят. – Хасан, братан, что за хуйня? Откуда, нахуй, дети? Зачем их учить? И почему ты, бля, не сказал нам, что берёшь с собой своих, нах, учеников?
От изумления у почтенного террориста чуть глаза на лоб не полезли.
-Вай, братан, ты чэго? Зачем мы ещё поэхали в университэт?
-Мы, бля, поехали учиться, а не учить! – объяснил Агамзят.
-Учиться? – у Хасана отвисла челюсть, - зачэм мнэ учиться? У мэня три высший образования, я сам прэподаю! Зачэм учиться?
-Братан, чо, чо, ты тут не преподаватель, чо, ты тут ученик! Твои дети тут реально не нужны, вот так и не нужны, чо!
Агамзят, Спайс и Чераник ещё минут пять уговаривали недовольного Хасана бросить идею об обучении детишек в стенах Дубинштейна. Террорист упирался, рычал, отчаянно спорил, но в конце концов сдался.
-Эй, дэтишки! – обратился он к двум обвешанным взрывчаткой детям, испуганно смотревшим на громко кричавших взрослых, - Вы тут нэ нужны, извинитэ. Идите взорвитэсь, чтобы хлопот лишних нэ причинять.
Маленький Азяб ( или это был Шамиль? ) нахмурил бровки.
-Дядя Хасан, зачем взрываться? Мы учиться хотим.
Хасан вздохнул, сокрушённо почёсывая бороду, и ответил:
-Да вам тут мэста нет, эй. Извинитэ, чо. Во имя веры взорвитэсь, в рай попадётэ.
-Ух ты! Рай – это круто! – хором крикнули малолетние террористы и, размахивая руками, выбежали из кабинета.
Чераник кашлянул, желая привлечь к себе внимание, и сказал, что Хасан принял правильное решение. Агамзят со Спайсом согласно кивнули.
На самом же деле им было наплевать на то, что собирается Хасан делать в Дубинштейне Но дружба с бородатым террористом сама по себе несла в себе опасность подорваться на какой-нибудь его гранате, а два исламёнка только увеличивали эту вероятность. Именно поэтому было очень важно убедить Хасана взорвать их, и братва сразу, безо всяких обсуждений, поняла это.
Громыхнул взрыв. Стены аудитории мелко затряслись, а громадный ректор в испуге пригнулся и на всякий случай прикрыл голову руками, став похожим какую-то хищную птицу.
Хасан грустно улыбнулся.
-Вай, подорвались Шамилька с Азябом.
-Похуй, братан, давай учиться уже.
-Давай.
И братва вновь села за парту. Спайс достал было из кармана спортивных штанов горсть семечек, но от них так воняло, что Агамзят растёр их в мелкий порошок и вывалил на стол свои запасы. Друзья тут же принялись как ни в чём ни бывало щелкать семечки и ржать.
Ректор вздохнул и, неприязненно взглянув на братву, заговорил:
-Итак, друзья мои. У нас, в Дубинштейнском университете, существует несколько факультетов. На каждом вас научат чему-нибудь полезному. Вот, например, отделение поваренного искусства. Там вы сможете научиться готовить рагу из медведиц, суп из медвежат, хлеб из мёртвых медведей и… - ректор сделал внушительную паузу, - стейк по-дубинштейнски!
-О, чо, чо, я туда пойду, чо! – заорал Спайс противным голосом, вытягивая к потолку свою кривую руку, - там жратвы дофига, чо, вот так и дофига!
-Отлично. Итак… Спайс, да? Сейчас запишу…
И тут Агамзят, всё это время сидевший спокойно, хлопнул себя по лбу и резко дёрнул прыщавого Казанову вниз.
-Чо, чо такое? – недовольно поинтересовался Спайс, рухнув обратно на стул.
Агамзят что-то быстро зашептал другу на ухо. Неожиданно на уродливом лбу Спайса выступили густые капли коричневого пота, и он, мелко дрожа, заорал:
-Эй, чо, чо, выпишите меня, чо! Выпишите!
-А что такое, позвольте узнать? – приподнял одну бровь ректор.
-Бля, выпиши его, нахуй. – мрачно сказал Агамзят.
Ректор пожал плечами и что-то исправил в журнале.
-Ну что ж… тогда у нас есть факультет мишкобойства. Там вы сможете научиться убивать медведей. Это непросто, но зато после прохождения полного курса обучения поход в тайгу станет для вас лёгкой прогулкой!
-Вай, а можнэ узнать, как занятия проходят? - спросил Хасан.
-Ну… сегодняшнее расписание включает в себя часок теории, а затем – шестичасовой поход в тайгу.
-К мэдведям? – радостно улыбнулся террорист.
-Да, к медведям. – кивнул ректор.
-Запишитэ меня!
Спайс нахмурился, а потом, придя к какому-то решению, поднял руку:
-И меня тоже, чо.
-Отлично. – сделав две пометки в журнале, ректор продолжил, - также у нас есть факультет высшей математики…
-Да похуй, бля, пиши меня туда. – рявкнул Агамзят. – Я и так в учёбе не силён, мне похуй вообще, куда идти.
Чераник, почесав затылок, решил, что в одиночестве он наверняка получит больше травм, чем с Агамзятом, и тоже попросил записать его к братану на один факультет.
Настя нахмурилась. Она собиралась сама пойти на этот факультет, но присутствие Агамзята пугало её. Наконец, решившись, она подняла изящную ручку:
-И меня туда же.
-Охуенно! – заорал Агамзят. Чераник, радуясь за друга, попытался улыбнуться, зацепился губой за клык и порвал себе рот.
Петруха побелел. Его жиденькие мускулы затряслись от гнева и страха. Ему страшно не хотелось учиться на одном факультете с Агамзятом, но и оставаться без защиты Насти тоже не следовало.
«Тупая баба!» - злобно думал он о Богине, - « И зачем ей нужно на тот же факультет, что и этому питекантропу? Ладно, пора выбирать меньшее зло», - с этими мыслями Петруха решился и, вытянув щупленькую ручку, выдавил из себя:
-И меня… и меня тоже. – при этом недореслер не забыл угодливо улыбнуться.
-Вот и отлично. Всех распределили. – с этими словами ректор захлопнул журнал и махнул рукой по направлению к двери:
-Сейчас все в столовую – налево по коридору до лестницы, потом на два этажа вверх. Там вас накормят, напоят, а затем я приду и скажу, кому в какой кабинет идти. Ваша учёба в Дубинштейне началась!
Братва, радостно галдя и сплёвывая на пол шелуху от семечек, помчалась в столовую. Подождав, когда топот восьми ног в коридоре окончательно утихнет, Петруха встал из-за парты и также пошёл к выходу, где его уже ждала Настя.
-Ну чего ты там копался? Пойдём уже в столовую! – улыбнувшись, сказала она, и Петя, кивнув Богине, вышел из кабинета. Настенька последовала за ним.
Вы, наверное, удивились, что такая дружная братва Хасана, Спайса, Агамзята и Чераника раскололась и пошла учиться на разные факультеты? В этом нет ничего удивительного – Хасан после взрыва Шамиля с Азябом вообще плохо представлял, чем он будет заниматься в Дубинштейне, а остальные кореша, вспоминая себя в школе, учиться вообще не собирались – так, сходить на первые два урока, а потом можно будет курить гашиш в туалетах.
А Настя и Петрухой шли по полутёмному коридору, освещавшемуся только тусклыми лучами, лившимися из маленькой форточки почти у самого потолка. Петя практически ничего не видел в царившем вокруг полумраке и потому испуганно вскрикнул, натолкнувшись на кого-то плечом.
«Агамзят!» - с ужасом подумал он. Сама мысль о том, что он бортанул громадного богатыря, заставила его лоб покрыться холодным потом.
-П’роститэ. – раздался из темноты чей-то интеллигентный голос с немецким акцентом, и реслерок вздохнул с облегчением – это был какой-то обычный студент Дубинштейна.
-Я реслер. Бойся меня. – сказал Петя, желая повысить свою самооценку, и пошёл дальше. Немец что-то пробормотал ему вслед, но Петруха не слушал его, гордо двигаясь вперёд.
Вскоре они вышли в освещённую часть коридора, и тут наш реслерок увидел, что всё пространство вокруг было забито уткнувшимися в учебники студентами. Каждый из них что-то бормотал, и воздухе висел лёгкий неразборчивый шёпот.
-Извините, пожалуйста, а где тут столовая? - обратилась Настенька к одному из студентов, изящным жестом поправляя белокурые волосы. Тот в ответ что-то объяснил ей, указав пальцем в дальний конец коридора.
-Всё хорошо, мы не заблудились. – сказала девушка, подходя к ожидавшему в стороне Петрухе.
-Естественно, блин. Мы же шли по маршруту, указанному господином ректором. Зачем спрашивать вообще было? Мы что, такие тупые, не можем по коридору пройти? – с нескрываемым раздражением оборвал её Петя и пошел вперёд. Он был девушку за то, что она записалась на один факультет с Агамзятом. Настя обиженно поджала губы и последовала за ним.
Неожиданно из-за поворота с диким рёвом выпрыгнула чья-то фигура. Двигаясь со странной неуклюжестью, она пронеслась мимо остолбеневших Петрухи и Насти и накинулась на мирно стоявшего у стены студентика.
Тот успел лишь испуганно поднять голову от книги, как странный незнакомец нанёс ему удар в лицо, отшвырнул в сторону ученик, укусил беднягу за ухо и с рёвом унёсся куда-то в темноту коридора.
Петя и Настя с удивлением смотрели, как жертва незнакомца с мрачным лицом подняла учебник, ощупала ухо и принялась дальше грызть гранит науки. Остальные студенты даже головой не повели.
-Пойдём, Петечка, - дрожащим голосом прошептала Настенька на ухо Петрухи, - тут какой-то псих бегает по университету!
Петечка, дрожавший как осиновый лист, кивнул и бросился вперёд по коридору. Настя поспешила за ним.
Они быстро добрались до столовой, оказавшейся громадным полутёмным помещением без окон, освещавшимся, как вы, наверное, уже догадались, вездесущими дубинштейнскими светильниками, питавшимися из каменных розеток. Всюду стояли громадные столы, за которыми в Средневековье, наверное, любили собираться воины, попивая пиво и рассказывая о свершённых подвигах.
-Ну я вижу, чо, она не против, чо, и отвёл её за угол, вот так и отвёл… - объяснял Спайс собравшимся вокруг него братанам. Они сидели за самым дальним столом в самом тёмном углу, и Настя, бросив на братву неприязненный взгляд, направилась ближайшему столу.
«Хорошо хоть не догадалась сесть с ними» - мрачно отметил Петя и присел рядом с ней на грубую каменную лавку.
-Интересно, откуда нам принесут еду? Что-то я не вижу окошка раздачи… - нахмурив очаровательные белые бровки, недоумённо сказала Настя. Петя бросил на неё недовольный взгляд и, ничего не ответив, принялся изучать каменный пол, заваленный костями и кусочками еды.
Вскоре недоумение Насти разрешилось – маленький человечек с белом поварском колпаке и спортивном костюме вошёл в зал через ту же дверь, через которую входили и новоявленные студенты, и поставил перед Петрухой и Богиней две тарелки, на каждой из которых лежал кусок дымящегося мяса.
-Стейк по-дубинштейнски! – провозгласил он каким-то детским голосочком, и Петя, так и не разглядев в царившем вокруг мраке лица повара, подумал, что это какой-нибудь ребёнок.
-Спасибо вам большое! – мило улыбнулась ему Настя и, достав из кармана аккуратно сложенную салфеточку, повесила её себе на грудь и воткнула вилку в знаменитое блюдо.
-М-м-м, как вкусно! – заметила она, с аппетитом пережёвывая кусок стейка.
-Ага! Я и не думал, что медвежье мясо такое изысканное! – повеселевшим голосом ответил Петя, вгрызаясь в мясо. Знаменитое блюдо действительно оказалось восхитительным – покрывавшая мясо корочка хрустела на зубах, а сам стейк наполнял удивительным ощущением сытости. Вкусная пища немного подняла Петрухе настроение.
Тем временем повар-ребёнок вновь вернулся в столовую, неся с собой четыре тарелки. Направляясь к столу, занятому братвой, он прошёл мимо светильника, и Петруха поднял на него глаза.
Страшная рожа повара так испугала бедного реслера, что тот подавился, захрипел и чуть не рухнул под стол. Настенька тут же принялась заботливо хлопать его спине, и минуты через две Петя снова смог говорить.
-Ты видела? Видела? Это же просто чудовище! – шёпотом сказал он Насте.
-Что именно? – так же шёпотом ответила она.
-Да наш повар! На его лицо свет упал, так я аж подавился – оно просто невероятно злое и страшное!
-Ой, да хватит придумывать. Показалось тебе. Игра света и тени. Как может быть у маленького ребёнка быть страшное лицо?
-Глупая баба. Ничего не понимаешь. – недовольно фыркнул разозленный Петруха и вернулся к стейку.
Тем временем Парвис ( а читатель уже, несомненно, догадался, что это был именно он) подошёл к столику братвы и, поставив перед каждым его блюдо, сел рядом с Агамзятом.
-Ну что, парни, будете учиться здесь? Давайте знакомиться. Я – Парвис, друг Агамзята, а вы?
Спайс вдруг мелко задрожал и, бросив на злобное лицо карлика испуганный взгляд, протянул ему руку:
-Тёлочки. – выдавил он первое, что пришло ему на ум.
Злобное личико Парвиса приняло удивлённое выражение.
-Тёлочки?
-Эм… да. – Спайс был очень рад, что в темноте нельзя было разглядеть его смертельно перепуганного лица. Меня зовут так. Да. Тёлочки.
-Вай, а я – Хасан. Дэтский учитель. – улыбнувшись, представился террорист, и пожал крепкой загорелой ладонью руку Парвиса.
Чераник протянул было руку, чтобы поздороваться и представиться, и у него это получилось – рукопожатие состоялось, и Парвис узнал, что этого азиата в бомжеватом пальто зовут Чераник.
-Ну теперь, когда мы знакомы, давайте я вам расскажу о себе. Короче, дело было так… - и накачанный карлик начал рассказывать братве историю своей жизни. Хасан, Чераник и Спайс изображали интерес, но на самом деле Агамзят, предупреждая Спайса о грозящей ему опасности, ещё по пути в столовую объяснил им, через какие невзгоды пришлось пройти Парвису. Так что теперь братанам только и оставалось, что сочувствовать карлику и в нужных местах подбадривать его.
-… И вот буквально сегодня утром, выйдя на утреннюю пробежку, я смотрю на стены нашего с вами Дубинштейна – и что же вижу?
-Чо, чо видишь? – от страха Спайса начал говорить ещё быстрее обычного.
-Чей-то номер телефона, и рядом подпись – «Спайс». Прикиньте, да? Значит, эта мразь где-то здесь. Видать, вместе с вами приехала. Вы никакого Спайса не помните по пути сюда, нет?
Братва дружно закачала головами.
-А чо, чо, ты уверен, чо, что этот тот самый Спайс, вот так и тот самый Спайс? Это же практически невероятно, чо, чтобы он приехал сюда из Красноярска.
-Да я и сам над этим думал… Короче, чувствую, что это тот самый похотливый урод. Почему – не знаю, но уверенность прямо-таки стопроцентная! Сердцем чую, чутьём пацанским – скоро свершится моя месть!
Последние слова мускулистый карлик произнёс с такой злобой, что Спайс, не выдержав, взвизгнул и рухнул под стол.
-Ща, бля. – коротко сказал Агамзят. Нырнув под стол, он достал оттуда потерявшего сознание братана и, отряхнув его от кусочков валявшейся на полу еды, посадил обратно на стул.
-Он у нас нервный очень, Сп… Тёлочки, то есть. Да, Тёлочки у нас очень нервный. Иногда падает в обморок просто ни с того ни с сего.
-Да и имя у него странное, - с ухмылкой согласился Парвис. Услышав это, Агамзят уже собирался похолодеть от страха, но затем понял, что не пристало повелителю Черемов холодеть и бояться. Поэтому он просто нахмурился, благо в полутёмной столовой этого не было видно.
-Ладно, народ, я пошёл. Мне пора на экзамен по поварскому искусству. Сегодня мы готовим медвежьи мозги! – сказал вдруг Парвис и, встав с грубо сбитой лавки, вышел из зала. Братаны какое-то время молча смотрели друг на друга, а затем Чераник начал хлопать Спайса по щекам, стараясь привести кореша в чувство.
-Дай я, бля, - предложил Агамзят, видя, что его друг всё еще в обмороке. Чераник в ответ грустно посмотрел на нашего богатыря и заметил, что, если тот ударит несчастного Спайса по щеке, голова прыщавого Казановы наверняка улетит в другой угол зала.
-Дело говоришь, блядь. – серьёзно кивнул Агамзят, с гордостью осмотрев свой накачанный торс.
-Вай, но представэлся он смэшно! Тёлочки, надо жэ! – хохотнул Хасан, снимая с жилета гранату и аккуратно разрезая её на кусочки, намереваясь перемешать со стейком и съесть.
При слове «Тёлочки» Спайс вздрогнул, по его уродливому лицу пробежала судорога, а затем он вскочил на ноги, глядя вокруг дикими глазами и держа руку между ног.
-Чо, чо? Чо такое?
-Бля, садись, братан, нахуй. – сказал Агамзят, подвигая другу лавку. – Ты в обморок упал, бля, Парвиса сильно испугался.
-А… ясно, чо. Да он страшный такой, вот так и страшный. Рожа страшная, слова говорил страшные, чо. Да ещё и голос этот детский, чо… Страшно, вот так прям и реально страшно.
-Вай, дрюг, не бойся, мы тэбя защитим! – хохотнул Хасан, хлопнув Спайса по кривоватому плечу. Тот лишь слабо улыбнулся в ответ.
Петя, наблюдавший за всем этим, задумался, не переставая жевать стейк. Он не слышал всех слов, но мерзкие гопники явно что-то скрывали от карлика-повара, что-то, связанное со Спайсом.
«Если узнать об этом деле побольше, его можно обратить себе на пользу», - решил реслер наконец, и тут в столовую вошёл ректор.
-Итак, товарищи студенты, вы поели? Вам понравился наш дубинштейнский стейк? – спросил он, поправляя свою причёску в форме медвежьей головы.
-Да!!! – хором крикнули все.
-Отлично! А теперь – пора учиться! Студенты Агамзят, Винокуров, Тарцищева, Ани – в кабинет высшей математики, это этажом выше! Хасан и Спайс – на первый этаж, кабинет номер сто сорок четыре! Все всё поняли?
-Извините, - подняла руку Настенька, - а что это за псих, с которым мы с Петенькой столкнулись по пути сюда? Он напал на одного из ваших студентов, ударил его и куда-то убежал…
-А, это! – ректор улыбнулся. – Это наш дружок Шарик. Раньше он был простым медвежонком, но затем его встретил профессор Абдул Преображенский – он у нас, кстати, преподаватель высшей математики – и вживил ему человеческий гипофиз.
-И получилось… это? – в голосе Насти было явное осуждение.
-Ну да. Из медведя получился человек.
-Он не очень походит на человека.
-О, не волнуйтесь. Он был медведем ещё совсем недавно, буквально пару лет назад. Быть человеком - нелегко.
-Знаете, это звучит жестоко. – кивнула Настя и встала с лавки. – Петь, пойдём на математику!
-Погнали, бля, Чер, учиться будем, - рыкнул Агамзят, также вылезая из-за стола.
И Петя с Чераником поплелись к выходу из зала.
***
Как бы ожидаемо это ни звучало, кабинет высшей математики оказался мрачным залом с каменными стенами. Преподаватель Абдул Преображенский – худенький старичок с диким глазами – встретил студентов у входа. Освещался кабинет… впрочем, вы, наверное, и так уже всё поняли. Кабинет высшей математики выглядел как любая другая дубинштейнская аудитория, только за самой дальней партой сидела какая-то горбатая фигура.
-А это кто? – спросила профессора Настя.
-Это Шарик. – безумно улыбнувшись, ответил Абдул.
-Ааргх! – отозвался Шарик.
Настенька вздрогнула и уселась за парту. Петя подсел к ней. Агамзят глянул на прячущегося в тенях Шарика и решил с ним пообщаться.
-Здорово, нахуй! – рявкнул он, подходя к нему и протягивая руку для приветствия.
Шарик поднял голову, которая оказалась обычной головой обычного русоволосого юноши. Только в глазах было что-то дикое… но в Дубинштейне это было нормально.
-Ну чего, бля, молчишь, как непацан? Давайте попиздим, хуле. Ты типа медведем был, да? – пытался Агамзят установить контакт с Шариком.
Шарик молча достал откуда-то из-под парты кусок сырого мяса и начал с аппетитом его жевать.
-Ну и уёбок молчаливый. – сказал наш богатырь и, махнув рукой, сел за первую парту рядом с Настей. Сидевший с другого бока от Богини Петя недовольно взглянул на него.
-Давайте начнём урок. – улыбнулась Настя, доставая откуда-то тетрадь с ручкой. –С чего начнётся наше занятие?
Профессор Преображенский какой-то время с диким видом смотрел на Настю, а затем запел:
-Приходит день, приходит час… Приходит миг, приходит срок…
-Какая красивая мелодия. – улыбнулась Настенька, когда старичок резко замолчал и вновь уставился на неё. – А дальше?
Старичок помолчал, а затем прохрипел:
-Я превратил Шарика в человека. Он был медвежонком! Несмышлёным!
В аудитории повисла тишина. Петя напряжённо раздумывал, что же такое скрывали гопники от карлика-повара. Настя раздумывала, что бы могло значить такое странное поведение профессора. Агамзят думал, как бы привлечь внимание Насти. Чераник спал.
Наконец, решив прервать затянувшуюся паузу, Настенька сказала:
-Вы очень красивую песенку начали исполнять. Мне понравилось.
Старичок продолжал дико смотреть на неё.
-А я вот… стихи сочиняю. Хотите, расскажу?
Профессор Преображенский кивнул. Настя набрала в грудь воздуха и начала:
-Милый, быть может, тебе нужно жить.
Но меня злят твои хорошие дела.
Хоть ими ничего не сможешь изменить,
Но для меня они страшней огня.

Милый, наверно, тебе нужны друзья.
Но на моё лице ты видишь лишь её –
Вампирскую улыбку, мёртвую, как я,
А душу мою ветром унесло.

Милый, наверно, я могу выбирать,
Но, слыша голос твой…
В этот момент Шарик встал с задней парты, подошёл к Насте сзади и начал её нюхать. От неожиданности девушка взвизгнула и подпрыгнула на месте, что, в свою очередь, испугало Шарика, который начал носиться по классу кругами и реветь диким голосом.
-О-хо-хо! – надтреснутым голосом крикнул профессор Преображенский, хлопая в ладоши. –Мишка мой! Мишка!
-Успокойтесь! Успокойтесь! Давайте учиться-а-а-! – влилась в хор криков Настя, совершенно утратив чувство реальности. – Успокойтесь! Пожалуйста!
Но ни Миша, ни профессор не обратили на неё никакого внимания – первый продолжал с воплями носиться по классу, второй всё хохотал и аплодировал своему дикому детищу.
И тут Агамзят понял, что ему представился ещё один шанс сделать приятное Богине. Грузно встав из-за стола, он отшвырнул парту в сторону и, одним громадным прыжком оказавшись перед лицом Шарика, нанёс ему мощный удар в лоб. Бывший медведь рухнул замертво.
Профессор Преображенский тут же издал горестный вопль и, с трудом подняв своими высохшими ручонками стул, кинул его в нашего богатыря. Чераник решил прийти на помощь к братану и кинулся к старику, но ему не повезло – кинутый профессором стул попал ему в голову.
Впрочем, через секунду Агамзят уже стоял возле профессора и выбивал последние остатки здоровья из его дряхлого тела.
-Вот они и успокоились, бля. Охуенно, ага? – улыбнулся он Богине, кинув тело профессора на пол.
Настя молча выбежала из класса, захлопнув за собой дверь. Наш богатырь погрустнел – опять он что-то сделал не так.
-Да бля, нахуй, сейчас-то что ей не нравится? Я же их успокоил, как она и хотела…
Чераник встал, потирая громадную шишку на лбу, и пожал плечами.
-Ладно, бля, короче. Пойдём, что ли, к Хасану и Спайсу, раз тут урок такой хуёвый получился, блядь.
Чераник посмотрел на висевшие на каменной стене часы, почесал шишку и сказал, что их братаны уже должны были уйти в лес, на практическое занятие по мишкобойству.
-Ну похуй, пойдём к себе в комнату. Гахи покурим.
Чераник согласился, и друзья вышли из разгромленного кабинета.
-Бля, я даже не знаю, нахуй, - говорил Агамзят, спускаясь по лестнице, освещённой… да-да-да, освещённой десятком стоявших на перилах настольных ламп. – Как я буду тут учиться, если в любой момент Парвис может узнать, что Тёлочки – на самом деле Спайс, который трахнул его сестру?
Чераник почесал затылок и предложил избить Парвиса.
-Да не, нахуй. – решительно закачал головой наш богатырь, - Парвис парень чёткий, он всё по-пацански делает, нах. Я бы и сам Спайса ему выдал, бля, если бы мы с ним не были корешами.
Чераник пожал плечами и сказал, что положение получается безвыходное. Агамзят грустно кивнул, и затем братаны скрылись за поворотом коридора.
А Петя, аккуратно следовавший за ними из самого кабинета, довольно потирал щупленькие ручки. Ему невероятно повезло – тупые гопники неосторожно выдали тайну, которую собирался узнать недореслер. Теперь осталось только сообщить Парвису ( а ушлый Петруха уже догадался что именно он был поваром-карликом) о том, кто такой на самом деле Спайс. И тогда…
Хитро улыбаясь, Петя свернул в коридор, ведущий в столовую.
***
Настя лежала на кровати в свой комнате и смотрела в окно на верхушки елей, окружавших Дубинштейн. Девушке было грустно, она была смущена и не знала, что делать.
Богиня проучилась в Дубинштейне не больше пары часов, но то, что она успела здесь увидеть, никак не соответствовало её представлениям о заграничном образовании. Угрюмый каменный особняк в глухом лесу, безумные учителя, превращающие медведей в людей, странный ректор с идиотской причёской… Нет, здесь навряд ли можно было получить достойное образование. Пускай она не проучилась здесь и дня, но это было очевидно.
Так что же делать? Этот вопрос мучил её и не давал покоя. Покинуть университет? Чтобы попасть обратно в Ливенсбом, придётся просить ректора запрягать сани, и тогда он неминуемо узнает, что новоявленная студентка собирается покинуть Дубинштейн… и Настя никак не могла предсказать его реакцию на это известие.
Можно было попросить Агамзята о помощи – он наверняка не откажет ей. Но приближаться к этому чудовищу и разговаривать с ним… Конечно, он спас её в лесу от медвежьего десанта, и Настенька была благодарна ему, но случившееся на уроке высшей математики снова наполнило её душу отвращением и ужасом перед этим дикарём.
Положение было трудное. И, что больше всего удивляло Настю, так это поведение Пети. Он почти не обращал внимания на всё творящееся здесь безумие, и это было странно.
Лучше всего было бы убежать из университета вместе с Петечкой – он сильный, ему будут нипочём медведи и холод, он поможет ей… Но его нисколько не волновало происходящее в Дубинштейне, а подойти к нему и рассказать обо всём девушка не решалась – всё утро он был такой хмурый и злой…
Бедная наивная Настенька даже и мысли не допускала о том, что Петя на самом деле страшно боится Агамзята и очень недоволен его присутствием здесь, и именно это занимало все его мысли.
Встав с аккуратно заправленной кровати, девушка подошла к старому серебряному зеркалу, висевшему на каменной стене. Из глубин зазеркалья на неё с тоской и растерянностью взглянула Настенька.
И что же ей было делать?
В этот момент дверь её комнаты прогнулась от удара страшной силы. Ещё один такой удар – и деревянные щепки разлетелись по всей комнате.
На пороге стоял карлик со страшным лицом, одетый в фартук и поварский колпак. Чудовищного размера мускулы перекатывались под его кожей. В руке он сжимал клочок бумаги.
-Где эта тварь? – проревел он смешным детским голосочком. Но Насте было вовсе не смешно.
«Это же тот поварёнок из столовой! Господи, а у него и вправду страшное лицо, а я Пете не поверила! Какая же я дурочка!»
Собственно, это была последняя связная мысль, мелькнувшая в её хорошенькой головке. Затем Парвис шагнул прямо к ней, и всё сознание девушки заполонил ужас.
-Уходите отсюда! Вон из комнаты! Я буду кричать! – кричала она.
Маленькое злобное личико осматривало комнату. Безжалостный взгляд карлика проскользил по Настиной кровати, по её лежавшим в шкафу вещам, по ней самой, побледневшей и наблюдавшей за Парвисом со настоящим ужасом.
-Видимо, его здесь нет… - в его голосе звучала такая злоба, что Настенька задрожала ещё сильнее. – А если его нет в комнате самой привлекательной девушки в Дубинштейне… и если его нет в комнате братвы… то он ушёл в лес. Отлично.
-В-вы о ко-ком? – заикаясь, спросила Настя.
Не ответив, карлик развернул сжимаемый в руке клочок бумаги, пробежался по нему взглядом, а затем повернулся и вышел.
***
-Вай, гдэ твой мэдведи? – в сотый раз спрашивал Хасан, шагая по залитому солнцем снегу с пулемётом наперевес. Вокруг возвышались маленькие деревца, тут и там попадались следы присутствия косолапых, но самих зверей видно не было.
-Хват

-Вай, гдэ твой мэдведи? – в сотый раз спрашивал Хасан, шагая по залитому солнцем снегу с пулемётом наперевес. Вокруг возвышались маленькие деревца, тут и там попадались следы присутствия косолапых, но самих зверей видно не было.
-Хватит уже! – мадам Нахт, зябко кутаясь в шубу, шла перед Хасаном, держа Спайса за руку. –Йа не могу знать, когда мы встр’етим этот зверь. Важно лишь помнить, что ваша пp'актика может начаться в любой минута.
Хасан недовольно рыкнул. Они уже три часа шагали по сугробам, запинаясь о древесные корни, и до сих пор не встретили ни одного медведя. Сначала мадам Нахт, учительницу мишкобойства, радовало усердие студента, но постепенно его нетерпение начало ей надоедать, так как она не могла поболтать с милым её сердцу Спайсом.
-Знаешь, ваш Р’оссия – такой кр’асивый стр’ана! – говорила она, сжимая угловатую ладошку прыщавого Казанову своими длинными пальцами.
-Нормально, чо, чо, странная такая чоткая, чо, пацанская, ага. – оттараторил Спайс усталым голосом. Он никогда особо не умел общаться с девушками, да ему это было и не нужно.
Впрочем, мадам Нахт всё равно не понимала половины его слов, но ей это тоже было не нужно – при одном воспоминании о моментах, проведённых со Спайсом наедине, строгая немецкая фрау расплывалась в улыбке, и это скрашивало их общение.
-Чо, чо, медведь, чо! – вдруг крикнул прыщавый Казанова, вытянув кривоватый палец к небу.
Хасан и мадам Нахт одновременно подняли головы и увидели, что на верхушке ближайшей ели сидит медведь и смотрит на них маленькими чёрными глазками. Видимо, он притаился в засаде, но, увидев пулемёт в руках Хасана, решил не слезать на землю.
-Аллес ист гут! Помните, что я вам говор’ить на ур’оке? Готовьтес убить этот медведь! – радостно закричала мадам Нахт, но тут Хасан аккуратно обхватил её шею своими мускулистыми арабскими пальцами.
-Ты молчи, хорошо? У мэня свои дэла есть с медведем, ясно?
Немка хотела что-то ответить, но террорист сдавил её шею немного сильнее, и женщина испуганно замолчала.
-Эй, чо, чо, чо мутишь такое? – взволнованно просил Спайс, глядя, как Хасан подходит к дереву, на котором сидел медведь.
Не ответив, террорист обхватил ствол дерева и принялся изо всех сил его трясти. Медведь, изо всех сил вцепившийся когтями в ветку, недовольно зарычал.
-Эй, чо, чо, зачем его вниз сталкивать? Давай его твоим пулемётом убьем, вот так и убьём! – взволнованно кричал Спайс, бегая вокруг Хасана.
-Всё…. Нармально! – прохрипел бородатый террорист, изо всех сил напрягая мускулы. И наконец его усилия увенчались успехом – с диким рёвом косолапый сорвался с дерева и рухнул на снег перед Хасаном.
Не теряя времени, террорист схватил зверя, заломал ему лапы за спину, прижал лбом к земле и прорычал:
-Где ваша деревня?
Тут у Спайса и мадам Нахт глаза вылезли от удивления.
-Но это же зверь! – недоумённо воскликнула немка, - он не понимать вас!
-Тёлочка дело говорит, чо, чо, вот так прям и дело… - согласился Спайс.
Хасан, не обращая на них внимания, ещё сильнее заломил зверю лапы и снова рявкнул:
-Где ваша деревня?
И тут медведь что-то прорычал. Спайс вместе с мадам Нахт инстинктивно подались назад, а Хасан торжествующе захохотал:
-Ага! Понимаэшь меня! Я знал, я знал, что вы достаточно разумны!
Медведь заревел вновь. Хасан почесал затылок, а затем мрачно прорычал:
-Корочэ. Я тэбя отпускаю, и ты вэдёшь нас в деревню. А если убежишь – я тэбя пристрэлю.
-Это зверь, чо, чо, прямо так и зверь! Он не понимает тебя, чо! Не выпускай его! – истерично взвизгнул Спайс, прячась за изящной фигурой мадам Нахт.
И тут Хасан, сняв руки с дрожащих лап медведя, быстро навёл на него пулемёт и отошёл на пару шагов назад. Спайс и немка замерли в ужасе.
Медведь медленно выпрямился во весь рост, его шерсть заблестела под зимним солнцем. Хасан взмахнул дулом пулемёта, и косолапый устремил на него взгляд своих чёрных глаз-бусинок. Какое-то время он молчал, не двигаясь, а затем, коротко рыкнув, встал на четвереньки и пошёл куда-то в лес.
-За ним! – крикнул Хасан и последовал за зверем. Мадам Нахт со Спайсом, переглянувшись, пошли следом.
Медведь действительно будто бы вёл путников за собой – порой, останавливаясь, он поворачивал свою массивную голову, призывно рычал и продолжал идти вперёд.
-Ничо себе, чо, чо, он будто бы реально нас понимает! – восхищённо сказал Спайс. Хасан довольно усмехнулся.
-Он понэмает нас, я уверэн. Помнэшь, рэктор говорил, что они развились настолько, что образовали своё государство?
-Да помню, чо, вот так и помню, только это же так бредово звучит, чо…
-Вай, я тожэ так подумал, но рэшил проверить. И Аллах помог мнэ – зверь вэдёт нас в свою дэрэвню!
-А зачем надо было мне угрожать? – возмущённо поинтересовалась мадам Нахт.
-Чтобы ты нэ убила мишку, зачэм же ещё?
Остаток пути они прошли в молчании, прерываемом только периодическими рыками медведя. Постепенно деревья вокруг них становились гуще и выше, а слой снега – толще. Кривоватые ноги Спайса несколько раз застревали в очередном сугробе, и тогда мадам Нахт с удовольствием помогала прыщавому Казанове выбраться из ледяного плена, по пути сливаясь с ним в страстном поцелуе.
Вскоре до путников долетел запах чего-то съедобного. Кривоватый нос Спайса тут же завертелся во все стороны, пытаясь угадать, откуда пришёл аромат.
-Вай, думаю, чэрэз минут пять придём. – сказал Хасан.
Он оказался прав. Скоро путники уже стояли перед уходящим вдаль частоколом и оглядывались по сторонам в поисках входа.
-Ну что? Гдэ ворота-то? – недовольно спросил Хасан, стряхивая снег с бороды.
Медведь-проводник в ответ рыкнул, махнув лапой. Хасан нахмурился.
И тут секция частокола, перед которой стояли путники, разлетелась в разные стороны, и перед Хасаном предстал отряд медведей во главе с тем самым Царём-Медведем, который нападал на сани господина ректора по пути в Дубинштейн.
-О, братуха-борцуха! – крикнул Хасан и помахал группе косолапых пулемётом. Звери тут же разбежались в разные стороны, опасаясь, что террорист собирается по ним стрелять, и только Царь-Медведь остался на своём месте.
-Я – друг Агамзята, эй! Агамзят, тот самый тип, который тебя заборол, помнэшь, да? – продолжил Хасан устанавливать контакты со зверем, который, видимо, был тут главным.
Выждав какое-то время, Царь-Медведь подошёл к террористу и протянул ему свою лапу. Тот не растерялся и пожал её.
-Я дружить пришёл к вам. – улыбаясь во всю свою бороду, говорил Хасан.
Медведь кивнул своей громадной головой и протянул лапу в сторону деревни, как бы приглашая путников пройти внутрь поселения.
-Благодарю, друг. – кивнул Хасан и, сделав Спайсу с немкой знак следовать за собой, прошёл в дыру в частоколе. Его спутники последовали за ним.
Как только друзья оказались внутри деревни, с десяток медведей подбежал к забору и принялся вставлять на место разбросанные колья, заделывая дыру в частоколе. Возможно, читатель посмеётся над глупыми косолапыми, не додумавшимися соорудить нормальные ворота , но не стоит забывать и о том, что они только делают первые шаги на долгом пути цивилизации.
Деревня медведей была устроена довольно просто – тут и там виднелись грубо сбитые шалаши, в которых с большим трудом можно было увидеть зародыши обычных изб. Над некоторыми из таких жилищ поднимался дымок, тут и там сновали медведи и медвежата – жизнь в посёлке текла своим ключом.
Спайс оглядывался по сторонам с немалым любопытством. Он даже перестал бросать масляные взгляды в сторону мадам Нахт - так его интересовала медвежья деревня.
Хасан тем временем пытался вступить в контакт с оживлённо жестикулировавшим Царём-Медведем. И, надо сказать, у него это получилось – сказывалось высшее образование и долгая работа с детьми.
-И вы воюэте с дубинштейнцами? – спрашивал он, аккуратно подбирая слова. Впрочем, в этом не было особой нужды – медведи практически полностью понимали его. Оставалось только понять их жесты, и общение бы стало двусторонним.
Медведь взмахнул лапами, и Хасан расценил этот жест как согласие.
-А у вас есть… вера? – террорист не был уверен, что косолапым знакомо это слово, но Царь-Медведь снова ответил отрицательно, причём с таким видом, будто бы понимал, о чём идёт речь.
Тем временем гости пришли в самый роскошный шалаш, стоявший посреди посёлка. Внутри всё было обтянуто листами железа, покрытыми пятнами копоти – очевидно, так Царь-Медведь защищал своё жилище от пожаров. Тут и там валялись куски мяса, которые один из медвежат с рёвом стаскивал в угол.
Правитель косолапых снова взмахнул лапами, и Хасан понял, что он извиняется за беспорядок в жилище.
-Всё харашо, дарагой! – улыбнулся он в ответ и сел к пылавшему в центре шалаша костру. Спайс, мадам Нахт и Царь-Медведь последовали его примеру.
-Итак. – начал бородатый террорист, расчёсывая свою роскошную бороду, - начнэм с того, что ваша рэспублика Мёда и Мяса – вы жэ её так назэваете? – появилась благодаря Аллаху…
Да, Хасан повёл дело очень резко, безо всяких предисловий. Но это оказалось верной тактикой – всё-таки медведи были ещё не совсем разумны, и именно такой подход одобрил их не до конца оцивилизовавшийся разум.
А Хасан, оседлав любимого конька, не мог остановиться – он всё говорил и говорил, рассказывал и рассказывал. Царь-Медведь слушал его с интересом, мадам Нахт быстро заснула, а Спайс всё ворочался, сидя на своём месте у костра – ему не хотелось слушать проповедь, ему хотелось побродить по медвежьему посёлку. Наконец, не выдержав, он встал на ноги и аккуратно вышел из шалаша.
А на улице оказалось необычайно хорошо – отражавшиеся от снега лучи солнца заливали весь посёлок, всюду пахло пищей. Снующие тут и там медвежата быстро окружили прыщавого Казанову и принялись с интересом его разглядывать.
Не прошло и пяти минут, как Спайс, визгливо хохоча, принялся водить хоровод с этими маленькими пушистыми комочками. Это, конечно, были не тёлочки, но ему всё равно было весело.
***
Уже наступал вечер, и медвежий посёлок окутывался сумерками. Спайс бесцельно бродил по между шалашами, когда из-за угла вынырнули Хасан и мадам Нахт.
-Вай, братан! – закричал террорист, весело размахивая пулемётом, - у меня получилось! Тэпэрь вэсь этот посёлок принял истинную вэру! Аллах акбар!
-О, чо, чо, нормально, чо, - радостно затараторил Спайс, - и чо теперь будем делать?
-Это естественно. – сказала мадам Нахт, игриво улыбаясь Спайсу, которого она не видела уже несколько часов. – Мы возвращаться в Дубинштейн. Мы и так задержались тут по вине этого, - она бросила неодобрительный взгляд на Хасана, - миссионера.
Но ничто не могло омрачить радость террориста.
-Вай, зато ти только подумай – в дэрэвне мэдвежьей побывала! Они разумны, это же нэвэроятно, да?
-Да пофиг, чо, чо, вот так прям и пофиг, чо, пойдёмте уже домой, чо!
Все согласились со Спайсом, и через несколько минут миссионерская делегация уже стояла с внешней стороны забора, и десяток медведей, сидя на досках, махали им лапами.
-Аллах акбар! – захохотал Хасан и, развернувшись, пошёл в лес. Спайс и мадам Нахт, поцеловавшись, последовали за ним.
***


В тёмной комнате у окна стоял карлик со злобным лицом. Его силуэт на фоне закатного света выглядел очень зловеще, что вполне соответствовало его настроению.
«Скоро, скоро моя месть свершится» - думал он, сжимая и разжимая маленькие кулачки, способные убить быка. «Когда эта тварь вернётся из леса, я встречу её достойно».
И тут он заметил три маленькие чёрные фигурки, выходящие из леса. Его уродливое лицо искривилось в подобии улыбки.
«Пора».
Маленькие ножки помчались вниз по лестнице. Парвис спешил изо всех сил, но через пару пролётов остановился.
«Не так быстро. Месть должна выглядеть величественно, хоть на меня никто не смотрит».
И карлик принялся аккуратно спускаться по лестнице, медленно, размеренно переставляя ноги. Вскоре он оказался в холле Дубинштейна, встал перед громадными дверьми и начал ждать.
Время шло, а Спайс всё не приходил. Желая скоротать время, Парвис достал из кармана записку, найденную им в столовой, и принялся перечитывать её.
«Привет. Чтобы узнать, где сейчас Спайс, сходи к ректору и узнай у него».
Тогда, прочитав эти слова в полумраке столовой, мускулистый карлик был так восхищён изящной простотой этого плана, что даже не задумался над тем, кто бы мог это написать. Он просто помчался в кабинет господина ректора, и вскоре уже знал, что странный парень по имени Тёлочки и есть Спайс.
И вот теперь он стоял перед громадными дверьми, ожидая минуты, которой он жаждал последние несколько лет.
Со страшным скрипом ворота Дубинштейна распахнулись. Завывающий снаружи ледяной ветер бросил на порог горсть снега, и в зал вошёл…
Блин, первой в университет вошла мадам Нахт. Ничего. Парвис злобно ухмыльнулся и сжал маленькие кулачки.
А вот затем на пороге показался…
Проклятье. Бородатый террорист с пулемётом наперевес. Нет, мускулистый карлик не испугался, но он был раздосадован, что месть откладывается на несколько секунд.
И вот в университет вошёл он. Уродливый парень, одетый в спортивный костюм и с шапочкой на голове. Бугристый затылок, зеленоватые губы, кривой нос на прыщавом лице и внушительная выпуклость на штанах – это был он, Спайс.
-Господин Спайс, с возвращением! – крикнул Парвис громко, так, что эхо раскатилось по всему университету. –Я вас долго ждал.
Спайс испуганно уставился на карлика, а Парвис ещё раз прокрутил в голове сказанные слова. Да, получилось в должной мере эпично.
-Чо, чо… - начал тараторить Спайс.
-Я – Парвис. Я – твоя погибель. – каждое слово накачанного карлика так и дышало трагизмом и судьбоносностью.
Лицо Спайса побелело. Теперь он всё понял.
-Чо, чо, - начал он, - чо, чо, чо, чо, чо…
Парвис нахмурился. Он всё ждал, когда Спайс скажет что-нибудь осмысленное, но у бедняги, похоже, совсем сорвало крышу.
-Чо-чо-чо-чо-чо-чо-чо-чо-чо… - тараторил он со страшной скоростью, затравленно оглядываясь по сторонам, - чо-чо-чо…
-Эй, ти что думаэшь, я тебе позволю его замочить? – рявкнул Хасан, полностью разобравшись в сложившемся положении. – Стой на мэсте, а то пристрэлю! – и с этими словами террорист поднял пулемёт, намереваясь защищать братана до последней капли крови.
И Парвис, давно ждавший этого момента, ринулся в драку. Нагнув голову, он побежал на Хасана, бесстрашно смотря прямо в дуло пулемёта.
Хасан нажал на курок.
Десятки пуль вырвались из шести стволов. Смертоносные свинцовые цилиндрики приближались к телу Парвиса, который неведомо как собирался их избежать…
А в это время этажом выше, прямо над местом битвы, в своей комнате Агамзят раскуривал бутылку с гашишем. Рядом с ним стоял Чераник и ждал своей очереди, чтобы вдохнуть дурманящий дым.
И тут незадачливому азиату не повезло, так же, как не везло ему всю жизнь. Так уж случилось, что пол в их комнате был сделан плохо, и именно в этот момент он треснул. Чераник вместе с грудой камней рухнул прямо на пути пуль, прикрыв своим телом мстящего Парвиса.
Правда, незадачливый азиат не особенно пострадал. Да, в его теле появилась пара дырок, но он к такому привык. Правда.
А вот Парвис, спасённый от неминуемой гибели самой судьбой, подбежал вплотную к Хасану и схватил его пулемёт. Террорист рыкнул и, не переставая нажимать на курок, попытался выдернуть оружие из рук карлика.
Пули уже не могли достать Парвиса, и он, пользуясь своей недюжинной силой, начал сгибать стволы пулемёта.
Хасан в ужасе закричал – в процессе драки диктофон, читавший благочестивые молитвы, разлетелся на части.
-Нэвэрный! Гяур! – ревел он, пытаясь выдрать оружие из рук злобного карлика, но тот не уступал ему в силе.
В этот момент из дыры в потолке, из которой выпал Чераник, вылезло довольное лицо вкусившего гашиша Агамзята и принялось осматривать поле боя. Поняв, что кореша в беде, он без колебаний спрыгнул вниз и ринулся на Парвиса.
-Не трожь Хасика, сука! – рявкнул он, подбегая к врагу.
И тут, изловчившись, мускулистый карлик нанёс террористу удар в бороду. Издав короткий стон, Хасан обмяк и рухнул на пол.
-Не-е-е-ет! – взвыл наш богатырь и налетел на Парвиса. Противники тут же закружились в смертоносном вихре. Очередной не достигший удар карлика снёс дубинштейнские ворота с петель. Агамзят, промазав мимо маленького злобного личика, ударил по стене пудовым кулаком и обрушил половину внешней стены университета.
-Остановись! – орал наш богатырь, кружась со своим противником в смертоносном танце, - Месть, нахуй, поглотила твой, бля, рассудок!
-Он испортил мою Гюльнару! – пищал детским голосочком Парвис, размахивая маленькими кулачками.
Очередная стена рухнула, не выдержав удара Агамзята. Поднявшаяся туча каменной пыли запорошила глаза и уши бойцам, но те не ослабили своей прыти – наносить удары и уворачиваться им помогало пацанское чутьё.
-Ты был мой братан! Я дружил с тобой!
-Он испортил Гюльнару!
В этот момент удар Парвиса разнёс вдребезги очередную стену. С десяток камней попало в голову Агамзяту, и он, недовольно рыкнув, попытался кинуть мускулистого карлика на прогиб.
Пригнувшись, наш богатырь обхватил маленькое тельце врага своими ручищами… А затем получил страшной силы удар в нос. Потеряв координацию, Агамзят разжал руки, и Парвис, откинутый в сторону, упал в дыру в стене, образовавшуюся на месте его удара.
Получив несколько секунд передышки, наш богатырь стёр кровь с лица и встал в стойку, готовый встретить врага. Но прошло десять секунд… пятнадцать… а враг всё не появлялся.
Тогда, не теряя бдительности, наш богатырь подошёл к чёрному провалу, в который рухнул Парвис. И тут же отпрянул – несло оттуда, как из помойки.
Зажав нос, Агамзят вновь подошёл к дыре… и вздохнул с облегчением. Место, в которое рухнул мускулистый карлик, оказалось уходящей глубоко вниз трубой для канализационных отходов. Драку можно было считать законченной.
Вдруг до слуха нашего богатыря донёсся слабый звук, исходивший из глубин трубы.
Нет, похоже, драку можно было считать лишь прерванной.
Понимая, что терять время нельзя, Агамзят кинулся к Хасану. Террорист раскинулся на полу в окружении гранат, упавших с его шахидского жилета. Борода, обычно блестящая и жизнерадостная, бессильно лежала у него на груди.
-Хасанчик, бля, братуха, вставай! – хрипел Агамзят, хлопая друга по щекам. – Пожалуйста, сука, бля, вставай! Ты не мог умереть, это же не по-пацански!
И тут Хасан открыл глаза. Довольно улыбнувшись, Агамзят встал и помчался к Черанику.
Впрочем, с ним уже всё было в порядке. Незадачливый азиат сидел в дальнем углу зала, спрятавшись за большим камнем, выбитым из стены во время драки, и бинтовал свои раны.
-Всё в порядке, бля, братан? – участливо спросил наш богатырь. Чераник кивнул.
Оставался лишь Спайс.
-Братуха, Спайс! Ты где, нахуй? Всё хорошо! Мы вывезли этого Парвиса! Спайс, ты где, бля? С тобой всё нормально?
Послышался шорох, и из-под лавки вылез, поправляя штаны, прыщавый Казанова, улыбающийся своими зеленоватыми губами. А за ним, пританцовывая, на свет выползла и мадам Нахт.
-Да всё со мной нормально, чо, чо, - жизнерадостно заговорил спасённый Спайс, - я как раз время убил, вот так прям и убил, пока вы тут дрались…
В этот момент со стороны дыры, в которую провалился Парвис, донёсся слабый звук. Это сразу заставило Агамзята вернуться к делу.
-Ладно, похуй, все живы, и ладно. Короче, братва… нам пора сваливать отсюда, нах.
-А чо, чо, Парвис жив, что ли?
-Ага, бля… - неохотно признался наш богатырь, - он в ту дыру провалился…
-Вай, давайтэ туда гранату кинэм! – предложил Хасан.
-А чо, чо, нормальная идея, вот прямо так и нормальная, - согласился Спайс, бросая осторожный взгляд в сторону дыры в стене, - проблем меньше будет, чо.
Но такого Агамзят допустить не мог. Он нахмурился и сказал:
-Да бля, нахуй, не надо убивать народ без нужды. Не нам, бля, решать, каким нормальным пацанам жить, а каким умереть. Если терпилу подорвать или неформала – это бля, можно, а вот пацанчиков чётких… Нельзя, бля.
-А чо, чо? – Спайс был возмущён, - он же меня потом найдёт, вот так прямо и найдёт…
-Нельзя. – в голосе Агамзята послышалась сталь, - не тебе, бля, решать, кому жить, а кому умереть. Многие из живых, нах, заслуживают смерти, а многие из умерших, нах, - жизни.
Ты же не можешь, бля, оживить таких нормальных пацанов, как Васёк Уебан, Колька Убийца, Гундошило-Потрошило? А я их знал ещё в девяностые, сука, четкие ребята были. И если ты, бля, воскрешать, нахуй, не можешь, то не спеши, бля, осуждать и на смерть.
В полуразрушенном зале повисла тишина. Братва неотрывно смотрела на Агамзята, удивлённая его решением, которое он ещё и так хорошо обосновал.
Вы, наверное, и сами не понимаете, как из уст такого простого паренька, как Агамзят, могли прозвучать такие мудрые слова?
Что ж, ответ прост. Несколько минут назад нашему богатырю пришлось делать выбор между двумя друзьями, и выбор этот закалил его душу. Такое не проходит бесследно, и властитель Черемов обрёл после этого мудрость сердца.
И тут молчание было прервано тихим звуком, доносившимся из дыры в стене. Все тут же подобрались и сосредоточились на деле.
-Короче, нахуй, нам валить отсюда надо. Обратно в Россию, нах.
-Эй, братан! – Хасан предупреждающе поднял руку, - ти чэго? Нас жэ навэрняка на границэ ждут. Ты нэ помнишь, что ли, как мы уезжали? Нас сразу в тюрячку упрячут!
-И что, бля, делать?
-Пацаны, вы чо? – удивлённо вмешался Спайс. – Какие могут быть проблемы со въездом в страну, чо? Мы же ребята нормальные, чо, вот так прям и нормальные.
Чераник иронически поднял бровь и спросил, как это поможет им пересечь границу. Спайс фыркнул.
-Не, ну чо, братва, вы совсем тёмные. Если ты тип нормальный, чо, то всегда можно в нужную страну с помощью «Бандитских авиалиний» попасть.
-Это что? – удивился Хасан. – Я никогда о таком нэ слышал!
-Ну как… - Спайс явно был удивлён, что его братаны не знают таких элементарных вещей, - «Бандитские авиалинии», чо, на них самые опасные авторитеты только и катаются по миру, чо. Это корпорация незаконная, чо, в любую страну кого угодно провезёт, чо.
-Нихуя себе, бля. А как нам билеты, нах, купить, ну и на самолет попасть? Я, бля, вообще не в курсе, как там всё делается…
-Да у них в каждой стране свои аэропорта есть, чо. Они всегда в самой глуши располагаются, чо, чтобы менты не загребли, чо. А мы же и так в глуши, значит, аэропорт рядом где-нибудь по-любому, вот так прям и рядом, чо.
Чераник кивнул. Ему понравилась эта идея.
Хасан нахмурил густые брови.
-А что, прямо сэйчас и уходим?
-Да не, чо, чо… соберём шмотки, чо, тут встретимся минут через десять, чо, сани угоним, чо, и поедем, вот так прям и поедем.
-Нехуёвый план такой, бля. – одобрил Агамзят. – Только это… медведями кто умеет править?
Все замолчали. Да, это было затруднение.
К счастью, все решил Спайс.
-Похуй, чо. – сказал он и, почёсывая бугристый затылок, начал подниматься по заваленной каменными обломками лестнице. – Пойдёмте собираться, чо, надо быстрее валить, а то Парвис... вылезет.
***
Буквально через десять минут братва, полностью собранная, стояла у выбитых дверей Дубинштейна. Агамзят взял с собой немного гашиша, Чераник – пачку бинтов, Хасан ограничился одним Кораном, а Спайс засунул в карман презерватив.
-Ну чо, пойдёмте, чо? – предложил прыщавый Казанова.
-Да пора уже, бля… - ответил Агамзят, с тоской осматривая полуразрушенный зал, - Только грустновато, нахуй. Столько пёрлись сюда, бля, так парились, а в результате и дня не проучились. И Настеньку придётся здесь оставить… а ведь только из-за неё и приехали. А всё из-за тебя, похотливая морда. Чего не сделаешь ради братвы. Ну похуй. – и, тяжело вздохнув, наш богатырь повернулся к выходу.
-Вы что, уезжаете отсюда? – донёсся тут до братвы божественный голос.
Кореша синхронно подняли головы и увидели, что с полуразрушенной лестницы на них смотрят Настенька с Петрухой. Причём, что странно, оба смотрели на наших героев с надеждой.
-Ну…да, бля. – выдавил из себя Агамзят, всегда робевший в присутствии Богини, - А что?
Тут прекрасные голубые глаза Настеньки приняли умоляющее выражение.
-Можно нам с вами… пожалуйста?
-Эм… бля… а почему ты отсюда валишь? Тебе же образование получать надо типа, нахуй… - удивился наш богатырь.
-Образование? Здесь? – и Настенька обвела полуразрушенный зал, заваленный каменными обломками, красноречивым взглядом, - Я не знаю, что здесь произошло, но после одного дня пребывания ничто в Дубинштейне не может показаться мне странным. Пожалуйста, возьмите нас с собой! Мы очень просим! Петя тоже. Да, Петя? – толкнула Настя своего друга под бок.
Петя сдержанно кивнул – в его душе страх перед гопниками боролся с желанием свалить из университета и, кажется, проигрывал.
-Ну вообще её можно взять, чо, - неуверенно начал Спайс, - только она не криминально выглядит, чо… её могут в самолёт не пустить, вот так прям и не пустить. «Бандитские авиалинии» же, чо…
-Пусть только, нах, попробуют! – рявкнул Агамзят. – Пойдём, Богиня!
Чераник кашлянул и спросил, что же они решили с медведями. И тут наш богатырь понял, что ему предоставляется превосходная возможность показать свою силу перед Богиней.
-Я сам, нахуй, в повозку впрягусь! Вперёд!
И, переступив через лежащие на земле ворота, Агамзят устремился на улицу. Братаны и Настенька с Петрухой последовали за ним.
Сани обнаружились позади здания университета, наполовину занесённые снегом. После небольшой чистки маленький отряд забрался туда, а Агамзят принялся примеривать на себя ремни упряжки.
-О, круто, чо, а я буду кучером типа, чо! – хохотнул Спайс. – Буду править Гамзиком, хе-хе!
-Хуй тебе, - дружелюбно хохотнул в ответ наш богатырь, - я сам побегу!
И вскоре после небольшой возни с ремнями могучий голый торс Агамзята был перевязан упряжью. Он оглянулся на сани, поиграл мышцами, желая понравиться Настенька, и побежал.
После часа беспрерывной езды по заснеженному лесу Хасан наконец спросил:
-Вай, можэт, сменим направлэние? Что-то нэт твоего аэропорта…
-А мы едем в аэропорт? – удивилась Настя, - тут же рядом нет аэропортов…
Спайс снисходительно взглянул на Богиню, ковыряясь в своих кривоватых зубах, и сказал:
-Чо, чо, не все аэропорты для всех, чо, есть и такие аэропорты, которые не для всех, чо…
Так ничего и не поняв из тарабарщины Спайса, Настя вежливо кивнула и улыбнулась ему. Прыщавый Казанова тут же вскочил и, потирая достоинство, хотел подойти к Богине, но затем мозг приструнил его инстинкты и усадил неугомонного паренька на место.
Агамзят, неутомимо скакавший по снегу, сменил направление около трёх раз, но аэропорт всё не показывался. Спайс всё время с видом знатока осматривал окружавший их лес и выносил вердикт:
-Не сильно глухое место, чо, тут бы «Бандитские авиалинии» аэропорт не поставили, чо, вот так прям и не поставили.
Так они проблуждали ещё часа три, пока над ними не пронёсся самолёт.
-Смотри, чо, чо, летит, чо! – возбуждённо заорал Спайс, указывая пальцем в небо, - за ним беги, чо, он в аэропорт летит!
Агамзят набрал в грудь воздуха и помчался за исчезающей в вечернем небе точкой. Минут десять он пытался её догнать, пока наконец Чераник не высказал предположение, что самолёт летел не в аэропорт, а из него.
-Ничо, чо. – Спайса, на короткое время ставшего проводником отряда, непросто было смутить, - за ним след остался, чо, по нему и беги.
Агамзят хотел уже возмутиться, затем подумал:
«Бля, а ведь если я буду жаловаться, то Она подумает, что я слабак. Хуле, продержусь.»
И, хоть в его стальных мышцах уже начинала накапливаться усталость, наш богатырь послушно повернул сани и помчался в обратном направлении.
Они мчались ещё около тридцати минут, пока наконец впереди не показалась какая-то масса огней.
-Туда, туда, там аэропорт, чо! Почти на месте! – заверещал Спайс, высоко подкидывая свои кривоватые ноги. – Гони быстрее.
И Агамзят, взревев, помчался. И через несколько минут его усилия были вознаграждены – сани остановились возле громадного здания, освещённого множеством огней. Всё пространство перед входом в аэропорт было заставлено дорогими машинами, всюду ходили охранники с серьёзными пушками в руках, а на самом здании высился плакат с изображением громадного мужика с битой в руках и подписью «Gangster Airlines».
-Ничего себе… - изумлённо произнесла Настенька, оглядываясь по сторонам. – Я и не думала, что тут может быть аэропорт…
-Да чо, чо, это же не простой аэропорт, тут всё по-своему… - сказал ей Спайс.
И, словно в подтверждение его слов, откуда-то появилась толпа бритых парней. Они подошли к соседней машине и принялись вытаскивать из неё какого-то старичка в дорогом костюме.
-Go away! Fucking… - вопил он.
Через несколько минут его тело с проломленным черепом уже валялось на холодном снегу, а бритые ребята куда-то исчезли.
-Ну, чо я говорил? Тут серьёзные ребята сходятся, иногда отношения выясняют, чо… - довольно сказал Спайс.
-Всё заебись будет, бля, - покровительственно сказал Агамзят Насте, становясь рядом с ней, - братва, окружите её, чтобы никто не тронул.
Разумеется, вместе с Богиней братва окружила ещё и Петруху, но без этого было никак – Настенька ни за что не собиралась отходить от своего друга. Как и он от неё, впрочем.
Правда, трудно сказать, что пугало девушку больше – пребывание в аэропорту для очень серьёзных людей без всякой защиты или же защита четырех гопников, которых она побаивалась. Но Агамзята она, по крайней мере, знала.
Кольцо из четырёх человек, окружавшее Богиню и Петруху, неспешно двигалось по красному снегу мимо дорогих машин, трупов и мрачных охранников. Неожиданно где-то вдали раздался грохот и вспыхнула вспышка.
-Нихуя! Тачку подорвали! – хохотнул Агамзят.
Мимо прошёл отряд ребят в пиджаках с пистолетами. С собой они вели каких-то людей с мешками на голове.
Братва уверенно приближалась ко входу в аэропорт – ряду металлических дверей со следами от пуль, в которые входили и выходили серьезные люди. Вокруг то и дело грохотали выстрелы, но наших героев пока никто не обращал внимания.
Но когда до дверей оставалось не больше десятка метров, откуда-то вылезли десять негров с битами и молча напали на братву. Впрочем, Агамзят, выросший в Черемах, промедлил лишь секунду, а затем избил всех врагов.
-Пиздец тут, нахуй, - несколько удивлённо заметил он, переступая через тело последнего негра, - без базара сразу в драку…
-Да тут порядки такие, чо, вот так прям и такие, - кивнул Спайс, - только я чо думаю… зря мы вот так Богиню твою сюда привели. Тут же нравы грубые царят, чо, если женщину видят, так сразу захватить её пытаются, чо, вот так и пытаются. Из-за Насти на нас будут нападать кучу раз ещё…
-Похуй, бля. – недовольно прорычал наш богатырь, заметив, что Настенька, услышав слова Спайса, побледнела и задрожала всем телом. – Заходим быстрее!
И братва, озираясь по сторонам, забежала в приоткрытые Агамзятом двери, за которыми располагался холл аэропорта.
Громадный зал со стенами, выложенными белоснежной плиткой, и широкими пластиковыми окнами, производил бы приличное впечатление, если бы не горы трупов на полу, не дыры от пуль и не громадный плакат с криминального вида мужиком, приглашавшим всех желающих прокатиться на самолёте «Бандитских авиалиний».
-Тут, короче, порядки такие, - решил уточнить Спайс, - я типа одну детальку вспомнил, чо, вот так прям и вспомнил… Тут стрелять можно кого угодно, чо, только персонал трогать нельзя, чо…
-А что они мне сделают? – довольно ухмыльнулся Агамзят. Над его головой свистели пули, тут и там грохотали взрывы, и он чувствовал себя в своей атмосфере.
Спайс испуганно покачал уродливой головой.
-Не-не, тут охрану и уборщиц всяких лучше не трогать, чо, тут с этим строго…
-Вай, братуха, давай нэ выпэндриваться. – вмешался Хасан. – Нам только до самолёта продержаться здэсь и надо.
-Похуй, похуй. – согласился Агамзят. – Погнали.
И четверо корешей, окруживших щупленького реслера и Богиню, подошли к рамке металлоискателя.
-Оружие, наркотики есть? – поинтересовался у них суровый охранник в камуфляже, передергивая затвор автомата.
-Конечно, чо, - отозвался Спайс, показывая пакетик с насваем, - У нас ещё гашиш есть, но его доставать долго.
-Отлично. – кивнул охранник. – Вы можете проходить.
Братанов пропустили спокойно. Но когда Настюха собиралась войти в рамку металлоискателя, ей в грудь уткнулось автоматное дуло.
-Вот эта, - небрежно сказал охранник, не снимая пальца с курка, - выглядит недостаточно по-бандитски.
Братаны растерялись, но Агамзят уже полностью разобрался в царивших здесь порядках - не раздумывая, он вытащил из-за пояса проходившего мимо амбала пистолет и выстрелил ему в голову.
-Мы компенсируем этот недостаток. – гордо заявил он одобрительному ухмыльнувшемуся охраннику, пока Спайс, Хасан и Чераник за его спиной расправлялись с подбежавшей охраной убитого.
-Проходите. – ответил страж аэропорта, опуская оружие.
Но тут Настенька не выдержала – ноги её подкосились, и она упала бы, если бы наш богатырь не поддержал свою возлюбленную.
-В обмороке, нахуй! – объявил он, с нежностью всматриваясь в её лицо, - охраняем её, братва!
Быстро оглянувшись по сторонам, Спайс ткнул пальцем в сторону ряда кресел в дальнем углу.
-Идём туда, чо, там позиция для обороны удобная.
Избив по пути десяток не в меру дерзких уголовников, наши друзья добрались до указанного места.
-Занимаем оборону, пацаны! Богиню под стулья! Этого дрища… да похуй на него. – распоряжался Агамзят, чувствуя себя как рыба в воде.
Повинуясь командам, братва окружила аккуратно уложенное на пол тело Настеньки, а «этот дрищ», которым был Петруха, шустро юркнул к ней. Агамзят злобно глянул на него, но ничего не сказал – Богиня бы не одобрила.
Враги не заставили себя долго ждать – буквально через пару минут из-за угла выбежали два накачанных крепыша с дробовиками в руках и принялись палить по самой крупной цели – массивной фигуре Агамзята. Это они зря – повелитель Черемов, не дав ребятам даже нажать на курок, уебал их и забрал оружие.
-Возьми, братан, тебе понравится. – с этими словами он протянул довольно улыбнувшемся Хасану один дробовик.
-От души! Взрывай-убэвай! – хохотнул террорист в ответ.
Мимо пробежал с десяток фигур в длинных плащах и широкополых шляпах. Спрятавшись за колонной, они принялись палить оттуда в группу негров, гнавшуюся за ними по пятам. Пули свистели тут и там, сражающиеся один за другим падали на пол, и в конце концов в живых остались лишь двое негров, которые, довольно улыбаясь, куда-то ушли.
-Охуеть! Вот это жи-и-изнь! – довольно улыбаясь, сказал Агамзят.
Из-за угла вышла бригада уборщиц в жёлтых фартуках. Их сопровождал отряд суровых охранников, и Спайс на всякий случай предупредил всех, что «этих ребят трогать не стоит».
Пока одна половина уборщиц отмывала кровь с пола и собирала пустые гильзы в вёдра, другая укладывала трупы в специальные контейнеры. Работали они споро, и минут через пять зал уже сил белизной.
-Вай, бистро работают! – ухмыльнулся Хасан. Агамзят кивнул.
Затем прибежали строители в синих комбинезонах, также сопровождаемые охранниками. Работая удивительно слаженно, эти работяги заделали все дыры от пуль и вставили новые окна взамен разбитых. Чераник, как настоящий азиат, понимавший толк в строительстве, только восхищённо присвистнул.
-Так, сейчас вроде тихо, чо, - осматриваясь по сторонам, сказал Спайс, - надо сбегать до табло, так прям и сбегать, чо, посмотреть самолёты до Красноярска.
-Я пойду! – вызвался Хасан и, тряхнув бородой, помчался к сияющим в другом конце зала экранам. Над его головой просвистела пара пуль, но в целом всё действительно было тихо.
Из-за угла выскочил отряд увешанных оружием ребят ( я бы написал, что они выскочили неожиданно, но в аэропорту «Бандитских авиалиний» такое событие просто не может быть неожиданным), которые поспешно окружили братву.
-Эй! Тёлочку сюда! – рявкнул один из них на чистом русском.
-Нихуя, бля! Русские! – хохотнул Агамзят и, ударив себя в волосатую грудь, избил своих противников.
Подбежал Хасан, отбрасывая с дороги бесчувственные тела врагов.
-Вай, я всё посмотрэл! – довольно почёсывая бороду, сообщил он, - наш поэзд чэрез три часа всэго!
-Так мало, - с голосе Агамзята прозвучала настоящая обида, - хотелось быть остаться тут подольше!
Тут подал голос Чераник, спро

-Нихуя, бля! Русские! – хохотнул Агамзят и, ударив себя в волосатую грудь, избил своих противников.
Подбежал Хасан, отбрасывая с дороги бесчувственные тела врагов.
-Вай, я всё посмотрэл! – довольно почёсывая бороду, сообщил он, - наш поэзд чэрез три часа всэго!
-Так мало, - с голосе Агамзята прозвучала настоящая обида, - хотелось быть остаться тут подольше!
Тут подал голос Чераник, спросивший, где они собираются брать деньги на билеты. Агамзят уже хотел было сказать, что он побьёт кассиров, но затем вспомнил о предупреждении Спайса относительно персонала аэропорта и озадаченно замолчал.
Проблема была сложная, но тут корешей от раздумий отвлёкли четверо появившихся из-за угла… джентльменов. По-другому и не скажешь.
Одеты они были в идеально выглаженные костюмы, чёрные, как вороньи перья. От них пахло дорогими духами, а в руках каждый сжимал по автомату.
-Приветствую вас, друзья, - обратился к друзьям один из них, смуглый красавец, единственным недостатком которого был кривоватый нос, - я – Майкл Корлеоне – хочу предложить вам союз.
-Чо, бля? – хмуро переспросил Агамзят, уже сжавший кулаки, - ёбнуть тебе, ага?
Майкл улыбнулся тонкими красивыми губами:
-Нет-нет, друзья. Мне не нужна ваша донна, которую вы все с таким рвением охраняете. Я лишь заметил, что вы отличаетесь от остальных пассажиров изрядной… крутостью.
-Не, ну а чо, чо… - ответил Спайс, довольно почёсывая своё достоинство.
-И поэтому я хочу заключить с вами союз на время ожидания рейса. Всё-таки ждать в компании – и приятнее, и безопаснее. Вы согласны? По законам omerta…
-Заебал пиздеть. – сказал Агамзят и избил и болтливого дона вместе с охраной.
-Вай, зачэм избил? Он жэ дружить хател… - недовольно заметил Хасан.
-Да тонкий он… как непацан, нахуй. Я с такими не корешусь. – ответил наш богатырь, как всегда, верный пацанским принципам.
-Ну давайте тогда у них деньги заберём, чо, вот так и заберём, - решил Спайс, подходя к лежавшим на полу телам, - нам же билеты надо покупать, чо…
Порывшись в карманах их дорогих пиджаков, прыщавый Казанова достал три пузатых кошелька и с десяток патронов для дробовика.
-Это тебе, братан, чо, - тараторил он, отсыпая маленькие металлические заряды в смуглую руку Хасана, - а билеты я…
И тут его взгляд упал на двоих негров с битами, которые тащили упиравшуюся и визжавшую девушку в лёгкой мини-юбке и футболочке.
-А нет, чо, билеты ты купи сам, - с этими словами кошельки с деньгами рухнули в протянутую ладонь Хасана, - а мне по делам надо. – и Спайс, быстро перебирая кривоватыми ногами, помчался к двум насильникам.
-Рыцарь, ёба. – хмыкнул Агамзят. Чераник скептически хмыкнул.
Добежав до негров с девушкой, Спайс о чём-то быстро обмолвился с ними, а затем, пожав руки насильникам, пошёл вместе с ними в сторону туалета. Девушка завизжала ещё сильнее, но с хваткой негров и Спайса справиться уже не могла.
-Самец, точнее, - поправился Агамзят, продолжая наблюдать за развитием событий.
Минут через пять довольный Спайс, застёгивая штаны, вышел из дверей туалета и, пожав руки неграм, вернулся к братве.
-Не, нормально, чо, вот так прям и нормально, - улыбаясь своими зеленоватым губами, говорил он, - тут тёлочек даже уламывать не надо, чо, классно тут вообще…
-Вай, ты бы о дэле подумал, - оборвал его Хасан, - иди, билеты покупай, - с этими словами он сунул в его потные ладошки кошельки с деньгами, - а я ужэ бегал, да.
-Хорошо, чо, братуха, чо, - кивнул Спайс и припустил к видневшемуся вдали окошечку кассы. Пару раз он подскальзывался на лужах крови, один раз споткнулся о труп какого-то толстяка, но в целом всё обошлось – через пару минут он уже вновь был в стане братвы, сжимая в кривоватых руках шесть билетов.
-Эй, бля, - недовольно рыкнул Агамзят, почёсывая волосатую грудь, - нахуй шесть? Этого дрища мы не берём, бля. – с этими словами он ткнул пальцем в съежившегося под креслами Петруху.
-А чо, чо, - удивлённо затараторил Спайс, переводя взгляд с нашего богатыря на недореслера, - я думал, ты его возьмёшь, чо, вот так прям и возьмёшь, чтобы Богиню свою не огорчать…
-Точно, нахуй. – грустно вздохнул Агамзят. Его простой пацанский мозг совсем позабыл об этом факторе, - извиняй, братуха. Ты всё правильно сделал, бля.
Спайс довольно заулыбался и, спрятав билеты в карман спортивной олимпийки, начал чесать своё достоинство.
Минут через пять толпа бородатых террористов, прельстившись бессознательным телом белокурой красавицы, попыталась атаковать братву, но, узнав Хасана, сразу же опустили пушки и, прочитав вместе какую-то молитву, разошлись.
-Вай, это мои связи, - довольно улыбнулся Хасан.
Так они и несли свою вахту – все три оставшихся до самолёта часа, без отдыха и сна. Чераник прятался за креслом, поминутно выглядывая из-за него и постреливая во врагов найденным где-то пистолетиком. Спайс ещё несколько раз навещал туалет. Агамзят и Хасан хохотали и стреляли по сторонам из дробовиков – оба чувствовали себя в своей тарелке.
«Пассажиров, вылетающих рейсом Л-123 в Красноярск, просят пройти в накопитель. – прозвучал наконец в зале прохладный женский голос.
-Погнали! – хохотнул Агамзят, закидывая бесчувственную Настюху на своё могучее плечо. Петруха, испуганно озираясь по сторонам, вылез из-под стульев и поплёлся за уходившей в другой конец зала братвой.
Проверку одежды на наличие взрывчатки все, кроме Спайса, прошли быстро.
-Снимайте с себя… - начала было миловидная работница, одетая в фирменный синий костюм, но Спайс, не медля, уже скинул с себя всю одежду, включая нижнее бельё.
-А-а-а-э-э-э-ы… - промычала девушка. В первой части её возгласа чувствовались гнев и отвращение, но затем они явно превратились в восхищение.
-Я быстро, чо, - крикнул прыщавый Казанова братве, уводя работницу за угол. Кореша вздохнули.
Минуты через две Спайс закончил все дела, и наши друзья направились в накопитель по длинному коридору, выложенному белоснежно-белой плиткой. Он выглядел бы благополучно, если бы не тянувшаяся вдоль левой стены вереница тёмных витрин с разбитыми стёклами и не множество горелых пятен на стенах.
-«Дуту»… - прочитал Агамзят на одной из покосившихся вывесок на витринами. –Что за «Дуту», бля?
-Ну чо, чо, - принялся объяснять Спайс, - знаешь, чо, в обычных аэропортах есть магазинчики такие, «Дьюти-фри», ага?
-Ну знаю, бля…
-Ну вот. А тут же типа аэропорт особенный, чо, вот так прям и особенный. Тут всё по-другому, чо. Вот поэтому тут вместо «Дьюти-фри» и поставили магазины «Дьюти», то есть лавки, в которых весь облагается пошлиной. Уголок закона, чо, так сказать.
-Вай, у них торговля нэ сильно процвэтает… - заметил Хасан, проходя мимо очередной разбитой витрины, за которой в полумраке угадывались какие-то полусгоревшие столы и стулья.
-Ну да, чо, - кивнул Спайс, - тут просто закон не очень уважают, чо, и магазины «Дьюти» громят в первую очередь, чо.
Вскоре наши друзья миновали коридор пошлинной торговли и оказались в небольшой комнате с единственной дверью на улицу.
-О, чо, чо, вот и наш самолёт… - сказал Спайс, приоткрыв дверь и выглянув на взлётную полосу, - чо, погнали, чо?
-Ага, бля. – кивнул Агамзят, и вся братва вышла из комнаты.
Бескрайнее поле, расчерченное ровными линиями, ярко освещалось висевшей над миром луной. В голубых лучах лунного света тёмной громадой возвышался вдали самолёт, который должен был отвезти братву в Россию.
Чераник вышел вперёд и двинулся в сторону маленького автобуса, стоявшего у дверей накопителя, но Спайс схватил его за руку.
-Ты чо, чо, куда идёшь? – удивлённо спросил прыщавый Казанова в ответ на недоумённый взгляд незадачливого азиата. – В автобус лучше не лезь!
-А что такое, нах? – удивился Агамзят, рассматривая вполне обычный на вид автобус, из окон которого мрачно смотрели серьёзные люди.
-Да чо, чо… на водителя посмотри, чо.
Наш богатырь послушно поднял взгляд на водителя. Высокий мужчина в синей куртке держал руль и посматривал по сторонам. Вроде бы всё было в порядке, только вот на лице его стояло такое уныние, что Агамзяту самому стало не по себе.
-Не, ну ебальце-то у него какое-то, нахуй, странное… ну и чо?
-Да погнали пешком, чо, вот так прям и погнали, - предложил Спайс, делая шаг в сторону высящейся вдали громады самолёта, - а вы сами посмотрите, почему в автобус садиться не следует, чо.
Братва удивлённо переглянулась, но последовала за прыщавым Казановой, справедливо рассудив, что он знает, что делает.
Они шли по залитой лунным светом равнине. Лёгкая корочка снега хрустела у них под ногами, а тёмная громада самолёта неуклонно приближалась. Наконец из-за их спин донёсся фырчащий звук – автобус завёлся и не спеша покатился по снегу.
А затем грянул взрыв, и оплавленные запчасти полетели по небу мимо друзей. Черанику не повезло – прямо на него рухнуло обгорелое колесо, и Хасану пришлось помогать братану, с кряхтеньем вылезавшему из-под куска железа.
-Я же говорил, чо! – торжествующе заявил Спайс, продолжая двигаться к самолёту, - тут всё время автобусы минируют, вот так прям и минируют. Умные люди никогда на автобус не сядут, чо. Ведь за десять лет существования «Бандитских авиалиний» ни один автобус не доехал до самолёта, чё, так прям и не доехал.
-Так вот почему, нахуй, водитель такой мрачный был, бля! – догадался Агамзят. – Он, нахер, знал, что щас взорвётся!
-Ага, чо. – кивнул Спайс.
И тут наши друзья подошли к самолёту. Трап уже был подан, и улыбающаяся стюардесса, зябко кутаясь в шубу, стояла у входа.
-Заходим, братва! – сказал Агамзят, как вдруг до его ушей донёсся трубный рёв. Резко развернувшись, он увидел, что по полю мчатся три чёрных пятна. Братва тут же замерла, лишь Петруха, показав билет стюардессе, скрылся в салоне.
-Это чо, бля? – спросил наш богатырь.
Тем временем пятна приближались, и стало видно, что передвигаются они на четвереньках. Приглядевшись, можно было заметить, что следы, оставляемые ими на залитом лунным светом снегу, были куда больше человеческих.
-Мэдвэди! Братья! – рявкнул Хасан, первым догадавшись, в чём дело. А затем и все остальные поняли, что к ним по заснеженному полю бегут три лохматых косолапых зверя.
-Эй, бля, а чо… - начал было удивляться Агамзят, не знавший о посещении Хасаном Республики Мёда и Мяса, но тут же понял, что знаком с одним из спешивших к ним.
-Эй, братуха-борцуха, нахуй! – рявкнул он, маша своей громадной рукой. Громадный медведь с серой шкурой, разглядев богатыря, приподнялся на задние лапы и тряхнул задом, приветствуя уважаемого противника.
-Он что, бля, побороться опять решил? – спросил Агамзят, вспоминая последнюю их встречу в ночном лесу.
-Да нэ, братуха, - улыбнулся Хасан, довольно пощипывая бороду, - они тэпэрь наши друзья!
И впрямь, подбежав к братве, два медведя, включая Царя-Медведя, начали аккуратно пожимать руки корешей своими когтистыми лапами.
-Раа-а-а-а-авраа! – прорычал медведь поменьше, похлапывая по спине Хасана.
-Они говорят, что пришли прощаться со своим духовным наставнэком! – расплылся в улыбке суровый бородатый террорист, - они жэлают нам удачи…
-Аа-а-ргх! – продолжил младший медведь, возбуждённо размахивая громадными лапами.
-И благодарят сваэго друга за то, что открыл им свэт Аллаха! – Хасан настолько расчувствовался, что ему пришлось схватить бороду и вытереть слёзы. – Как жэ я рад!
Пообщавшись с «духовным наставником», младший медведь отошёл в сторонку, к третьему зверю, всё это время смирно стоявшему вдали. Царь-Медведь же в это время обнимался с Агамзятом и шутливо бил его лапами в живот. Повелитель Черемов, в свою очередь, горделиво напрягал пресс и делал вид, что сейчас врежет дерзкому зверю.
Да, таков нормальный пацан – после хорошей драки он способен по-настоящему подружиться с противником, если тот дрался честно, а удар его был силён. И даже если противник – всего-навсего медведь, это не может помешать двум нормальным душам скорешиться. Такова обаятельная простота души пацанской, в которой заключена невидимая с первого взгляда мудрость.
И вот, попрощавшись с друзьями, два медведя отошли в сторону. И тут третий медведь, самый маленький из всех, неуклюже переваливаясь с боку на боку, подошёл к Спайсу и встал на четвереньки.
-Эм…чо… - недоумённо затараторил прыщавый Казанова, но медведь, не обращая на его слова никакого внимания, обхватил его костлявую ручонку своей лохматой лапой.
-Эй, ты чо, чо… - взволнованно бормотал Спайс, испуганно оглядываясь на братанов. Но братва стояла на месте – несмотря на странное поведение, зверь выглядел вполне дружелюбно.
И вот медведь, аккуратно держа руку Спайса в своей лапе, положил её к себе на лохматое пузо. Повисло молчание.
-Это, бля, чо… - первым что-то понял Агамзят, но его перебил Хасан:
-Вай, это что, МЭДВЭДИЦА???
Спайс робко взглянул на братанов и пожал плечами. «Ну получилось так» - говорил весь его вид.
И тут, облизнув уродливое лицо прыщавого Казанова громадным розовым языком, медведица отпустила его руку, встала на четвереньки и помчалась прочь со взлётной полосы, оставляя на снегу лёгкие следы. Царь-Медведь и его спутник последовали за нею.
Братва постояла минутку в молчании, а затем Агамзят с Хасаном с озадаченными лицами показали стюардессе свои билеты и взошли по трапу. Спайс, тяжело вздыхая, последовал за ними. Чераник постоял какое-то время на улице, почёсывая затылок, а затем, так ничего и не поняв, начал подниматься по стёртым ступенькам трапа.
В салоне самолёта стоял уютный полумрак. Робкий Петруха уже приютился где-то у туалетов, и на него никто не обращал внимаия. Ровные ряды кресел уходили в другой конец самолёта, и Агамзят, не заметив их в темноте, выдрал парочку с корнем.
-С-сука, понаставили всякой хуйни! – раздражённо выругался он, пытаясь поставить на место обшитые кожей кресла.
-Ну чо, чо, садимся. – робко произнёс Спайс и юркнул на первое попавшееся место, прижавшись к окну – после случившегося на взлётном поле ему было слегка неуютно.
-А на билеты, бля, смотреть не будем? – удивился Агамзят. – У нас же, нахуй, этот… эколог-класс….
-Да кого это волнует, чо? – резонно спросил Спайс. – Если кто будет недоволен – мы ему из пушки в лоб – бабах!
-Вай, хароший идэя! – одобрил Хасан и сел рядом со Спайсом. Чераник с Агамзятом, немного потолкавшись в проходе и своротив ещё одно кресло и сломав палец незадачливому азиату, тоже уселись напротив своих братанов.
-Ну чо, чо, я сплю, да? – поинтересовался Спайс, сворачивая свою олимпийку и подкладывая себе под голову.
-Да подожди, бля, - отозвался через проход Агамзят,. – Тут же тоже серьёзные люди, нахуй, может, опять драка…
-Ну разбудите, прям так и разбудите, - быстро отозвался прыщавый Казанова и, откинувшись на самодельную подушку, сделал вид, что спит. На самом деле он боялся вопросов со стороны братвы о медведице.
Агамзят в это время аккуратно снял с плеча болтавшуюся там Богиню. Взглянув в её прекрасное лицо и поправив волосы Насти, наш богатырь аккуратно уложил её рядом с собой в соседнее кресло у окна.
-Вай, ты смотри! – хохотнул Хасан, доставая из кармашка, пришитого к стоявшему впереди креслу, блестящий чёрный пистолет. – Тут и сувэниры дают серьёзные!
-Охуенный пистолет, братуха! – согласился Агамзят, доставая «свой сувенир» - такой же пистолет, как и у террориста, - теперь мы всех раскидаем, нах!
Чераник, глядя на братанов, тоже полез в свой кармашек. Засунув подарочный пистолет за пояс, он запустил руку поглубже и вытащил оттуда белый пакетик.
-Это чо, бля? – удивился Агамзят рассматривая свой такой же.
Чераник, прищурив и без того узкие глаза, в полумраке салона всё же сумел разобрать надпись на пакете и сообщил всем, что это «чистейший кокаин – подарок дорогим пассажирам от «Бандитских авиалиний».»
-Заебись, чо! – хохотнул Агамзят, - отдам Энтшульдигенчику, нах. Он всё насваем перебивается, бля, а я ему такой подарочек, бля!
А неугомонный Чераник продолжал рыться в кармашке в поисках новых подарков от компании. Его поиски увенчались успехом, пусть и несколько странным – из недр кармана показалась пара лохматых, маленьких, явно сшитых вручную носков со множеством дыр.
-Вай, это что? – удивился Хасан, рассматривая свою пару – такую же лохматую и ещё более дырявую.
Чераник пожал плечами и сказал, что он не знает.
-Бля, реально, нахуй мне такие маленькие носки? – недоумевал Агамзят, с трудом натянувший свою пару себе на мизинец.
-Вай, смотрите, мужики, - сказал Хасан, - я карточку нашёл!
Чераник с Агамзятом тут же полезли в свои карманы и вытащили оттуда такие же «визитки» - маленькие карточки, на которых была изображена пара носков и подпись.
-«Если вам понравились эти замечательные носки, вы можете связаться с их производителем в городе Красноярске по адресу: ул. За Линией, Качалка №4. Спросить Успешного Человека.» - прочитал Агамзят, недоумённо переводя взгляд с карточки на убогие носки, болтавшиеся на его мизинце, - я, бля, не понял, нахуй – зачем «Бандитские авиалинии» рекламируют такие тупые носки?
-Ответ прост, друг мой – пресловутый Успешный Человек является братом главы «Gangster airlines». – раздался в салоне чей-то мягкий голос. Все сразу же повернули головы к показавшейся у входа фигуре. Высокая, залитая тенью, она вызывала уважение и страх. Лица её невозможно было разглядеть, и лишь глаза блестели во тьме.
-Ты, бля, кто? Кого знаешь? – поинтересовался Агамзят, почёсывая пузо.
Фигура мягко рассмеялась.
-Я и есть владелец «Бандитских авиалиний».
Я бы хотел сказать, что тут наступила тишина, но я не могу солгать – вместо этого Агамзят, поняв, что на них никто не собирается нападать, потерял интерес к фигуре и протянул:
-Ну заебись, чо. – с этими словами он принялся смотреть на Настеньку, лежавшую в соседнем кресле в бессознательном состоянии. Затем нашему богатырю что-то пришло в голову, и он постучал Хасана по плечу:
-Слушай, братан, разбуди Спайса, а, бля?
-Вай, зачэм?
-Да мы, нахуй, узнаем у него, бля, насчёт той медведицы… - и повелитель Черемов захохотал. Поняв, в чём дело, Хасан тоже рассмеялся и ткнул Спайса в бок. Тот продолжил делать вид, что спит, и братаны ещё громче заржали. Заржал даже Чераник, не понимавший, в чём дело.
Глава «Бандитских авиалиний» недоумённо нахмурил скрытые в тени брови – он пришёл в самолёт, чтобы посмотреть на интересовавших его пассажиров, которые впервые воспользовались услугами его компании и не только остались живы, но и добрались до самолёта. Он рассчитывал, что его появление вызовет восторг у этих ребят – как-никак, в криминальных кругах он был фигурой значительной и даже легендарной.
Но ничего этого не было – простые красноярские пацаны не собирались восхищаться каким-то непонятным типом из тени. Они знали себе цену.
Впрочем, он бы не стал владельцем «Бандитских авиалиний», если бы такие вещи вызывали у него злость. Он просто улыбнулся и вышел из салона, понимая, что эти ребята не чета простым уголовникам. Да, их явно ждало великое будущее.
***
Прошло ещё около получаса. Большинство пассажиров рейса были перебиты ещё в аэропорту, и остались лишь самые лучшие, так как за это время в салон вошли лишь трое – высокий бритый налысо человек с дипломатом в руках, на затылке у которого почему-то красовался штрихкод, и два араба, оживлённо болтавших друг с другом.
-Эй, чо, чо, это же эти… Саддам Хусейн и Бен Ладен! – закричал Спайс, едва завидев их. – Они же, вот так прям и мертвы, чо!
Хасан ткнул его локтем под бок, а затем поздоровался с именитыми террористами за руку.
-Чэго ты орал, эй? – недовольно спросил он, когда арабы ушли, - ну живы они, и что? Ты жэ не думаэшь, что их так просто убить?
Спайс в ответ лишь пожал кривоватыми плечиками.
Перед самым взлётом в салон ворвались ещё два китайца. На ходу пряча пистолеты за пояс, они быстро прошли в самый конец самолёта и уселись там.
-Эй, Чер, бля, ты чего с ними не поздоровался? Они же тоже, нахуй, узкоглазые, - решил подколоть братана Агамзят.
Чераник что-то недовольно пробурчал и раскрыл подаренный пакетик с кокаином.
-Эй, братуха, бля, может, не надо? – забеспокоился наш богатырь.
Незадачливый азиат только махнул рукой и вдохнул сразу всю дозу.
Как и следовало ожидать, ему не повезло – вместе с порошком он занюхнул сам пакетик и потом долго хрипел, выковыривая его из носа.
-Нэ повэзло, братуха, - сочувственно отозвался Хасан.
И тут самолёт начал взлетать.
-Прощай, нахуй, Германия! – заорал Агамзят стремительно уменьшавшейся земле, - прощай, Дубинштейн, бля!
Итак, наши друзья покидали заграницу. Да, поездка вышла странной – учёба в университете заняла всего один день, да и сам Дубинштейн оказался каким-то ненормальным. Наверное, в неадекватности его обитателей виноват уединённый образ жизни и присутствие под боком полуразумных медведей… хотя кто знает? Хрен его разберёшь, этот Дубинштейн.
Зато Настенька возвращалась обратно в Красноярск, и нашему богатырю больше не нужно было покидать свои родимые Черема для того, чтобы попытаться вновь покорить её сердце. Правда, Петруха летел с ними - но это было неизбежное зло.
Хасан явно был доволен тем, что смог обратить в истинную веру новую расу разумных медведей. Спайс просто хорошо провёл время, и в скором времени у него должны были появиться дети – это ли не счастье? Конечно, над ним дамокловым мечом нависала тень Парвиса, но братва наверняка поможет ему разобраться с этим делом. Для этого и нужны друзья.
Чераник же… Ну что ж. С ним всё было как обычно. И ничего с этим не поделаешь.
Полёт прошёл спокойно. За всё время приключилась лишь одна перестрелка – лысый мужчина со штрихкодом за затылке застрелил двух китайцев за то, что они слишком громко хихикали. И правильно. Полёт на таком самолёте – дело серьёзное.
Через девять часов самолёт приземлился где-то под Красноярском, опустившись на загородную дорогу и придавив пару машин. Что поделать – серьёзные люди, серьёзная посадка.
Выйдя из самолёта, братва какое-то время постояла у обочины дороги, болтая о том о сём. Петруха куда-то исчез – наверное, пошёл домой пешком. Всем было плевать.
Уже начиналась зима, и это не радовало наших героев, сытых снегом и холодом. Но делать было нечего, и друзья, вжимая голову в плечи и закутываясь потеплее, ждали попутки. Вскоре самолёт «Бандитских авиалиний» со страшным рёвом набрал скорость и исчез в озарённом восходом небе, а братва всё ждала.
-Сука, я его уебу сейчас, если он не приедет, - зябко ёжась, сказал Агамзят. Угроза подействовала – буквально через минуту вдали показался чёрный «Мерседес». Братва остановила его, избила водителя и, загрузившись в салон, помчалась к просыпавшемуся Красноярску.
-Как там Богиня? – поинтересовался Агамзят, крутя руль и иногда поглядывая на дорогу. Водить он умел плоховато, но ему помогали навыки управления Энтшульдигеном.
-Спит, чо. – отозвался с заднего кресла Спайс, рассматривая лежавшую рядом девушку.
-Вай, она нэ спит, она в обморокэ. – поправил Хасан.
-Да спит, бля, спит. – сказал Агамзят. – Она, нахуй, в самолёте ещё очнулась, а затем и заснула.
На самом деле девушка только притворялась спящей – просто ей не хотелось общаться с пугавшими ещё гопниками. Да, они помогли ей выбраться из Германии… но она слишком устала, чтобы спорить со своей совестью. Имеет же девушка на это право?
Вскоре «Мерседес», покрытый парочкой свежих вмятин, промчался по утренним улицам Красноярска. Миновав Коммунальный мост, автомобиль свернул на Предмостную площадь и остановился перед домом Настеньки.
-Спит ещё, да? – спросил наш богатырь, с нежностью глядя на личико девушки, обрамлённое белокурыми прядями. – Ну похуй, я сам её в квартиру занесу.
И, аккуратно взяв Настеньку на руки, повелитель Черемов пошёл по заснеженному асфальту к её подъезду. Правда, у двери возникла проблема – могучие руки нашего богатыря были заняты, но он ничтоже сумняшеся выбил преграду ногой и поднялся на третий этаж, где, как он знал, жила Настенька.
-Просыпайся, милая, - улыбаясь, прошептал он ей на ушко, - а то дверь в квартиру тоже выбью.
Богиня тут же распахнула свои роскошные синие глаза и вскочила на ноги.
-Спасибо тебе… Агамзят. – произнесла она и скрылась в своей квартире, повернув ключ изнутри.
-Она… сказала мне… «спасибо»… - радостно пробормотал наш богатырь и выбежал из подъезда, по пути ещё раз пнув валявшуюся на земле дверь.
Внизу у машины его встретил Хасан.
-Ну братан! – улыбаясь и почёсывая бороду, сказал он, - мнэ пора в Солнечный, дэтишэк учить. Со Спайсом и Чэром я уже попрощался… и тэбэ пока!
Братаны пожали друг другу руки и Хасан неторопливо пошёл в сторону остановки. Ему предстояло много дел, ведь, кроме обучения детей-шахидов, на нём ещё лежала ответственность за Республику Мёда и Мяса. Да, у него было много дел!
Спайс тоже вылез из машины и пожал руку Агамзяту.
-Ну чо, чо, братуха, бывай, чо. – тараторил он, обнимая кореша, - я пойду, чо, тёлочек тут навещу…
-Давай, братан. – улыбнулся ему Агамзят.
-Только это, - на секунду во взгляде прыщавого Казанову мелькнул страх, - насчёт Парвиса порешать надо чо-то… а то меня напрягает…
-Решим, конечно, нахуй. Для этого, бля, и нужны друзья.
Спайс радостно улыбнулся во все свои кривые зубы и¸ вихляя тазом, побежал куда-то по своим делам.
Агамзят залез в машину и обратился к сидевшему на заднем сиденье Черанику:
-Ну чо, бля, до Затона тебя подвезти, нахуй?
Азиат кивнул и сказал, что было бы неплохо.
Наш богатырь вдавил газ и погнал по проспекту имени газеты «Красноярский рабочий». Десятки зданий промелькнули мимо за несколько минут, и вот, тепло попрощавшись с Чераником, Агамзят помчался к себе домой – в Черема.
Прибыв на место, наш богатырь бросил тачку за пару кварталов от своего сарая – Энтшульдиген мог приревновать хозяина к новому средству передвижения. Остальную часть пути он прошёл пешком, рассматривая по пути свою малую родину и вдыхая столь
милый сердцу воздух Черемов.
И вот наконец вперед показался покосившийся сарай. Подкравшись ко входу, Агамзят прислушался – что там делает его Энтшульдигенушка?
И тут же был сбит вырвавшейся из сарая массой. Громадный лохматый БОРОВ, хрюкая и визжа от восторга, облизывал лицо своего хозяина.
-Энтшульдиген! Миленкий, бля! – хохотал наш богатырь, лежа на земле и дёргая Зверя за уши. Ему было хорошо.
Он был дома.
***

Продолжение, полностью не вошло.
   Металлюга, показывая серьёзность своих намерений, нарочно приблизился к окну магазинчика и отшвырнул попавшийся под ноги букет цветов.
-Да чо, чо мы стоим, - от страха Спайс начал говорить ещё быстрее, превратив свою речь в поток практически нераспознаваемого бреда, - повернём назад и драпанём, чо. чо.
-Эй, нэ-эт. – с бородатой ухмылкой ответил Хасан,роясь в недрах своей одежды. –Мы с Гамзиком пидаров раскидывать будэм.
Несчастный парень задрожал ещё больше, вцепившись в плечо террориста, который тем временем с невозмутимым видом достал из штанов… связку динамита. Её вид придал Спайсу немного храбрости.
Тем временем Агамзят отважно вышел вперёд, встав на пути металлиста. Боковым зрением он заметил, как к окнам ларьков прижались десятки лиц, наблюдающих за разыгрывавшейся драмой.
-Эй, нахуй. – начал он, подпустив в голос жёсткости. –Давай, нахуй, разберёмся, бля, по-пацански.
Предводитель длинноволосых скривился.
-Меня бесит ваш гопничий базар. Я просто объясню, зачем мы хотим прибить эту тварь, и хватит с тебя.
-Дерзко пиздишь, - прорычал Агамзят, - но похуй, бля, говори.
-Это животное пришло в гости к моей сестре и… трахнуло её.
-И чо, нахуй? Мне, сука, похуй, если сестра твоя блядь такая.
Лицо металлиста побелело.
-Только вот потом эта уёбина пошла в комнату к моей бабке и выебала и её тоже!
Тут наш богатырь несколько остолбенел от изумления, но виду не подал.
-И чо? Бабка твоя тоже шлюха, выходит.
Тут нужно сказать несколько слов о мировоззрении Агамзята, которое разделяли многие нормальные пацаны. В настоящий момент, защищая Спайса, он был уверен, что действует во имя высшей справедливости. Его мозг сам находил доводы невиновности уродливого парня , услужливо подсовывая их своему обладателю. Но он защищал не того, кто был, на его взгляд, действительно чист, а того, кто был ровнее, кто был чётче, кто был нормальнее. Спайс явно был нормальным пацаном, тем более с ним они пережили взрыв ларька и прошли от Юбилейного до Предмостной , а вот его враги явно были ниферами ебаными. И подсознание Агамзята отдавало его сознанию приказ защищать уродливого пацана. Если же конфликт возник бы между двумя ровными ребятами, предпочтение было бы отдано тому, что пожестче.
«Как так?» - воскликнете вы. «Наш богатырь, наш герой, наш Агамзятка на самом деле несправедлив и пристрастен?»
«Разумеется». – отвечу я. «И в этом – ключ к его моральной твёрдости и верности друзьям. Он никогда не предаст – потому что пристрастен. В отношениях между людьями нет места высшей справедливости».
Ну а теперь, когда мы познали всю глубину логики пацанской, вернёмся к назревающей драке.
Поняв, что Агамзят назвал его бабушку распутной женщиной, металлюга из белого стал красным. Постояв какое-то время неподвижно, пытаясь совладать с овладевавшей им яростью, он спросил:
-То есть ты нас не пропустишь?
Но Агамзяту уже наскучил этот базар. Он изо всех сил врезал своему собеседнику в лоб. Тот рухнул. Издав торжествующий рёв и воздев руки к небу, наш богатырь ринулся на врагов. За ним, безумно хохоча и размахивая динамитной шашкой, последовал Хасан. Помедлив немного, Спайс присоединился к драке, изо всех сил размахивая длинными кривоватыми руками и повизгивая от возбуждения.
Агамзят был великолепен. На минуту он стал огромным ураганом из невероятно быстрых рук и ног, раскидывавшим ебаных ниферов.
Спайс тоже оказался не промах. Отвешивая врагам удары и оплеухи, он следовал по дорожке из неподвижных тел, оставшихся после Агамзята, кусая за нос тех, кто подбирался к нему слишком близко.
А затем, когда прыщавый Казанова и вместе с нашим богатырём оказались по другую сторону толпы, настало время Хасана. Издав боевой крик, он прыгнул прямо в самый центр ниферов.
И грянул гром.
Пролетавшую неподалёку бабочку с силой ударило о стекло цветочного ларька. Но причиной этого был не взрыв, как вы могли бы подумать.
Неформалы в один миг разлетелись по всей улице. Двое рухнули в фонтан. Один приземлился на статую, изображающую Зевса и Европу, которая стояла на другой стороне улицы, перед клубом «Планета Красноярск». Ещё десяток исчез за пятиэтажками.
-Хрю-ю-ю-ю-ю! – разнёсся по улице торжествующий рык. Да-да, это Энтшульдиген, ещё в Черемах почувствовав грозящую хозяину опасность, превозмог муки похмелья и примчался на Предмостную площадь, по пути развив скорость, близкую к скорости звука. Это он врезался в строй, раскидав неформалов и передав им часть своего импульса, заставив разлететься в разные стороны. И сейчас он, довольно мотая головой, принимал заслуженные ласки от своего хозяина, чесавшего своего зверя за ухом.
-Вах, вот это драка! – сказал Хасан, вытерев пот со лба. –Я чуть не рвануть шашку динамит, но патом вспомнить, что ты просил этого не делать.
-Да, нахуй, славная драка, бля. – кивнул Агамзят, довольно ухмыляясь. –Кстати, а где Спайс-то?
Тут дверь самого дальнего из цветочных ларьков распахнулась, и оттуда вылез улыбающийся во всю свою прыщавую физиономию Казанова, застёгивающий ширинку.
-Вах… - только и смог выдавить Хасан. Спайс шёл мимо ларьков, и отовсюду ему махали весьма довольные продавщицы.
-Ну ты скоростной, нахуй. – прохрипел Агамзят, когда уродливый парень подошёл к ним. –Весь ряд обработать, с-сука! А одежду где взял?
-Да там, одна продавщица дала, - ухмыльнулся Спайс.
-Пизде-ец… - протянул наш богатырь. –Слушай, у меня, бля, просьба к тебе, нахуй, такая. Давай ты у меня, бля, недельку поживёшь в сарае в Черемах и поучишь тёлок клеить. Мне надо, нах… для дельца, сука, одного.
-Не, ну а чо, а чо, без проблем, реально вот без проблем, чо. – ответил Спайс. –Только щас, одно дело есть, прям важное-важное, чо.
И, порывшись в карманах той самой олимпийки, которой он раньше скрывал своё достоинство, прыщавый Казанова вытащил оттуда баллончик с краской и, высунув кончик языка, старательно вывел на стене ларька:
«Спайс. 8903986297».
***
С того дня, когда Агамзят с Хасаном повстречали прыткого Спайса, прошло трое суток. Всё это время уродливый парень жил в сарае нашего богатыря, обучая Агамзята великому искусству обольщения тёлочек. Порой к ним заходил Хасан, принося с собой бутылочки пиваса. Тогда террорист, нормальный пацан и прыщавый Казанова садились в круг, подзывали довольно похрюкивающего Энтшульдигена и все вместе бухали. Хасан говорил о своей работе, о маленьких детишках-шахидах, о новых уничтоженных неверных. Когда же его поток историй иссекал, Спайс с Агамзятом принимались рассказывать о том, как продвигался процесс обучения нашего богатыря.
Наконец, когда хмель окончательно затуманивал рассудок нашей троицы, они вставали и шли веселиться. Вскоре после того, как они выходили за порог скособоченного сарая, пахнущего пивом и гашишем, ночные Черёмушки наполнялись криками боли, грохотом взрывов и сладострастными стонами.
Словом, за прошедшие три дня Спайс сдружился с Агамзятом и Хасаном так сильно, как только можно – ведь что связывает нормальных пацанов сильнее, чем совместное бухание? И вот теперь он, закинув кривые ноги на стену, плевал в и без того заплёванный потолок сарая и со страшной скоростью объяснял Агамзяту, на что ведутся тёлочки.
-Главное, чо бабам нужно – это большой член, вот так вот прямо и большой член. Я всегда так делаю, если вижу тёлочку, которая мне понравилась, только если понравилась – правда, мне почти все тёлочки нравятся, ну чо, я же пацан, чо, мне должны тёлочки нравиться. Короче, если я вижу тёлочку, я подхожу к ней, вот так прямо подхожу, и говорю – чо, чо, будешь трахаться, чо? Она обычно говорит – чо, чо, ты страшный, - я мне пофигу, чо, я говорю – во, какой член большой, ты смотри, какой член большой, она говорит – чо, чо, бери меня, чо, я и беру, чо, главное – что у меня член большой.
-Да бля, с-сука… - недовольно пробасил Агамзят. –Мне же не любую шалаву, нахуй, надо, мне одну особенную надо, бля… Обычных тёлочек с района и я сам могу уломать – просто, нахуй, руки за спину, уламываешь её и делаешь дело.
-Чо, чо, гонишь ты, чо, нет такой тёлочки, чтобы на большой член не повелась. Я если скажу – у меня большой, чо – так любая ведётся, ни разу не прокалывался ещё, чо.
-Ты, бля, нах, не знаешь – не говори. Я о ней как вспоминаю, с-сука… у меня сердце так и болит. Там такая… богиня… короче, нахуй, с ней нельзя так.
Спайс хотел было объяснить Агамзяту, что все тёлочки – натуры приземлённые, и богинь среди них нет, но что-то в тоне богатыря заставило его прикусить язык. Помолчав немного, он сказал:
-А чо, чо там… чо за… богиня такая? Расскажи, чо она там… с чего ты решил, что она богиня, чо…
-Эх, бля, - со вздохом протянул Агамзят, - я тебе просто расскажу, нахуй, как я её встретил в первый раз… Эх, как, нахуй вспомню, так тяжело на душе становится – я просто, бля, чую, что она мне никогда не достанется.
-Да чо, чо, ты не парься, со мной тебе что угодно достанется, чо.
-Ладно… слушай, нахуй, короче.
И Агамзят начал рассказывать.
Уныло падали осенние листья. Тучи, похожие на куски грязной ваты, ползали над городом, словно исполинские черви. На лавочке в одном дворов рядом с Предмостной площадью проходила встреча весьма высокопоставленных особ – повелитель Черёмушек Агамзят проводил пивную церемонию вместе с хозяином окрестностей Театра Оперы и Балета, Колькой Сопливым.
Надо сказать, что последний прибыл на встречу вместе со своей дамой сердца – Марией по прозвищу Уебашка, которая вместе с мужчинами распивала «Клинское» и щелкала семечки.
-Ах-ха-ха, бля, смотри, нахуй! – захохотал Агамзят, одетый, как всегда, в одни спортивные штаны и спортивные кроссовки, показывая на арку, ведущую из двора на площадь и проспект имени газеты Красноярский Рабочий. –Мужик, бля, в шубе моется!
Колька Сопливый и Машка-Уебашка синхронно развернули головы в том направлении. И действительно – на площади, кусок которой был виден сквозь арку, возвышалась статуя Ленина, одна рука которого была поднята вверх, а другая лежала в районе сердца. Этот памятник нельзя было назвать образцом скульпторского искусства, поэтому кулак вождя мирового пролетариата походил на огромную мочалку, которой великий человек тёр свою подмышку.
-Ха! Ебать! – ответил Колька, вытерев соплю с носа.
-Ржака! – подтвердила Мария.
Агамзят с грустью обнаружил, что пива в бутылке совсем не осталось, и выбросил пустую тару на покрытый грязью и осенними листьями асфальт.
-Мусоришь! – ухмыльнулся Колька.
Машка промолчала – она разгрызала семечку.
Наш богатырь понял, что ему скучно. Оглядевшись по сторонам, он обнаружил в дальнем конце двора неспешно вышагивающего паренька среднего роста, в клетчатой кофте с надвинутым на лоб капюшоном.
-Давай терпилу напряжем, а, нахуй? – предложил Агамзят.
-Давай. – хором ответили Николай с Марией и последовали за вскочившим с лавки Агамзятом.
-Эй, пацан! Сюда иди! – рявкнул он, сложив ладони рупором.
Жертва подняла взгляд и явственно вздрогнула, увидев внушительную и волосатую фигуру нашего богатыря, стоявшего посреди детской площадки. В первую секунду на лице парня отразилось явное желание убежать, но затем Агамзят сделал шаг вперёд (просто для того, чтобы освободить место для подбежавшей Машки-Уебашки , которая была дамой и обращение с которой требовало галатности), и бедняга, оценив размер шага нашего богатыря, понурился и пошёл на убой.
Агамзят стоял, поставив одну ногу на деревянное ограждение, окружавшее детскую песочницу. Позади него, продолжая щелкать семечки, сидели на корточках Колька с Марией.
Бедный паренёк шагал так медленно, будто бы его ноги были налиты свинцом. Вот он обошёл покосившуюся детскую карусельку, проковылял мимо горки, и наконец предстал перед гневным взглядом нашего богатыря.
-Ты кто вообще? Кого знаешь? – начал разворачивать стандартную схему Агамзят.
-Я… это… Карена знаю. – дрожащим голосом выдавил терпила.
-Это кто, нахуй, такой?
-Это такой тип…
-Какой, бля, такой?
-Ну такой… опасный.
-Опасный, типа? – нахмурился Агамзят . -И почему он опасный?
-Он… это… Черёмушки держит, вот.
Колька Сопливый и Машка-Уебашка загоготали, расплёвывая во все стороны шелуху от семечек.
-Хуя ты пиздеть, бля. А ничего, что я Черема держу? Косяк за тобой, уёбок.
Несчастная жертва побелела. Ноги парня подкосились, но он всё же смог удержать равновесие.
-Ну может, и косяк… н-но… н-но…лучше не трогай меня… я же полгорода знаю.
-Чо, нахуй, так и полгорода? Пятьсот тысяч человек – и каждого знаешь?
-Да н-нет… - терпила почти плакал. –Не пятьсот… ну я не совсем полгорода знаю…
-Допизделся ты. – Наш богатырь понял, что пора ебашить.
-Ах-р… аа… - тихонько завыл лох.
Агамзят ухмыльнулся. Тысячи молекул адезинтрифосфорной кислоты уже неслись по его телу, стремясь влиться в громадный кулак и направить удар, который должен был отшвырнуть терпилу метра на три.
-Вы что тут делаете? – донёсся тут до его ушей невероятно мелодичный голос.
Наш богатырь обернулся и, как вы, наверное, уже догадались, остолбенел. Ибо хозяйкой голоса оказалась девушка божественно-небесно-внеземной красоты (об этом вы тоже скорее всего догадывались).
Да, она была прекрасна. Стоя посреди грязной детской площадки, на фоне угрюмо вздымающихся многоэтажек, под безжалостно-серым небом, она умудрялась не только не потерять в привлекательности, но и облагородить всё, что её окружало.
Одетая в длинную белую рубашку, на которой не лежало ни капли осенней грязи, с перекинутой через плечо кожаной сумочкой, она смотрела на громадного Агамзята с сидевшими за его спиной Колькой и Машкой, на бледного терпилу, и радостно-недоумённо улыбалась.
Её глаза были восхитительно-голубого цвета, а идеально чистые белки напоминали нашему богатырю чистоту дорогой водки. Её губы улыбались так, что хотелось вырвать своё сердце из груди, лишь бы заслужить ещё одну такую же улыбку. Кожа же её была такой же ухоженной, как свежевымытая спина Энтшульдигена.
Сначала Агамзят даже зажмурился, не в силах вынести такой красоты. Затем он всё-таки смог заставить себя открыть глаза и сделал то, что было единственно возможным в данной ситуации.
Он упал на колени перед этой богиней и прохрипел:
-Мы тут лоха разводим!
Улыбка на лице богини сменилась выражением кроткой печали.
-Я… поняла. Отпустите его. Пожалуйста. Я сильно-сильно прошу.
-Разумеется.
И, помогая себе руками, нещадно марая штаны в грязи, Агамзят отполз в сторону, махнув терпиле рукой в знак того, что он свободен.
Везучий лох, похоже, уже освоился в ситуации и умеренно смелым шагом прошагал мимо съежившегося на земле богатыря.
-С тобой всё в порядке? – обеспокоенно оглядывая терпилу, спросило божественное создание.
-Да… мы чуть не подрались… но ты пришла… остановила мордобой… - терпила уже ни капли не боялся за себя. И правильно делал – Агамзят знал, что богиня не хочет, чтобы лоху был причинён вред.
На Её лице появилось выражение восхищения.
-Ой, ты такой храбрый… а как тебя зовут? – и, взяв парня за руку, девушка пошла с ним к выходу из двора.
-Я Петя. Петруха, меня так братаны называют. Я реслингом занимаюсь, кстати.
И, сжимая в своей потной ладони божественные пальцы небесного создания, Петя-реслер вышел из двора.
А Агамзят ещё долго лежал в грязи на детской площадке, кусая губы в бессильной злобе на наглого терпилу. Вот уже ушли Машка и Колька, ошеломленным таким поведением нашего богатыря. Вот потемнело небо, и на мускулистое тело жертвы Амура полились струи ледяного дождя. Сверкали молнии, а хозяин Черемов продолжал лежать, и в глазах его была скорбь.
-Ничо себе, как у вас там всё случилось, вот так прям и случилось. Чо, чо я не думал, что ты таким можешь быть, чо. Вот так прямо бабе под ноги бросился? А терпила сразу всё понял и начал права качать?
-Да, блядь.
-Ого, ничо, ничо. А чо, этот типок, Петя тот, он реально реслер, чо?
-Да бля… я у братанов узнавал… он ходил на реслинг два месяца назад, с-сука… две недели походил и бросил. Уёбок ебаный! И, сука, какой ушлый этот еблан! Сразу почти, нахуй, въехал, что ему теперь ничего, блядь, не будет, и можно выёбываться спокойно!
Разозлённый Агамзят изо всех сил ударил кулаком по стене сарая, пробив немаленькую дыру.
-Ого чо. А чо, она с ним сейчас общается или нет, а, чо?
-Да бля… они порой встречаются, гуляют вместе… но я, нахуй, однажды попросил знакомых типчиков с ним поговорить, он теперь,бля, боится с ней встречаться – мои братаны его припугнули конкретно.
-Ого, чо.
-Ага, бля, только, сука, я потом так страдал, нахуй. Я же знал, что она бы, нах, не одобрила такое, если б узнала.
-Чо, чо, значит, хуём её подцепить не выйдет, чо. – задумчиво кивнул Спайс, щёлкнув корявым, с грязным ногтем пальцем по своему внушительному прибору.
Прибор качнулся, ещё сильнее проявившись сквозь дырявые штаны, найденные Спайсом в одном из углов Агамзятова сарая. Да и вообще, вся одежда Спайса была получена им благодаря знакомству с нашим богатырём. Трусы и носки они отработали у встретившегося случайно лоха, кофту сделали из найденного во время ночной прогулки мешка из-под картофеля, а чёрную шапочку прыщавый Казанова получил как дар дружбы от хозяина Черёмушек.
-Короче, братан, нахуй, - научи-ка меня, что, бля, сделать мне. Я так люблю эту богиню, что, с-сука, нахуй!
Спайс задумался. Перебирая все варианты, он, наконец, остановился на оптимальном.
-О. чо, идея у меня. Ничо такая идея, чо.
-Ну-ка, нахуй. – на суровой небритости Агамзята проступил интерес.
-Она, короче, вся такая из себя небесная, чо, прям так и небесная, значит… - вообще Спайс так не считал, но спорить с нашим богатырём не рисковал, - так её и нужно покорить чем-нибудь таким, небесным, чо… музыкой, например, чо.
-Чего, бля? Я ей симфонию, что ли, написать, нахуй, должен? Типа пёс Бетховен, нахер?
-Да не… мы ей рэпчик запишем, чо, так прям и запишем, пацанский рэпчик такой…
-И, нахуй, под окном у неё споём! – рявкнул обрадованный Агамзят. Идея пришлась ему по душе.
-Да-да, чо. У меня есть один кореш, у него студия есть, вот так прямо и студия, чо… у него запишем.
-Охуеть, сука! – хозяин Черёмушек вскочил с заваленного бутылками пола. –Начинаться будет так, нахуй… - и, встав посреди сарая и прижав руку к животу (так, по его мнению, стояли все оперные певцы), Агамзят запел:
-АГАМЗЯТ ДЕРЖИТ ЧЕРЕМА! АГАМЗЯТ ДЕРЖИТ ЧЕРЕМА! ОХУЕ-Е-ЕТЬ!
Хлипкие доски сарая зашатались. Бутылки разлетелись по углам. Энтшульдиген, мирно дрыхнувший в углу, вскочил и дико завизжал.
-О, хуя, типа минус заиграл . – лицо нашего богатыря расплылось в счастливой улыбке. –Это знак! Мой Зверь даёт мне знак – всё будет заебись!
-Нормально, чо. Сейчас надо позвонить этому типку…
-Хасану звякни ещё, нахуй. Втроем пойдём.
-Да без вопросов, чо. – и, также вскочив на ноги, Спайс принялся рыскать по полутёмному сараю. Раскидывая горы тряпья, отработанного у терпил, со звяканьем распинывая стеклянные бутылки с пробитыми в донышке дырками, он вскоре обнаружил то, что искал – в небольшой ямке, вырытой у стены, стоял, облитый испражнениями Энтшульдигена, старенький телефонный аппарат с дисковым набором. Груда проволоки шла от него куда-то под землю. Сам Агамзят никогда не задумывался над тем, откуда там берётся связь. На этот счёт у него существовала устойчивая версия, в которой он не сомневался и никогда не подвергал сомнению:
-Я, бля, короче, однажды встретил уёбка и отработал у него, нахуй, помидор. Просто ничего больше, нахуй, не было. Ну он и говорит – не бери помидор, нахуй, он радиоактивный! А я такой – да мне похуй, с-сука. Забрал помидор, принёс на хату и чё-то застремался есть – вдруг не спиздел терпила. Похуй, думаю, закопаю его. Закопал – и через недельку телефон и заработал. Это всё радиация, сука. Микроволны, ебать их в рот.
И вот Спайс снял трубку питающегося от помидора аппарата и, прокручивая диск, набрал номер своего знакомого.
-Чо, Чер. Слушай, чо, дело есть, чо, вот так прям и дело. Тут надо братану записать трек, чо, можно к тебе заехать? О, всё, спасибо, через часок будем.
Затем настала очередь Хасана.
-Хасан, чо, братан, привет, это Спайс. Подъезжай к остановке «Затон» через часок, чо. Мы с Агамзятом тоже подтянемся. Чо? Да трек записать, чо.
-Вай, какой трек? Ви совсэм ебнулись, э?
Спайс объяснил всю суть дела.
-Охуэнно, братаны! Скора буду! – и террорист положил трубку.
-Чо. чо, братан, едем! – радостно сказал прыщавый Казанова, повернувшись к Агамзяту. –Седлай БОРОВА, чо. Едем трек писать!
***
Примерно через час Агамзят, по такому случаю нацепивший помимо спортивных штанов ещё и шапочку, стоял перед высотным домом и кормил Энтшульдигена с руки насваем. Зверь с радостным похрюкиванием перемалывал устрашающими клыками зеленоватые шарики из куриного помёта.
-Утомился, нахуй, - с нежностью произнёс наш богатырь.
-Да чо, чо тут не утомиться, чо, от Черемов до Затона за девять минут домчал, чо.
Спайс стоял тут же, озираясь по сторонам. Вокруг него раскинулся широкий двор, заполненный играющими детьми и сидящими на лавочками старушками. С трёх сторон двор был огорожен девятиэтажками, а с четвёртой была стройка. Крики гостей из средней Азии, возводящих новое здание, разносились всюду и заставляли Энтшульдигена нервно прядать ушами.
-Да чо, чо, где Хасан, чо?
-Да приедет, бля. Ты, нахуй, главное успокойся.
-Да мы уже минут двадцать тут стоим, чо, вот так и стоим. Я уже тут трёх телочек оприходовал, а он всё не идёт.
-Ну займись, бля, чем-нибудь. – Агамзят был недоволен нетерпением Спайса, так как ему нравилось кормить Зверя и он был даже рад, что Хасан задерживался. – Напиши свой телефон, нахуй.
-А чо, чо, идея. – и, радостно подкидывая кривоватые ноги, прыщавый Казанова помчался по газону к стене ближайшего дома.
Неожиданно весь двор наполнился рёвом, и в следующую секунду из-за поворота вылетел бронетранспортёр, украшенный изображением старичка с жиденькой бородкой. Сбив по пути лавку, с которой за мгновение до этого с визгом убежали бабки, он круто развернулся и остановился возле Агамзята.
-Вай, братан! – прогремел из стальных глубин голос Хасана, а затем и он сам, откинув люк, высунул свою бородатую голову на свет. –Ты сматри, какой я тачка подогнать! Вах, канфэтка! Из Ливии друзья привезли, с лицом сам Каддафи, да принять Аллах его душа!
-Заебись, что сказать, бля. – с восхищением ответил наш богатырь, хлопнув громадной ладонью по железной обшивке БТР. – Ну чего, вылезай, нах. Пойдём рэпчик писать. Эй, Спайс! Веди нас к своему другу!
Спайс, довольно тряся сжатый в потных ладошках баллончик с краской, подбежал к братанам, пожал руку Хасану, восхитился его «тачкой», а затем три братана вошли в подъезд одной из высоток. Преодолев четыре пролёта, они оказались перед запертой дверью.
-Вай, эта чо за звук такой? – удивлённо спросил Хасан. Все прислушались.
Из-за двери доносились звуки пианино. Мелодичные ритмичные проигрыши, мягко поднимающиеся с одной октавы на другую. Порой пианисту становилось скучно, а он мастерски менял тональности, превращая мажор в минор и раскидывая всюду бемоли и диезы.
-Чо, чо, чо-то музыка знакомая, чо такое? Я же никогда пианинную музыку не слушал, чо, фигня какая-то, чо.
-Ага, бля, такая же хуйня. – отозвался Агамзят, нахмурив лоб от непонимания.
А напряжение в мелодии нарастало. Легато сменилось острым стаккато, и началось явное крещендо. Пианист уже достиг форте и явно собирался перейти в фортиссимо форте. Запиликали форшлаги.
-Вай, знакомый мелодия, и впрямь… странно… - пробормотал Хасан.
И тут пианист решил запеть. Его дребезжащий голос, напоминавший звук трескающегося стекла, сообщал слушателям, что мама говорит – это всё план тормозит. Он старался донести до них, что малышу нужно меньше употреблять гашиш. Он рассказывал историю о человеке, не заработавшем на мерин и гоняющем в ПАЗ-ике.
-Это же АК-47! Сука, на пианино исполняет! – ухмыльнулся Агамзят, опознав мелодию.
-А чо, чо, он тип талантливый… Вообще офигеть, чо… я и не знал, что он так может… чо, чо, сыграл рэпчик на пианине, чо… - и кривоватый палец Спайса вдавил кнопку дверного звонка.
Музыка замолкла, а затем дверь распахнулась. На пороге стоял невысокого роста человек с ярко выраженными азиатскими чертами лица. Очевидно, его папа был из Китая, а мама – из Узбекистана. Или наоборот.
Одет он был он длинное грязное пальто, из-под которого выглядывали два домашних тапочка. Под одним глазом красовался громадный синяк, на шее в районе сонной артерии был наклеен пластырь, а два пальца были загипсованы.
Хрипловатым и тихим голосом этот человек поприветствовал Спайса и предложил братанам пройти в студию. Хасан хотел было пройти, не разуваясь, но азиат остановил его и попросил снять обувь. Террорист недовольно рыкнул, но подчинился.
Следуя за хозяином по уложенному паркетом коридору, друзья заинтересованно смотрели по сторонам. На стенах квартиры висели картины. Одна из них изображала двух парней, глаза одного из них скрывались за громадными чёрными очками.
«Виктор и Максим» - гласила подпись.
Остальные картины также изображали известных рэперов страны. Ноггано, Миша Маваши, Гуф (его портрет был даже украшен чёрной ленточкой) – все они были здесь, все они смотрел со стен на проходящих мимо братанов.
-Вах, какой квартира дорогой, - шёпотом подметил Хасан.
-Да у него родители богатые, чо, присылают ему денег. Сам он только рэпчик записывает, но бабок с этого особых нет рубит, чо, вот так прям и не рубит. – также шёпотом ответил Спайс.
Наконец они оказались в небольшой богато обставленной комнате со включённым компьютером в углу.Посередине помещения стояло пианино, резко контрастировавшее с остальной обстановкой (именно на нём и играл хозин квартиры, когда друзья стояли у дверей). Его поверхность была покрыта множеством царапин и выжженных зажигалкой надписей.
«АК 47 форево», «Nike», «Колян пидар», «Хуй» - прочитал Агамзят некоторые из них.
-Это кто всё писал? – вполголоса спросил он у Спайса.
-Да он сам и писал, чо, - ответил тот. –Так пианино более по-пацански выглядит.
-Ясно, хуле.
Тут хозяин квартиры, стоявший к ним спиной, начал разворачиваться. Но, к сожалению, край пальто зацепился за торчащую из пацанского пианино педаль, и музыкант, не издав ни звука, рухнул на паркет, громко стукнувшись лбом.
На его месте Агамзят бы был страшно зол на тупую педаль и неловкого себя. Он бы орал и обрушивал на коварный инструмент град ударов. На худой конец, он бы хотя бы вскрикнул.
Но хозяин квартиры был не таков. Сохраняя спокойствие, он встал на ноги, потёр образовавшуюся на лбу шишку, и обратился к нашим друзьям. Своим дребезжащим голосом он сказал, что зовут его Чер Ани, что родом он не из России, и что братаны называют его Чераник.
Агамзят, Хасан и Спайс кивнули.
-А чо, чо, это вот Агамзят, а это Хасан, чо. – представил друзей Спайс.
Чераник пожал двум братанам руки и сказал, что со Спайсом они вообще знакомы плохо и виделись до этого только один раз, когда прыщавому Казанове понадобилось записать трек. Но Спайс запомнил Чераника, потому что он, Чераник – весьма талантливый человек. Помолчав немного, хозяин квартиры добавил, что даже самый первый трек, сочинённый и записанный им самостоятельно, отличается особой мелодичностью и глубоким смыслом.
После этого Чераник подошёл к сияющему голубым светом экрану компьютера, по пути споткнувшись и чуть не ударившись виском об угол стола.
Набрав что-то на клавиатуре и ткнув куда-то мышкой, он жестом подозвал друзей посмотреть. Братаны подошли и уставились в монитор.
Там, запущенный в окне «Интернет Эксплорера», грузился ролик с сайта «Youtube», называвшийся «Моя первая песня – «Я не читал бы»».
Прошло две минуты. Чераник стоял за спинами друзей, наблюдая за их реакцией. Друзья молча смотрели на кружащийся посреди чёрного прямоугольника кружок из точек. Наконец видео загрузилось.
На экране появилось изображение крыши какой-то высотки. Затем заиграла назойливая пищащая музыка. И вот откуда-то из угла вышел, споткнувшись и чуть не упав с крыши, Чераник.
«Я не читал бы, если бы умел читать.
Я читал бы, если бы не умел читать.
И я читаю. Я подсел на рэпчик…» - понёсся из дребезжащих колонок речитатив.
Затем «Эксплорер» закрылс я, выдав сообщение об ошибке.
Чераник вздохнул и сказал, что, в принципе, суть и так ясна. Братаны переглянулись и согласно кивнули.
-Это, блядь… - решил взять быка за рога Агамзят. –Мы к тебе зачем пришли-то…
И наш богатырь пустился в объяснения о том, зачем им нужна песня, какой именно рэпчик им нужен и какая же всё-таки прекрасная Богиня, для которой трек предназначен. Внимательно выслушав его, Чераник попытался кивнуть, но слишком сильно расслабил позвоночник и чуть было не сломал себе шею. Вздрогнув и выгнувшись, он печально вздохнул и, потирая горло, сказал, что всё понял и что ему нужно приготовить студию для записи. После чего, споткнувшись по пути, вышел из комнаты через маленькую чёрную дверцу, которую друзья сразу и не приметили.
-Вай, чиго он такой нэловкий? Уже раза три чуть не грохнулся. – заметил Хасан, когда Чераник вышел.
-Ага, бля. – разделил Агамзят его удивление.
-Да чо, чо… не неловкий на самом деле, чо, ему просто по жизни не везёт. Он говорит, его прокляла какая-то страшная усатая узбекская ведьма, чо, и теперь он всю жизнь отхватывает пизды и получает синяки, чо. Говорят, он, пока записывал тот клип на крыше здания, два раза наебнулся и в больнице долго лежал, вот так прям и лежал.
-Хуя себе, мистика… - недоверчиво пробормотал Агамзят.
Тем временем маленькая дверца распахнулась, и Чераник вошёл к комнату.
-Ну чо? – спросил Спайс.
Чераник ответил, что сейчас он сядет за пианино, и они начнут вместе подбирать мелодию. А затем, когда всё будет готово, начнётся запись трека в студии.
Закатав длинные рукава неряшливого пальто, азиат сел за фортепиано… и понеслось.
Чераник играл, и лицо его было спокойно. В уши братвы влились звуки печальной и нежной мелодии, мелодии, которая рассказывала о неразделённой любви нормального пацана.
Агамзят не одобрил – это было не жёстко.
Тогда Чераник попытался сыграть что-то инфернальное. Сначала ему не очень повезло, и указательный палец музыканта застрял между клавишами во время первого аккорда. Но затем жестокая и демоническая музыка потекла по комнате, и недовольно было лицо пианиста.
Вмешался Хасан и сказал, что настоящий мусульманин ни за что не станет слушать такую мрачноту и что он взорвёт дом, если эта музыка продолжится.
Изящные пальцы невезучего азиата снова ударили по клавишам, рождая светлую и радостную музыку, на самой границе которой всё же жила лёгкая печаль. Суров был лик Чераника.
Спайс фыркнул, скривив своё уродливое лицо, и сказал:
-Чо, чо, тёлочкам не понравится, чо.
И заиграл Чераник в последний раз, и разгневано было лицо его. Грандиозность жила в звуках его инструмента, величие и в то же время страдание. Новая музыка не была похожа на обычный минус для рэпчика, она была эпична – и братаны одобрили. Братаны заулыбались.
Чераник встал и жестом позвал друзей в студию. Те гуськом последовали за ним.
***
Агамзят стоял у подъезда Чераника, любуясь работающими на стройке азиатами. Солнце окутывало весь двор багровым закатным светом. Со лба нашего богатыря стекал пот.
Братаны провели в студии больше трёх часов. Всё это время они ругались, орали, пели и фантазировали. Чераник что-то доказывал им своим дребезжащим голосом, Агамзят в ответ рычал, а Спайс чесал себе между ног и говорил, что должно понравиться тёлочкам. Хасан, кажется, вообще поставил себе задачу превратить рэпчину в песнь муэдзина.
И вот теперь, после долгих споров, записей, перезаписей – трек был готов. Его записали на флешку, лежавшую в кармане спотивных штанов Агамзята, в двух вариантах – с вокалом и без. Наш богатырь всё думал, где бы найти хор, который бы смог спеть припев.
Сзади подошёл Хасан и, положив волосатую руку на плечо братану, сказал:
-Ну чиго, братан, поехали твой баба песню петь, э?
-Да надо бы, бля… текст уже все выучили… но где хор найти?
-Вах, да не вопрос, братан! Я свой шахидик привезу, они спеть!
-Спасибо, братуха, век не забуду!
И Хасан, засунув руки в кармашки своего обвешанного взрывчаткой жилета, прошёл к бронетранспортёру. Запрыгнув на стоявшую рядом вывороченную лавку, он обернулся и, помахав рукой Агамзяту и выходящим из подъезда Черанику со Спайсом, залез в «тачку». Через пару секунд БТР, взвизгнув колёсами, рванулся вперёд, раскидав всюду куски земли с травой.
-А чо, чо такое, куда он?
-Он, нахуй, в Солнечный поехал, своих шахидиков собирать. Они типа хора будут, блядь.
Подошёл Чераник, тащивший на спине громадную колонку, и спросил, куда её ставить.
-Да вот, бля, рядом с Энтшульдигеном.
И музыкант, ни капли не удивившись, что во дворе его дома лежит гигантский хряк, опустил колонку на землю рядом со Зверем. Колонка тут же упала на бок, придавив собой беднягу.
Агамзят подошёл к БОРОВУ и, оторвав от штанов немаленький кусок ткани, начал навьючивать скакуна, привязывая к нему любезно предоставленные Чераником колонки.
Сам Чераник же, постанывая, встал и, стряхнув с бомжеватого пальто куски земли, начал наблюдать за процессом. Вскоре Энтшульдиген был навьючен, и Агамзят одним прыжком взгромоздился на гору колонок, привязанных к спине Зверя. Чераник полез следом, пару раз сильно стукнувшись лбом, и примостился за спиной нашего богатыря.
-Чо, чо, - пробормотал Спайс и также запрыгнул к Агамзяту.
И вот Энтшульдиген медленно привстал. Его ноги дрожали, брюхо болталось туда-сюда, а маленькие глазки налились кровью. Первые секунды вся конструкция из колонок и всадников на его спине колыхалась из стороны в сторону, но затем у БОРОВА получилось обрести равновесие.
Он сделал первый шаг. Затем – второй. А затем…
А затем он неостановимым метеором помчался по двору, расшвыривая в стороны прохожих. Агамзят, хохоча, указывал ему путь, и Энтшульдиген всё набирал и набирал скорость.
Богиня ждала их!!!
***
Приехав во двор, где жила возлюбленная нашего богатыря , друзья развили бурную деятельность. Спайс таскал туда-сюда колонки, подключая их к небольшому генератору. Агамзят распутывал кабели и настраивал эквалайзер на пульте. Чераник ходил вокруг, объяснял, как всё устанавливать, спотыкался и падал лбом на холодную землю.
В какой-то момент наш богатырь поднял взгляд и взглянул в окно квартиры, в которой жила Она. И там, за вышитыми цветочками занавесками, он увидел удивлённый и возмущённый взгляд божественных синих глаз.
-Да. Нахуй! Да, сука! Да, блядь! – радостно крикнул он и принялся отплясывать по выложенной плитами детской площадке, изящно перепрыгивая через встречавшиеся на пути горки и песочницы.
-Чо, чо, чо такое, братан? – удивлённо воскликнул Спайс, выронив из рук колонку . Колонка упала на ногу сморщившемуся Черанику.
-Она там! Она в квартире! Она услышит мой рэпак, блядь!
-А чо, чо, она могла там не быть? Ты чо, просто так сюда поехал, ничего о ней не зная?
-Ага, блядь. По-пацански.
-Ясно, чо.
И они продолжили работу.
Чераник как раз объяснял Спайсу, какой вариант песни следует включить, когда из арки во двор въехал БТР. Машина остановилась в шаге от неудачливого азиата и шваркнула его по лбу краем обшивки.
Радостно-бородатый Хасан, обвешанный, помимо гранат, ещё и динамитными связками вкупе с тротиловыми шашками, выскочил из «тачки».
«Как чёрт, бля, из табакерки» - подумал Агамзят.
За ним, радостно галдя, выбрался десяток детишек, одетых в несоразмерно большие пояса шахида. Выстроившись в три ряда, они радостно посмотрели на Хасана.
-Дядя Хасан, повторите слова, пожалуйста.
-Вах, дэтки, харашо. – и, радостно улыбаясь, террорист подошёл к детям и начал тихонько повторять припев. - Запомнитэ, дэти - Предмостка, то есть Предмостная площадь - это район, в котором багиня жыть. Ясно вам, э?
Всё было готово. Спайс с Агамзятом сидели и повторяли свои слова. Чераник с грустным видом проверял микрофоны.
Вдруг окно богини распахнулось, и оттуда высунулась божественная голова.
-Вы чего тут затеяли за концерт? – раздался божественно-недовольный голос.
-Для тебя, нахуй, любимая, блядь. – радостно улыбаясь, ответил Агамзят.
-Какая я тебе любимая?! У нас ничего не было и быть не может! – рявкнула Богиня и захлопнула окно.
Наш богатырь стоял и глупо улыбался. Звук её голоса б

Звук её голоса был ему милее гахи.
-Вах, мы готов. – прорычал Хасан.
-И я, чо, чо, всё выучил. – уродливо улыбнулся Спайс.
Чераник также отрапортовал, что всё оборудование готово к использованию.
Ну, чо, нахуй? Поехали, ёба! – рявкнул наш богатырь и, взяв в могучие руки микрофон, вышел в центр двора, встав прямо перед Её окном. За его спиной смирно стояли маленькие шахидики.
Чераник нажал что-то на пульте. Заиграл необыкновенный по своей эпичности минус. Пиликанье скрипки, гудение духовых, стук барабанов – все было в нём.
-Вах, довайтэ! – крикнул Хасан, размахивая гранатой и представляя, что это смычок.
И детишки запели.
Агамзя-а-ат на Предмостке! Агамзя-а-ат, Агамзят!
Агамзя-а-ат на Предмостке! Агамзят-а-ат, Агамзят!
Агамзят, поднимая и опуская одну ладонь, начал зачитывать.
Каждый день просыпаюсь в задрипанном сарае!
Чешу ручному свину спину – а дальше зажигаю!
С братвой мы курим гаху, а дальше мутим кэш,
А если ты скосячил…
Тут наш богатырь вдохнул в грудь побольше воздуха.
Я ТЕБЯ УЕБУ!
Настало время Спайса с Хасаном. Прыщавый Казанова уже начал входить в раж и скакал по детской площадке с одной горки на другую.
Агамзя-а-а т – ни одним ментом не взят!
Агамзя-а-ат – любит свиней и свинят!
Агамзя-а-ату любая баба даст!
Агамзят УЕБЁТ ВАС!
От возбуждения Хасан сорвал с себя гранату и швырнул её куда глаза глядят, сбив с ног Чераника, чудом уцелевшего.
И снова настала очередь Агамзята.
Иду по райончику – опасней каннибала!
А если что не так – полетят ебала!
Эй, пацан, иди сюда, нах! Мы с тобой поговорим, а потом…
Хасан от восторга рванул ещё одну гранату.
Я ТЕБЯ УЕБУ!
И вновь запели детишки-шахиды.
Агамзя-а-ат на Предмостке! Агамзя-а-ат, Агамзят!
Агамзя-а-ат на Предмостке! Агамзят-а-ат, Агамзят!
И тут Хасан, вошедший в своего рода экстаз, заорал и рванул чеку гранаты, висевшей на его жилете. Детишки восприняли это как сигнал и сделали то же самое.
Взрывом колонки раскололо в щепки, превратило песок в песочнице в стекло, обожгло листву на деревьях и унесло Чераника куда-то вдаль. Агамзят с восторгом смотрел на громадную обугленную воронку, из которой поднимался Хасан.
Воняло серой.
«Ну теперь-то. нахуй, она точно моя» - решил он.
Тем временем его братаны подходили к нему. Радостно-возбуждённый Спайс, улыбаясь во весь свой кривозубый рот. Хохочущий Хасан, на этот раз ни капли не опечаленный тем, что ни один из детишек не выжил – ведь они сделали такое шоу для братана!
А затем подковылял и недовольно бормочущий Чераник.
-Ну что, любимая? Охуенно же? – рявкнул он, до рези в глазах всматриваясь в то самое окно с цветочными занавесками.
Какое-то время ничего не происходило. Затем ещё какое-то время. Затем ещё. И ещё.
Но вот створки распахнулись, и божественное лицо с выражением божественного гнева взглянуло на собравшихся внизу музыкантов.
-Идиоты! Чего творите! Свалите! – крикнула она истерично и захлопнула окно.
Повисла тягостная тишина. Братаны смотрели на Агамзята. Агамзят молчал и смотрел в землю.
Где-то в небе начали собираться тучи.
Тишина продолжала висеть.
Вспыхнула молния.
Агамзят вздохнул. Братаны молчали. Чераник чуть не упал, запутавшись в ногах.
Агамзят поднял голову. Очередная молния осветила его лицо. В глубине зрачков вспыхнули отблески бури.
-Похуй, братва. Похуй. Пойдёмте бухать и пиздить лохов. Чераник, пойдёшь с нами?
Чераник кивнул, и четверо людей, уже успевших стать друзьями, пошли прочь из двора.

Глава 1 Старик
   - Это выступление не для твоих ушей. Я не знаю чего от тебя ожидать. А вдруг ты вспылишь и натворишь глупостей? Его головорезы из Юниона повсюду, и стоит только им заметить огонек противоречия в твоих глазах, тебя тут же заметут. Я не смогу тебя опять спасти. Не смогу противостоять тысячам.
   - Я хочу знать, чем промывают мозги всем этим столичным идиотам, Додж. Чем он их так зацепил? Я хочу услышать, и, может быть, найти, наконец, смысл в его словах. Я тебе обещаю, что не буду делать глупостей!
«Ну конечно, смысл она найти хочет. И глупостей она делать не будет» - Усмехнулся я сам себе – Иди к черту, Беатрис! Делай что хочешь. Я тебе не отец, в конце концов.
   - Ты для меня больше, чем отец, Додж, – произнесла Беатрис с сияющей улыбкой, и бросилась мне на шею обниматься. Силенок у нее, надо сказать, прибавилось. После крепких объятий она побежала в свою комнату переодеться в выходное.
Надо ли говорить, что далеко не все граждане «единого государства» были согласны с политикой президента. Кроме того, не все верили результатам выборов. Основу сил Сопротивления, конечно, составили недовольные из недавно присоединенных государств. Им приходилось жить в не самых лучших условиях, и чтобы обеспечить семью они перебирались в столицу. Люди, отвергающие систему, рано или поздно начинают искать единомышленников, и, так или иначе, выдают себя в сети, и на этот случай у нас есть свой человек в правительственном Отделе Информации. Он проверяет потенциальных членов нашей организации, и если кандидат вызывает доверие, выходит с ним на связь. Никто, кроме него, не знает членов Сопротивления в лицо. Мы общаемся через шифрованный канал, который он же и прикрывает от глаз президента, и идентифицируем друг друга по псевдонимам. Например, этого человека из Отдела Информации мы называем Вард. Все сообщения сначала отправляются ему, затем он доставляет их адресатам. Месяц назад он увеличил численность Сопротивления на одного человека. Этот новенький представился как Трикси, судя по манерам - амбициозный молодняк. В последние пару лет с новыми членами совсем туго, и если Вард ему доверяет, то и я доверяю.
Я достал коммуникатор, чтобы связаться с Вардом, но меня опередили:
-Вард, сообщение от Джейби: «Подтверждаю свою роль и участие в операции.»
   -Старик, принял. Сообщение для Трикси: «Слежка за объектом Беатрис Лайт. Запись. Доложить немедленно в случае возникновения угрозы для объекта.»
   -Вард, принял.
Я отсоединил от станции карту с последней, третьей копией файлов, компрометирующих президента единого государства. Сегодняшняя операция была очень важным шагом на пути к становлению правильного мнения народа о своём лидере.
   - Вард, сообщение от Трикси: «Будет сделано!»
   - Старик, принял.
Речь президента будет транслироваться по всей планете. И сегодня почти каждый гражданин государства сможет её смотреть в прямом эфире, из-за беспрецедентного всеобщего выходного дня. Кроме того, основные силы Юниона будут направлены на охрану президента. По данным Варда, охрана в Отделе Информации, который контролирует трансляции, в этот вечер будет ослаблена. Президент уже стар, и боится за свою шкуру. И потому совершает необдуманные поступки, вроде ослабления охраны в месте, откуда будет происходить трансляция, которую обязательно увидит весь мир. Подобная возможность не появится, скорее всего, больше никогда. И я её не упущу. Но оставлять Беатрис без присмотра было бы огромной глупостью. Девятнадцатилетняя девчонка, с сердцем, полным ненависти к самому влиятельному человеку в этом мире, способна закопать себя в могилу. Меня мучают сомнения из-за того, что за ней будет следить этот новенький, но иного выбора нет: все остальные привлечены к операции, и роль каждого её участника крайне важна. А для Трикси это будет проверкой, хотя мне и противно использовать Беатрис, которую я считаю почти своей дочерью, для проверки и тренировки новых членов Сопротивления.
   - Додж, я ушла на площадь! Не переживай, со мной всё будет хорошо.
   - Держись подальше от ребят из Юниона.
   - Хорошо, пока!
   - Пока.
   Между тем, мощные прожекторы на верхушках всех высотных зданий в центре Мисакава-сити уже были направлены в одну точку. Стены этих строений сейчас превратились в огромные мониторы, показывающие одну неподвижную яркую картинку - балкон здания парламента. На площади собралась огромная толпа людей, в которой утонул постамент памятника капитану Лайту. Толпа гудела как исполинское осиное гнездо и чего-то ждала, устремив свои взгляды туда же, куда были направлены прожекторы – на балкон, с которого сегодня правитель целого мира будет говорить со своим народом. Туда же был устремлен и мой взгляд.

Привет, анон. Пришел я сюда со своим фанфиком, и, в поисках общеграфоманского треда, наткнулся на твой тред с таким прекрасным оп-пиком. Думаю, мне точно сюда. Итак.
//Текст ниже даже не претендует на статус целостного произведения, написан от нечего делать и вряд ли будет продолжен в какой-либо форме.

Часть 0. Хунжэн-хаган получил богатые подарки от своего дорогого брата У-ди. Булган-дарга получает лично от хагана железный меч с "узорчатым" лезвием, тюк шелковых халатов, расшитых драконами и пожеланиями долголетия, украшения для жен и дочерей и много вкусного печенья.
Часть 1. Правнук Булган-дарги Адык со своим племенем примыкает к орде, уходящей на Запад от наседающих сяньбэй и прочих ханьских прихвостней.
Часть 2. Орда катится на запад. Мунгэ-дарга, потомок Адыка, ссорится с икэ-хаганом Эжылэем, берет свое племя и укочевывает в горы.
После гибели Эжылэя водоворот событий закрутился со страшной силой, никому не было дела до небольшого племени где-то в глубине Альп. Сами же они, неплохо устроившись, не имели ни желания ни возможности на что-либо влиять.
Часть 3. Еще десяток поколений спустя. Затерянное в Альпах племя чахнет. Вырождение, бедность. Нужно примкнуть к кому-то, заключив "договор мира и родства". Но в этот раз в роли слабого "младшего брата" выступают сами гунны.
Дарга снаряжает делегацию к херрцогу ближайших соседей. Он предлагает возлюбленому брату свою дочь Уныгэ в жены и богатое приданое. В приданое входят последние оставшиеся у племени предметы, которые можно хоть как-то счесть ценными.

Дары:
Кони. Потомки низких и злобных степных лошадок, пасутся (угадайте где, конечно же) на альпийских лугах среди эдельвейсов.
Меч. Тот самый, полученный еще Булганом. Древний и ветхий, имеет более символическую значимость и именно этим жертвует дарга.

Шелковые халаты. Тоже древние и ветхие, зато с "колдовским узором", не шитые ни иголкой ни ниткой.

Внимание, вопрос. Как зовут херцога?

Сборная Нидерландов обыграла команду Коста-Рики в серии пенальти и вышла в полуфинал

Везение спасало Коста-Рику:
Столько ударов в створ нанесено
Сборной Голландии; ван Гал же план великий
Держал в уме своём уже давно.

Об этом позже. Счёт не открывался -
Великолепный Навас у ворот!
С таким усердием и чувством отбивался,
Команду выручал. Такой же счёт.

Арьен Роббен бегал очень быстро,
Моменты голевые создавал.
Но счёт 0:0, по-прежнему всё чисто.
Prime time истекло, закончен бал?

Усталость, риск – дошли до овертайма,
Еще на 30 мин продлив игру.
Не изменился счёт, открылась тайна -
Замена: вместо Силлессена Крул!

Пенальти. Было два непопаданья:
Мячи Руиса и Уманьи в створ ворот
Крул отразил, осуществив желанье
Команды и болельщиков. Вперёд!

Крул постарался: с безупречной хваткой
Помог команде – ждёт полуфинал!
И вкус победы, радостный и сладкий,
Каждый голландец остро ощущал!

Какое же удовольствие мне доставляет ЧМ-2014 :з