На дворе стоял 1927 год. В небольшой деревушке «Чертеносенка» стоит небольшой трактир с оригинальным на тот момент названием «Волосатый буржуй». В него вошел молодой человек Тихон Владимирович Крестосеев и направился к столику для ожидания официанта. Он сел и ожидал тот сладкий момент, когда ему принесут поесть пищу. Присев он начал рассматривать посетителей трактира.
-Наша деревенская клиника очень странная. - начал тему один из посетителей, что сидел рядом. Придет пациент к доктору — окажется здоровым, пойдет в регистратуру — там выяснится, что все же болеет. Вот со мной также было. Мне сейчас назвали такую болезнь - «Пегрития».
-А знаете, клиника наша уникальная прежде всего тем, что это единственная клиника в мире, где нету инструментов и назначаются лишь рецепты! И правильно делают — поговаривают-с буржуйские врачи убивают своих пациентов.
-Из журнала «НАСТОЯЩАЯ ПРАДВА!!!!» вычитали? - спросил Тихон.
-Да. Название полностью себя оправдывает!
-А вам не кажется странным, что когда главному редактору не выплачивают денег, то он не пишет выпуски?
-Правильно. Ведь как-то по масонскому не выплачивать деньги такому человеку!

Тихон отвернулся от своего «собеседника» и продолжил ждать официантов.

-Что-то не вкусное это пиво. - сказал один из посетителей
-А вы подмешайте туда опиума и валерьянки. Мне вот недавно посоветовали. - ответил его приятель
Первый поверил этому совету и сделал все как надо. Он попробовал...
«Раб...ИИК...РАБОТААЕЕЕТ!...» - нечленораздельно выговорил мужчина и упал замертво на пол.
-Врача! ВРАЧА!!
-Нету. Александр Петрович Покластьев на той неделе уже умер от воспаления легких. Лекарств не было.
-Ааа, ну и давайте сразу в морг.

Тихон увидел на горизонте официанта. Наконец то. Только вот он еще должен был выбрать блюда. Названия были странно подобраны, и можно часто было встретить названия вроде «Салат Застреленный Помещик». В итоге, Тихон выбрал лишь «Мясо по буржуйскому».

-Подайте на пропитание! - проходила мимо нищая женщина.
-А зачем мы...ИИК!!...А на чем ИИК остановился я?
-Ах ты нищих обиижаешь!!!
Началась драка между двумя посетителями. Завизжала полуживая свинья на столе повара, люстра перевернулась и пробила потолок, стол полетел в сторону двери.
-ПОЖАААР!! - закричал кто-то и к драке присоединились остальные. Нищенка же подобрала револьвер и стреляла по шапкам посетителей и подбирала упавшие деньги. Тихон спрятался под столом. Страсти накалялись и тут...Тихон увидел, как нищенка медленно превращается в Азазеля а официант в Люцифера, как весело похрюкивала мертвая хрюшка с красными глазами, как начинал тонуть трактир.
-Хрю хрю, хрю хрю, хрю, хрю, хрю — я тебя сейчас убЬЮ — хрюкала свинья.
Тихон чувствовал, как медленно выходит из него жизнь...
-Василий, ты опять обмочил мою кровать! - вскрикнула студентка
-Правда?
-ДА!
-Люди, собирайтесь, скоро лекция начнется.

Автор - Кечетак

Примерно часа в три ночи я проснулся от того, что услышал сильный грохот в гараже. Гараж был встроен в дом, и поэтому всё, что там происходит, было очень хорошо слышно. Спустившись вниз, я включил свет и не увидел сначала ничего подозрительного. Всё было как обычно. Но через некоторое время я услышал шум за старым холодильником, что стоял в углу гаража. Взяв в руки большую железную палку, я пошёл туда. До холодильника мне оставался один шаг, и я решил припугнуть того, кто там был. Я громко сказал: "Выходи, падла!", но никакой реакции за этим не последовало. Собравшись с силами и приняв позу готовности к удару, как настоящий бейсболист, я подошёл к холодильнику. И то, что я там увидел, меня шокировало. За холодильником сидел какой-то арабский мужик в белой чалме и белом балахоне. Он смотрел на меня взглядом загнанного в ловушку зверька. Он боялся меня больше, чем я его. Сначала я подумал, что это бомж, обдолбавшийся метамфетамином, зашёл ко мне погреться и попить водички, так как у меня в гараже был очень большой запас воды и кран. Я спросил, кто он, и что ему надо. Он не смог мне нормально ответить. Бормотал что-то на своём арабском или ещё каком-то зверином диалекте. Я ни слова не понял. Подойдя к нему ближе, я рассмотрел на его чалме надпись "Allah Incorporated. Made in China", и тут я понял, что это Аллах зашёл ко мне попить чаёк, сделанный из моей кристально чистой водички. Я конечно догадывался, что моя водичка очень популярна, но не настолько. Но чтобы не опозориться, я решил убедиться, что это действительно тот, кем я его считаю. Я закричал очень громко: "Смерть неверным!!!", на что последовала незамедлительная реакция с его стороны. Он мгновенно вскочил с места и закричал: "Аллах Акбар!", одновременно кинув зигу и сделав жест, напоминающий соединение проводов, перед тем как бомбануть себя. Я похлопал его по плечу, приговаривая: "Аллах, старина", после чего пригласил на кухню попить чай.
   После того как я проснулся, я вдруг вспомнил, что я не мусульманин, а православный христианин. Сразу же встал вопрос: какого, мать его мусульманского чёрта, Аллах забыл у меня дома? Но побоявшись гнева с его стороны, я забыл про этот вопрос. Ночью за чаем мне не удалось разговорить его, наверное, он стеснялся или что-то типа того.
Я собрал всю семью на кухне, сказав им, что сейчас приведу гостя, которому они очень обрадуются, потом пошёл к Аллаху. Я постелил ему на чердаке, так как боялся, что у него могут быть вши и не рискнул уложить его в гостиной. Когда я пришёл, он уже не спал, и мне кажется, он не спал всю ночь, так как на полу лежал догорающий американский флаг, а в углу молились три половника, читая мусульманские молитвы. Под это нельзя было заснуть. Окликнув его, я сказал:
- Аллах, пошли, я познакомлю тебя с семьёй! - сказал я это очень добродушно и по-хозяйски.
- Ок, - ответил он, - только я переоденусь.
   Я ответил:
- Ок.
- Не смотри на меня, я стесняюсь, когда кто-то смотрит, - немного грозно, но в то же время очень дружелюбно сказал он.
   Я отвернулся и начал задавать ему вопросы.
- Скажи. Что ты делаешь на земле и почему выбрал именно мой дом?
- Мы играем с Иисусом, Моисеем и китайским Буддой в прятки. Китайский Будда водит, а мы с Иисусом прячемся.
- А почему именно мой дом, а не другой? - спросил я с недоумением.
- У тебя очень хорошая водичка!
- Спасибо, Аллах. А почему ты боялся и прятался у меня за холодильником?
- Так было нужно, - ответил он, не дав больше никаких комментариев.
- Я готов! - с гордостью в голосе произнёс Аллах.
   Обернувшись, я увидел, что он переоделся в дорогой итальянский костюм ручной работы, а мусульман и флага уже не было. Только потом я нашёл их под диваном, что тоже стоял на чердаке.
   Семья не очень обрадовалась, увидев арабского бога у нас в гостях. И у них были на то причины. После той статьи, что он опубликовал в комсомолке про то как собрать взрывное устройство в домашних условиях, у него заметно поубавилось подписчиков на Youtube и Facebook. Контакт он не любил, так как там было слишком много фейковых страниц и идиотских пабликов с ванилью. Мусульмане вообще не любят Пашу Дурова за то, что Youtube больше не считает просмотры с Контакта. Да и тот комплимент, что за моих жену и дочь можно выручить стопицот верблюдов на арабском рынке, они не поняли. В общем, утро выдалось неудачным. Потом мы разошлись по делам. Я с женой - на работу, дочь - школу. Аллах остался дома, я включил ему приставку, чтобы не было скучно, так как жена запретила ему жечь флаги и принимать паству.
   Вернувшись с работы, я увидел огромную толпу мусульман возле дома. Они кричали, что хотят увидеть своего бога, видимо у них было для него парочка вопросов. Это моя дочь рассказала всем в своей школе, что у нас поселился Аллах. Она была наказана. Аллах взорвал её iPad с помощью динамита, который он нашёл на корабле Джека Воробья. В дом не было возможности попасть, так как толпа хипарей-мусульман была очень велика. Но я не растерялся, я позвонил на домашний и попросил Аллаха телепортировать меня в дом. Он тут же сделал это. Потом был серьёзный и долгий разговор насчёт толпы у нашего дома, так как многие из прихожан начали вести себя неадекватно. Они курили траву, пели регги, а кто-то даже делал "романтику" у нас на заднем дворе. Мы сошлись на том, что будем брать с прихожан деньги за приём и продавать им сувениры и поделим всё пополам. Аллах был хорошим бизнесменом, у него даже была своя фабрика по производству одежды в Китае, где ему, видимо, и сшили чалму.
   За два дня мы заработали восемь миллионов рублей, и что странно, жена начала лучше относиться к Аллаху после этого. Также он очень хорошо готовил, и у нашей дочки прошли прыщи и выросла грудь. В общем, он нам всем очень сильно полюбился.
   Но радость не может продолжаться вечно. Огромная толпа прихожан привлекла к себе большое внимание, в том числе внимание китайского Будды. В итоге Будда застукал Аллаха, и они отправились искать Иисуса. А мы с семьёй начали возвращать потерянные паранджи и чалмы за вознаграждение.

Из свежей комнаты вышли: Пётр, умалишённый Захар и стареющий Григорьев.
   Обошли лужу на паркете, щёлкнули щеколдой, привинченной на кусок фанеры, и вышли на улицу, в август какого-то года от Рождества Христова (сотворения мира, большого взрыва, лопнувшей струны). И на этом, казалось бы, всё. Но вышло иначе.
   Пётр был сорока двух лет, холост, градостроитель. Одевался броско, смеялся редко. Молодых женщин любил сильно, зрелых сторонился. Весь приморский город - с дикими степными быками, галькой в маслянистой глазури, дорогой к заводам - к нему отношения не имел.
   Захар носил пиджак на размер меньше и выпрямлял по утрам рыжие кудри.
   На рассвете залив красив, но вид его вызывающе прост (ночью - наоборот). Бухта Провато - лишь часть залива. Не так симпатична, как полотно в целом, но столь же примитивна. Где-то здесь заходил в воду по самые подмышки Шаляпин, когда давал себе отдых от столичных компаний. В сумерках он бродил по этим самым пляжам (Есть пляжи и кладбища, на которых хотел бы лежать каждый), тянул ноздрями холод, несомый со стороны Турции, и расчёсывал докрасна мясистые локти. А перед завтраком набрасывал свободную белую рубаху и усаживался дремать на веранде, дожидаясь солнечного зенита и думая о возвращении в Петербург.
   Итак, на рассвете в город вышли трое.
Вниз по козьей тропке, мимо спящего на траве детёныша, обогнув бухту - к самому рынку.
Он был пуст, на нём теперь почти не торговали. Григорьев, вспоминая своё бессмысленное затянувшееся детство, всегда встречался в памяти и с этим местом тоже. Оно было разным, и точнее прочего его перемены описывала старая шутка-легенда про яйца и путника. В ней говорилось о человеке, который прошёл в жизни три пустыни. В первый раз его путь проходил рядом с поселением бедуинов, и когда ему в затылок бросили яйцо, он огляделся по сторонам и увидел палатки кочевников. Подойдя к ним, он услышал смех и быстро нашёл тех, кто решил подшутить над ним – то были чумазые голодные дети с зубами цвета стирального порошка вперемешку с солью. Второй раз застал его на много километров южнее – яйцо упало с неба, и желток растёкся по макушке, белок заскользил по волосам и ниже, вдоль хребта, к самому копчику. Бродяга испуганно огляделся, потому что вокруг не было ни души. Тогда кто-то незаметный стал дышать ему в ухо, обжигая дыханием, а затем захихикал, как смеются койоты в диснеевских мультфильмах, и растворился в дрожащем тумане. Путник принял случившееся за мираж и продолжил путь. Наконец, на дальнем-дальнем юге, в третьих песках его настиг последний случай – как и в самый первый раз в него бросили яйцом сзади. Он обернулся и увидел то, что ожидал меньше всего. Перед ним стояли в чистых хлопковых одеждах счастливые улыбающиеся люди – софисты, бретёры, тесальщики по камню и их похотливые музы с гребнями в виде птиц в волосах. Все они смотрели на него, как подобает смотреть на блудного сына отцу-иудею. И каждый держал в поднятой руке по яйцу и, казалось, готов был расхохотаться. Путник упал на песок и заплакал, а ночью умер от тоски по вымышленной стране, которую он покинул, когда был другим.
   Рынок виделся Григорьеву теми же тремя пустынями, а происходившее на нём – такими же яйцами из легенды, но, как говорится, в профиль. Когда-то в город действительно заходили настоящие, не полученные скрещиванием гомункулов, путники (точнее, приезжавшие туристы, но к чему нам точность, если в повествование уже вторгся миф?). И среди ближайших палаток в них бросали чем придётся – садовыми яблоками, корнями, можжевеловыми брусками тотемов, а те в ответ кидали монеты и банкноты. И все расходились по ночлегам довольными и готовыми принять на грудь бутылку вина или ячменной тёплой воды.
Прошло шесть лет, и картина воспоминаний стала реальнее и злее. Исчезли туристы (даже самый поганый их тип – оплывший, рычащий и обременённый выводком-другим сыновей и дочерей), растворились во дворах купцы и лавочники, оставив рыночной площади своих мелких жрецов Бумажного Тельца – розничных лоточников с золотыми зубами и задубевшей от гашиша кожей губ. А могли ли те? Нет, потому что Тот рынок им был чужд, они пришли в город после его краха. И вот пустая площадь оказалась открытой для голоса Сверху, который, как и шёпот в легенде, не смог сказать людям ничего важного, словно и не имел такой цели; и на самом деле нет глупее убеждения, чем в том, что Кто-то Откуда-то считает нужным посвящать во что-то нас (Ах, вспомним же гиппиусовское «Если человеку надо объяснять, то ничего ему объяснять не нужно!» Можно ли сказать точнее?).
А потом Григорьев понял, что Захар (тогда ещё здоровый рассудком) и Пётр были правы, и ответ нужно искать в комнате (тогда ещё просто комнате, без эпитета «свежая»).
Был найден не ответ, но метод. Хотя об этом позже. А в данный момент тройка заходит в пивную, отодвигает скрипящие стулья ярко-красного цвета и просит принести пельменей и пива (я пытался уследить за его цветом, так как считаю цвет предпочитаемого пива важным фактом каждой биографии, но, клянусь, на рассвете силуэты предметов различимы ещё хуже, чем в ночи, а потому всё пиво в закусочной кажется мне тёмным).
- Итак, Бог – это смесь химии и тщательно просеянных слов.
Эту фразу мог произнести любой из диковинной компании, но здесь и сейчас она принадлежала Петру.
- В этом сомневаться не приходится. Проблема в словах, - ответил Григорьев и провёл указательным пальцем по пене.
Захар занервничал, как и во все прошлые беседы, и принялся выдавливать шарики мяса из пельменей, сдвигая их на левую часть тарелки, а оболочки из теста – на правую.
- Всю жизнь я намекал кому-то во внешнем мире, что нужно придти ко мне и дать денег. Я ждал масонов, а пришли какие-то огрызки из ЦК – даже не академики, - продолжал рассуждать Пётр, - и никто, никто из них не объяснил мне, зачем нужен этот проект, как он вклинивается в общий поток, куда приводит и, самое главное, как и для кого он существует. Казённые куртки, чёрные плащи и глина на сапогах – а дальше что? Как этих людей вообще боялись, они ведь глубже мяса и костей пролезть не могут. В душу они могут только плюнуть, но ударить – это им не по силам.
- Их нет уже лет двадцать, деньги у нас остались. Вы всё ещё чего-то боитесь?
- Досады. Обиднее всего будет ничего не поиметь при той казеиновой свободе, которой у нас теперь полные животы. И ведь обстановка то располагает! Место тихое, но уютное. И людей для репетиции достаточно, и сценарий на днях привезут. Три акта, какой-то столичный гений писал, и роли то простые. Дворяне, парки, - вы ведь видели местный парк, там и отрепетируем, - гимназисты в фуражках. Всё как было, но с новой задумкой.
-А бог там есть? – Захар неожиданно оторвался от тарелки, в которой теперь была пирамидка из импровизированных тефтелей.
-Бога там дохера. И, ты знаешь, универсальный такой, всеидейный, примиряющий, - Петр заговорил быстрее, когда понял, что все коллеги включились в разговор.
-Ну, слова, допустим, будут. А химию где возьмём?
-Чтоб на курорте не найти химии? Я справлялся, тут с этим нет проблем.
На стойку бара опиралось смуглое дородное тело продавщицы.

Здесь я буду постить свои стихи

О тульпах

Одним поздним вечерком один анон,
Лжец, подлый девственник и тролль,
Создал в б о тульпах тред, в котором он
Толстил: "Эй, бро, анон, постой".

Глянь, я вижу день и ночь свою вайфу.
Ее нагую красоту
Вижусь с ней я на яву , и не совру -
Сейчас обнявшись с ней лежу.

Тут аноны заорали как один:
"Коль для тульп всего нам надо
С ума сойти, так черт бы с ним, ведь мы хотим
Чтоб вайфу лежали рядом."

Они, наиздевавшись над сознаньем
Узрели чудо наконец
Богини, живые и осязаемы
В объятья их сошли с небес.

Открылись в явь ворота рая, фурри,
Пони, ангелы и лоли
С аноном днем плясали до одури,
Ночь гуляли под луною.

Довольные румяные аноны
Стирали чресла об богинь
Но один в дурку загремел за пони
Он в универ седло носил.

Его доставили к врачу, и он орал
О тульпе, треде и о б
Главврач хмыкнул и в журнальчик записал:
"Забрать их всех - больные все".

И вот проходит день за днем, в палате
Анон пилюли морщась пьет
А где-то лжец, толстый тролль в экстазе
Зеленеет и громко ржет.

Как бы фанфик. Или фик его знает, что это.
Вот:
  
Дом разбудил Алису потому что она забыла сказать, что сегодня ей можно поздно встать. Первая половина дня ничего хорошего не предвещала , заниматься своими делами не хотелось, а готовиться к разговору с Николаем Старченко про Аркадия было бессмысленно. Все было в его, Старченко, руках. А ведь она его, кстати, знала. Давно. Неудивительно, что он подался в мозгоправы.
- Погода сегодня теплая, в середине дня местами мелкий дождь.
- Ага, я поняла, - Алиса выбралась из поставленной ей прямо на веранде кровати и выбралась на крыльцо к положенным росе и утренней дымке. - Дом, почему у меня нет яиц?
- У меня есть.
- Хм, не знала.
- Хотите яичницу? С сосисками или с беконом?
- Я подумала, как здорово было бы по утрам их чесать. Но ты прав - давай с сосисками. И кофе.
"С Дзета Метана он у нас значит", - Алиса выставила на обозрение мелких обитателей росших вокруг крыльца лопухов загорелые босые ноги, - "С выделенного наименования Дзета Метана. И он так восторженно радуясь контакту, при всем отведенном ему радушии все время чему-то недоумевал. Первое время ему, вероятно, казалось, что дело в недопонимании, списывая все на сложности контакта, а затем оказалось, что не понимаем его мы".
- Новости нужны?
- Нет. Стоп, давай. Группу не выбирай, значимость оставь по умолчанию.
"Делегация Бультинаджора согласилась с замечаниями Галактического Центра по вопросу допуска к урайлу жителей планетарной системы Детрикса".
"Вкусовая палитра обогатилась новым вкусом, вкус относится к категории мясных".
"Кожа тутексов оказалась источником полезных соединений, увеличивающих продолжительность жизни. Пока их не удается синтезировать".
Стол выдвинул блюда, издав трель, извещающую о готовности.
Алиса быстро проглотила яйца с сосисками и влила в себя кофе.
"Тутексы измудрившиеся так долго пропрятаться в своих катакомбах были для нас куда большей неожиданностью, чем наш новый дружок. И угораздило же тебя, Аркадий, его понять".
"Капитан Барановский продолжает отрицать, что знал о замужестве Ой Ли Окайлы, а также о том, что вступает с ней в половой контакт. Галактический центр подтвердил свое полное содействие...".
- Дай помидор и туфли.
Из раскрывшейся сердцевины стола поднялся помидор. Алиса пошарила ногой под столой и вставила ногу в туфлю. Откусив помидор, она со вздохом, обула вторую ногу. Значит она придет раньше. Она может перенести разговор с Аркадием в начало, хоть и собиралась предварительно разобраться. Или, возможно, в таком вот порядке: дзета-метанин, Старченко, Аркадий. Аркадию нужна ее помощь, а не просто сопли.

* * *

Алиса, портя туфли о разросшиеся на дорожке корни, дошла до кабинки телепортации и вышла на краю поля перед Клиникой. От ровных линий терас Клиники ее отделяли только гигантские лопухи, в которых трещали цикады. Из зарослей лопухов росла к корпусу Клиники винтовая лестница, окаемленная белым пористым кораллом.
- Мне вообще-то к Кострикову, - сообщила она девушке в холле, - но на два. Я Селезнева Алиса Игоревна. Еще мне нужен пришелец с Дзеты Метана, чью самоидентификацию моими связками не выговорить.
- Разве вы настоящая? - удивилась девушка.
- Нет, у меня имя такое неудачное. Все спрашивают.
-Здесь указано откуда вы.
- И место работы неудачное.
- Не обижайтесь. Я о вас еще в детстве читала.
- И жизнь какая-то насыщенная попалась. Только если Костриков занят - я с пришельца начну.
Глаз у него все-таки было два, просто один под ухом, а на изображениях в досье Алиса приняла метанина за циклопа. Массивная голова пришельца была как грубо скрученный кусок пластилина. Эмоций на такой физиономии ей, конечно, не разобрать.
- Вы ведь признаете, что мы не ведем себя агрессивно или неадекватно. Здесь вы по собственной воле.
- Официально еще раз подтверждаю, что нахожусь тут по собственной воле, для разбирательства. Гостеприимство оцениваю положительно. Мы рассматривали самые разные варианты. Поэтому, согласно моим приказам, пока не могу сообщить точные координаты моей планеты - благодарю за название, присвоенное согласно описания моей солнечной системы и лингвистического вкуса. Это хороший прием. Но я не могу признать услышанные мною от вашей расы важные утверждения адекватными. О чем сожалею.
- Хорошо. На каком языке мы сейчас общаемся?
- Вы называете его космолингвой.
- Почему?
- Потому что он обозначается в языке этим словом.
"Плохо-то все как", - оценила ситуацию Алиса.

- Не испугалась, что он и тебя обратит? - Костриков накладывал на поднос в основном салаты, избегая мясных закусок с гарнирами. Но и не вегетарианец - в одном из салатов крабы, в другом кусочки ветчины.
Костриков сам подошел к Алисе, ожидающей в фойе после разговора с прищельцем. Узнал из трех бывших в зале женщин - учтем. На парне был классический коричневый костюм, в котором ему точно было жарко, и в тонкую полоску рубашка, хоть с растегнутой верхней пуговицей, а то б на солнечных местах спарился, несмотря на кондиционеры.
Назвав себя он, показав Алисе идти следом, почти пробежался до лестницы на верхний этаж - стрелка уверяла, что путь вел к столовой.
Столовая Клиники впечатляла количеством залов - общий, для посетителей и врачей, лечебный - где каждому больному подбирали пищу по прописанной диете, и лечебный для пациентов из других миров - с этими прежде чем подобрать подходящее питание иногда долго мучались, что для них вообще является едой и как она потребляется - не все были способны сами дать необходимые пояснения или имели для того ясных разумом опекунов.
В общем зале ограничений не было - а был только длинный ряд отделений с разноцветными блюдами.
- Нет. С ним уже пообщалась до Аркадия чертова уйма народа - и ничего. Просто, Аркадий, он, - Алиса изобразила рукой нечто вокруг своего лба, - временами перебарщивает с углубленностью в предмет, скажем так. Не думаю, что мне такое грозит, - Алиса вначале решила подстроится под Николая, но ей вдруг чертовски захотелось рыбной котлетки с пюре. Переживет, если что вид рыбного, ей сейчас нужен фосфор. Тем более ест же он крабов, чем, наверное, огорчает крабовидных пациентов из миров Хазларакса.
   Николай так и остался несчастным обладателем выпирающей челюсти, сравнительно узковатого лба и носа клювом, а вот глубоко засаженные в свои амбразуры глаза не были стеклянными и, как в таких случаях положенно, ледяными - сейчас в них был только спокойный проницательный ум. Фигура тоже оставалась смешной, в нем было что-то от Геракла - сутулость и длинноватые руки. Мог ведь и исправить. Не захотел.
- Так что в нем на твой сторонний взгляд такого особенного? - Николай пересек с подносом весь заставленный пластиковыми столами зал, чтобы сесть у окна.
- Вот мое пока мнение? Ничего. Наверное, дело в Аркадии. Что так смотрим? - Алиса уловила, что рассевшись у панорамного окна врач разглядывал не открывающиеся просторы, а как-то больше ее.
- Извини. Вспоминаю вот - какой ты тогда была.
- Как , сильно изменилась?
- Нет. Но тогда я тебя терпеть не мог... Черт, извините, вырвалось, не стоило говорить...
- Забей. Мне самой смешно. А я тебя жалела тогда. За это ненавидел?
- Именно. Больше всех ненавидел именно тебя. Ты была для меня как образ врага.
- Жуть. А потом тебя забрали. Совсем. Сильно от тебя перетрусили.
- У меня в конце концов нашли мое "Я", это было прямо скажем не сразу, а вот у твоего приятеля Крыса - в очередной раз нет.
- Моего приятеля? Оо.. да ты следил за мной.
- Много почерпнул из его дела. Искал даже связь сходную... - Николай осекся.
- Сходную со своей, - закончила Алиса, - но в своем детстве Крыс меня не знал.
- Но я предположил, что даром для него этот контакт тоже не прошел.
- И логично же ведь, - одобрила Алиса, - а как теперь Крыс мой поживает?
- Отвратительно. Если не с его точки зрения. Мы опять перепутали его симулякры с истинным "Я". Словно того и нет. Он выдает слой за слоем манипуляторских иллюзий, призванных нас обмануть. Мы уже и не знаем что он и кто он. И кстати, неприятный в нашем случае момент, но лучше сказать, пока не узнала от метанина - он человек.
- В смысле? То есть сделали из него наконец? Так поздравляю. Надоел ведь под ногами болтаться.
- Нет. Физиологически. Не крокс. Человек. Сильнейший гипнотезер. Легенда о сверхжестокой расе кроксов оказалась частью созданного им для репутации образа.
- Оп-па как. А я все понять не могла - зачем такому гипнотезеру вообще оболочки. Стоп, - Алиса насторожилась, - а когда это он здесь был?
- До метанина и Сапожкова. Мы уже проверили такой вариант. Но Крыс опять в бегах - до следующей нашей неудачи.
- А ты вспомни, сколько неудач было с тобой - и вот передо мной светило медицины, а я лишь скромная сотрудница ИнтерГПола.
- Льстим, значит?
- Ну как не польстить, только общаться нормально начали, вместо того чтобы сразу тырить мои игрушки.

- Вы не видите там где глядите, - заверил Алису метанин, - вот - книга. Вы знаете ее?
- Да. Автобиография капитана Полукса, - между Алисой и пришельцем был только стол из вездесущего синего упругого пластика. Стол и два стула из его комплекта - вот и все, что было в переговорной. В созданную для метанина комнату Алису не пустили.
- Когда он высадился на Пенелопу планета была полна одной флорой, так?
- Нет. И фауной. Прекрасной, доброжелательной фауной.
- Положим. Но вот он пишет "Ни одного хищника, ни одного комара", так?
- Да. Именно так.
- Вы себе представляете последствия наличия на планете популяций, лишенных естественных врагов и неконкурентных друг с другом? Какую численность особей обнаружил капитан Полукс?
- Я сразу отвечу - планета Пенелопа разумна.
- Разумные планеты вы считаете приемлемым объяснением? Продолжим. В дальнейшем на планете были выявлены змеи и хищники, это так?
- Потому что на ней объявились пираты. Один пират.
- Очень хорошо. А разве космические пираты не напоминают вам о таких естественных врагах как змеи и хищники?
- Напоминают. Но не до стадии галлюцинаций.
- Бродячие половины собак - тоже не галлюцинации?
- Нет, мы владеем технологией перемещений во времени.
- Неожиданно. Мы этого не знали. Но разве вначале капитан Полукс не писал, что на планете одни человекокомфортные виды? Разве могла ранее планета подстроиться под антропоморфный принцип?
- Эээ...
- Пират вызвал ваше негодование?
- Он даже похитил моего лучшего друга. А еще мучал планету.
- Разве появление пирата не совпало с появлением нечеловекокомфортных видов?
- Так и должно было совпасть.
- Обратный пример. Одно из любимых животных землян - кот, так?
- Да. И да, брастаки - внешне похожи на котов, отличаясь циклопностью. Для вас это уже доказательство?

- Я вот не вижу ничего, что впечатлило бы даже такого заумка как Аркадий, - резюмировала Алиса Николаю, - банальный шиз. Мало ли психов в Галактике? - она обвела рукой просторы Клиники.
- Немало. Но этот Сапожкова впечатлил. А остальные - нет.
- Аркадий знал про Крыса?
- Мог знать, но я не в курсе. Попробую уточнить.

- Про Крыса я и не знал. Но я тебя уверяю - Крыс и Весельчак самые обыкновенные люди. Не всех устроила новая житуха - вот и весь сказ. Ушли в космос. Обе стороны отрицали родство, - Аркадий смог похудеть так, что и один из его любимых облегающих свитеров болтался мешком, под глазами ясно выделялись черные круги.
- Аркадий, можно прямой вопрос?
-Да.
- Ты дурак или как? Сколько инопланетных форм жизни мы с тобой видели?
- Ни одной.
- О как! Внезапно, Аркадий, внезапно.
- Спроси себя - отчего всё кругом одни ежи, коты, коровы вот с крыльями? Попугаи еще. Не бедновата на формы эволюция других планет? А твой пустотел, это уж прости, просто трухлявое бревно.
- А ничего, что он думает?
- Думает? Кто думает? Тебя эхо в миелофоне отличать не учили? А если мыслей нет?
- А если есть?
- То как ты знаешь, что они не твои?
- Аркадий, хватит, а? Мы с Павлом ничем тебя не обидели? Удостоверится вот хотим. Может ты все это время безнадежно и безысходно нуждался во мне? Или в Павле? Или в Милене Митиной? Но вовремя не признался и теперь спятил? Ты скажи, мы уж как-нибудь поймем и решим это.
- То есть это глядя на вас двоих я решил, что во Вселенной нет разумных форм жизни? Самокритичный ход мысли, вот только людей я в виду не имел.
- И все это время, по-твоему, мы все, как сумасшедшие, валяли пантомиму, размахивая руками перед плодами своего воображения? А нам не трудновато было так сложносочиненно синхронизироваться?
- Вспомните, сколько явных несуразностей свалено на сложности контакта и сами поймете.
- Снимки, записи, роботы - точно ничего не смущает?
- Цифровые снимки цифровых камер, на которых мы видим - то, что хотим видеть. Я провел исследование, Алиса. Был такой жанр - научная фантастика. Люди верили тогда в живой космос. Космос, подобный океану, наполненный неведомыми чудищами и зверушками, неизведанными народами.
Но Вселенная молчала и не подавала признаков жизни. Планеты солнечной системы были мертвы. А потом мы открыли гиперпривод. И оказалось, что везде все так - почти. Мы нашли планеты имеющие атмосферу и фауну. Но не на одной - флору, млекопетающих, даже насекомых. И тогда люди ощутили настоящее одиночество.
Камера обскура. Громадная межгалактическая камера обскура. А ты знаешь, что бывает в таких камерах?
Возможно, вначале, когда мы запрограмировали роботов включать в реальность наши фантазии, люди еще понимали, что это такая игра. Но потом забыли, предпочли забыть.
- Мдаа. Система обороны крепка. Аркадий, знаешь, я не врач. Мне тебя наверняка не пробить. Но я твой друг. Я может что-то пойму если ты скажешь одну вещь - когда ты поверил метанину. Только точно. В какой момент?
- Когда увидел истину.
- Глаза Галактический Бог открыл? - посочувствовала Алиса.
- Выпей это.
- Я уменьшусь? - Алиса подозрительно посмотрела на протянутую капсулу, одна ее половинка была зеленой, а другая белой. Не похожа на инопланетную, только размер словно для другого горла. Толстая.
- Это сильнейший антигаллюциногенный препарат. Мне жаль, но уменьшится твоя вселенная.
-Тогда я вырасту на ее фоне? - терять было нечего. Если что, ИнтерГПол промоет желудок. Если вообще ничего - отказ нарушит имеющийся контакт, хоть он и построен на старой дружбе. Алиса чуть подняла голову, чтобы Аркадий видел движение горла.
- Я не знаю. Долго мучался - давать или не давать. Хотел уже Старикову. Но решил - если кто вынесет не спятив - так это ты.
- А, так значит сознаешся, что спятил?

Выйдя из Клиники Алиса глубоко вздохнула свободный воздух. Со всеми просторами залов и комфорте это была Клиника. А теперь она вне ее. Хоть еще и в окружающих ее гигантских лопухах. И на сегодня все. В ИнтерГПол она идти не обязана. Это не задание - она просто отпросилась на весь день. Хотя Милодар явно при этом считал, что отправляет ее на задание. Вот и подавился бы, пока не отравила чем.
Стоп. В ней капсула с неизвестным веществом. Чужеродным неизвестным веществом. Возможно, через некоторое время она станет идейной последовательницей Аркадия или спятит на свой лад. Последнее маловероятно - Аркадий неспроста спятил на мотив прищельца.
Алиса вздохнула. После малоприятных для нее разговоров, хоть и скрашенных умилительностью Николая, который еще и порывался ее проводить (еще один - ага), возвращаться в рабочую обстановку ей не хотелось. Хорошо - она зайдет прямо к Пашке и сдаст кровь.

• *

Для анализа крови, руководимый теперь Пашкой отдел биологических вооружений и стратегий защиты от оных - был самое то. Но Алиса удрала от Павла, передав записку с окровавленным стеклышком. Заодно этим бежав и от Милодара, который мог во что-нибудь впрячь, забыв про отгул, тем более, что с его точки зрения он уже был использован по назначению.
Она вышла из автобуса стоящего в конце Тверской, почти напротив стен древнего Кремля и пошла куда глаза глядят по Моховой улице. Исторический центр одной из столиц Земли самое место для толп инопланетных захватчиков местных кафе.
"А ведь и правда ни одного", - с ужасом подумала Алиса.
Затем она с ужасом поняла, что неясно как, но препарат Аркадия действовал. Пришельцев вокруг не было. Зато были люди. Вокруг бурлила разношерстная, спешашая по своим делам, толпа, но все это были люди. И из них много, очень много, ведь центр Москвы, людей, которые явно разговаривали с несуществующими прищельцами, наклонялись к ним, протягивали им что-то. Официантки в кафе улыбаясь обслуживали пустые столики.
На Алису бросали обеспокоенные взгляды, замечая ее бледность, но она чуть заметно мотала прохожим головой, показывая, что помощь не требуется.
- Подойдем к вопросу просто, - решила она и села в первом попавшемся на пути кафе под открытым воздухом на пустой стул, перед которым на блюде испарялась комковатая ледяная зелено-фиолетовая бурда.
- Девушка! - незамедлительно последовал вопль, - Вы сели на представителя расы раклитов. Немедленно встаньте!
- Разве? - уточнила Алиса.
- Ему больно ведь, - подбежавшая живая официантка, по виду совсем еще школьница начала плакать от недоумения и обиды за придавленного раклита, - да что ты за такая?
- Простите, пожалуйста, - Алисе стало стыдно, - я упоротая наркоманка.
- Что? Кто? А... тебя.... Уважаемый... простите... ой, ну пожалуйста.. ну ведь вы ее слышали...а как вы сказали в свое оправдание? - школьница снова подбежала к Алисе.
- Надо знать уже историю. И другие миры. Раз работаете в таком месте. Я Алла Цвай-Драй и я штырюсь от какой-то отравы, которую нарочно жрала для кайфа. А еще меня сейчас плющит и колбасит. Вали, шкетка, пока меня и рвать не начало.
- Это откуда это же вы?
- Да отовсюду, - Алиса неопределенно махнула рукой на небо и постаралась быстро свалить от шокированной девочки и невидимого, но, в случае все еще допускаемого существования, еще более шокированного гостя Москвы, на которого откровенно взяли и сели.
Дальше было не лучше. Даже в основном хуже.
Но в целом тоже самое. Встречные люди регулярно изображали пантомиму, раскланиваясь с невидимыми собеседниками и роняя на землю, передаваемые им предметы.
Это не понравилось Алисе совсем и она подобрала один.
- Девушка, - удивились ей вслед, - разве на Земле еще есть воровки?
- А я не с Земли, я с этой как ее... с Жанле-многоточия. Причем Жангле уже исчезло, а многоточие вот осталось.
Брастаки оказались на поверку котами. Коты принимали знаки внимания, оказываемые как представителям высокоразвитой цивилизации чинно, с некоторой снисходительностью.
Как и ожидалось ей все сошло с рук. Или не сошло - и сейчас сюда уже выехала одна из немногих оставшихся на Земле патрульных машин. Алиса дошла до скамейки и буквально упала на нее - ноги тряслись.
- Паша, - захнычила она в браслет, - ты анализ провел.
- Провел. А ты чего расклеилась? - обеспокоился Пашка, - мне приехать за тобой? Где ты?
- Скажи, что я сожрала?
- Ничего, в общем-то.
- То есть как это ничего? Для справки я тут крепко упоротая.
- Чем?
- Тебя спрашиваю. Я тебе кровь сдала.
- Кровь хорошая. Со следами крепкой дозы целого коктейля антигаллюциногенов, наподобие фенотиазина. Комментарии с твоей стороны будут? Ты думала, что у тебя бред и поэтому приняла это? Чего ты там хнычешь? Я нужен?
- Пока нет, - выдавила Алиса, - я на Моховой, почти у Кремля. Я потом.. это.. перезвоню.
Она отключилась. И не только от Пашки. На некоторое время ее отключило совсем - только небо плавало над головой, словно она и вправду была обдолбана. Вот только анализ показывал, что не была. А совсем наоборот.
Так не пойдет. Она снова взялась за браслет.
- Николай. Это Алиса. Не перебивай. Я в ста метрах по Моховой от Охотного ряда на скамейке. Мне плохо и это по твоей части. Приезжай. ...Ну я взяла у Аркадия капсулу с неизвестным веществом и сожрала ее. ... Да, ты не первый кто заметил. Едешь? Это с твоими пациентами связано. Жду.
Но первым ее нашел обеспокоившийся Гераскин. Сорвавшись прямо со службы он красовался блестящими эполетами новой формы ИнтерГПола.
- Все просто, - заявил он уверенно, как только разобрался в сбивчивых объяснениях Алисы, - можно взять любого пришельца и попросить отстрелить тебе ступню. Если ступню придется пришивать - значит пришелец настоящий.
- А знаешь как дикарь умирает от наложенного колдуном заклинания? Верит и умирает. Скажем на самом деле выстрелю я сама.
- На записи будет видно кто стрелял.
- А еще на записях будет видно только то, что мы захотим увидеть.
- Это вообще не так просто проверить как кажется, - пояснил им когда появился Стариков, - в принципе если немного за уши -то все можно объяснить иллюзией или неправильной интерпритацией. Сам галлюциноген искать бесполезно, заявляется о наличии некоего общесоциального психоза. Был, кстати, у нас один несчастный, из Индии, - отрицал существование гуманоидных роботов с позитронным мозгом. Считал, что это люди низших каст. Ему показывали включенного робота с открытым для обозрения позитронным мозгом, так он говорит - они опрысканы веществами, вызывающими нужные иллюзии. Предлагаем принять антигаллюциногены - говорит, что толку, если я под гипнозом. Вдобавок нет способа убедиться, что сам дегаллюциноген это дегаллюциноген, а не его иллюзия. Под сомнение ставится сама правильность восприятия. Реальность реальности старая игрушка философов. Против нас великие умы.
- Против нас и не такие работали, - проворчал Гераскин.

• *

Найдя место для флипа у трехэтажного кораллового здания Космопорта Алиса влетела в вход под табличкой "Московский космопорт №1: планетарные сообщения". За ней еле поспевали Стариков и Гераскин, сбитые с толку приступом энергичности у Алисы.
- Отчего сразу Марс, - догнал наконец Алису Пашка, - ответь наконец. Теперь я тебе управлять не мешаю.
- Тутексы. Я нашла их гробницу, я участвовала недавно в их обнаружении - они часть моего мозга. Возможно моя так сказать персональная галлюцинация. Жетоны у всех есть?
- Я как-то жетоны для межпланетных сообщений с собой не таскаю, - смутился Стариков.
- У меня горсть, разбирайте - Гераскин выдал всем по жетону.
- Значит быстро на медосмотр, - распорядилась Алиса, - вы туда где нарисован дядечка, туда где нарисована девочка, если не понятно.
- Может лучше госпитализируем? - неуверенно предложил Стариков вслед Алисе.
- Терпи, - посоветовал Гераскин, - что-то из этого да выйдет.

Перелет на полупустом для Алисы космолайнере, размахивание документами ИнтерГПола для незапланированного выхода из купола Марсопорт-Сити, перелет до гробницы Тутексов - все показалось Алисе почти мгновенным, быстрой чередой кадров.
Посреди квадрата коричневатых стен комнаты стоял черный треугольник камня, окруженный для сохранности силовым полем. Когда-то на камне был рисунок, сделанный как решили самими тутексами. А это был портрет профессора Селезнева, работы маленькой Алисы камешком по пирамиде.
Алиса сидела на одной из узких каменных скамей, держа шлем в руках и приспустив дыхательную маску - помещение обеспечивалось кислородом.
Гераскин и Стариков торчали у стены, глядя на нее. Гераскин при том, демонстрируя выдержку, поедал какой-то стэйк, схваченный на ходу в Марсопорте. Оставалось надеяться, что не с "синтезированным вкусом человеческого мяса" (были там и такие). Привычку есть что-попало и когда не надо он подхватил работая с одними братьями по разуму с другой планеты.
Алиса сверлила взглядом камень, словно на нем было написано уравнение, а она решала его в уме.
- И никого-то нет, - вздохнула она наконец, - ни брастаков, ни ушанов, ни склиссов, ни говорунов. Мы безумцы, размахавшиеся в воздухе руками.
- Зато и кроксов как целой расы тогда нет, - попробовал утешить Пашка, который еще до конца не поверил в происходящее.
- Неа, - не согласилась Алиса, - вот кроксы они точно есть.

• *

С метанином работала группа из института сравнительной лингвистики, когда Милодар, прервал диалог, быстро подойдя к пришельцу и крепко за затылок начал прикладывать лицом о стол.
- То, что вы делаете, кажется, неправильно, - не согласилась с Милодаром миловидная лингвистка средних лет.
- А вот смотрите, - Милодар приложил прищельца еще раз и его контуры начали расплываться. Через пару мгновений за столом сидел невысокий худощавый человек с грустным лицом. В группе ученых ахнули.
- Зачем тутексов извести хотел? - строго спросила Крыса, вошедшая вместе с Милодаром и Гераскиным Алиса.
- Шкура ценная, - нехотя сознался Крыс.
- Никогда не слышал, что всех долго обманывать невозможно?
- Мне долго было не надо - только чтоб шкурками завладеть. В суматохе сразу бы и не заметили, да и козла отпущения мы найти собирались. Там биолаборатории на Марсе допустили утечку смертельных для тутексов веществ или производство какое.
- Ясно, - оборвала его Алиса, - в этот раз уж пролечите как следует, - попросила она Старикова.
Сотрудники ИнтерГПола обступили Крыса и он оказался в смирительной рубашке.
- Мда уж постараюсь, - хмыкнул Стариков, - ну что, - потер он ладони, поворачиваясь к Крысу, - еще покопаемся в таких любопытных изгибах сознания?
- Тебе, дебилу, его и не понять, - огрызнулся уводимый полицейскими в охраняемый блок Крыс.

- А как же дегаллюциноген в твоей крови? - спросил провожая Алису Пашка.
- Ну, возможно я лишилась пары иллюзий, но не припомню каких. Дегаллюциноген был самый настоящий, только вот дело было не в нем, а в гипнозе, которому Крыс подверг меня и Аркадия.
- Так зачем тебе камень на Марсе понадобился?
- А он у меня теперь вместо сада камней будет. Заходить буду посозерцать - когда распсихуюсь. Я думала как б мне так подтвердить, что сами тутексы это не еще один мой детский рисунок, принятый за след исчезнувшей, как думали, расы. И вспомнила про ценность химического состава их кожи в медицине. А что Крыс уже был вписан в эту историю меня сразу насторожило, хоть он вроде и был не причем. А Николай рассказал про бред индийца, в одном который точно был прав - если ты на дегаллюциногенах, это еще не значит, что при этом не под гипнозом. Наличие мотива и схемы убедило Милодара, ну это ты уже сам видел.
- В следующий раз сразу начнем с поисков Крыса и битья его морды, - решил Пашка.
- А если это все же будет не он?
- Ну хоть морду набьем. А то что-то у Старикова с ним не выходит.
- Может в этот раз выйдет. С ним самим ведь вышло.

"Ага. Сейчас", - подумал им вслед из-за панорамного окна Клиники Стариков, - "Так просто все для тебя не окончится, моя милая".

Сап, анон. В этом треде я буду выкладывать свои графоманские потуги, к которым вернулся спустя почти два года. Начну с коротенькой миниатюрки, которая навеяна самизнаетечем. Что-нибудь крупное заливать, конечно, буду на файлообменник.

Темно-синее небо окрасилось жаркой вспышкой. Болид стремительно и гордо ворвался в атмосферу, чтобы прочертить по закатному небу изящную дугу, разорвавшую его напополам. Он видел многое — то, чего не суждено увидеть никому из ныне живущих здесь; да волнует ли их это? Величественно и безразлично он разорвал в клочья уверенность их в собственном могуществе: вся спесь, все жалкое тщеславие и самолюбование превратились при первом же оглушительно наглом хлопке в пыль, насмешливо гонимую космическим ветром. Машины остановились, люди изумленно тыкали своими детскими пальцами в небо, игрушечные домики тряслись от ужаса, а земля застыла в ожидании подлого удара.
Первый хлопок — и на муравьев из их ульев посыпался зеркальный дождь.
Первый хлопок — и дуга вспыхнула с новой силой, подобно занесенной над головой косе, сверкающей на солнце.
Первый хлопок — и они побежали, не видя самих себя.
Он низверг идол рутины и обыденности за какие-то секунды, равнодушно смахнул налет ленивой сонливости, заставил их вспомнить свою звериную натуру. Вернул их в далекие времена, от которых они так яростно открещиваются. По небесам скользила настоящая Машина Времени.
- Третья мировая! Третья мировая! – Кричал кто-то далеко-далеко внизу.
Но не ему было суждено прервать их бесцельное и бессмысленное существование. Не он должен был поставить точку в их многовековой истории горячей ненависти друг к другу. К сожалению или к счастью. Вселенная, с присущей ей божественной беспристрастностью незримого судьи, желает давать шансы всем и всегда. В ее запасе — Вечность, где совокупность шансов сливается, образуя причудливые формы, которые мгновенно, или же спустя долгое время, заполняются осмысленным содержанием и наносят очередной изящный штрих ее автопортрета.
С огромной скоростью он приближался к поверхности.
Второй хлопок — и бестолковые ручейки человеческих улочек опустели.
Второй хлопок — и ветхие жилища пошли рваными трещинами.
Второй хлопок — и в умах многих тысяч проносится та самая сокровенная мысль, которая приходит, пожалуй, только на закате увядающей жизни.
Его форма распадается на множество компонентов, которые, горя какой-то непонятной смертному космической иронией, проскальзывают над огромным — и безумно малым — городом. Его содержание высвобождается в умах пресловутых многих тысяч, забившихся в самые дальние и темные углы в ожидании последнего воздаяния.
Нет, он не был послан исполнить суд Абсолюта. Этот алый гигант, оставляющий за собой прекрасную бело-серую борозду на синем небе, принес с собой послание совсем иного рода. Какие-то секунды он насмешливо мчится у них на глазах, а затем исчезает.
Спустя несколько мгновений машинки подскочили, а уцелевшие стекла водопадом осыпались на холодный асфальт. Люди закрывали свои детские лица, чтобы не порезаться, и уши, чтобы не оглохнуть от безумно вопящего голоса разорвавшегося вдали гостя.
Отряхиваясь, они вновь вставали на ноги, с опаской и как-то нехотя поглядывая в сторону дымчатого хвоста космического путешественника.
Они, по-детски скромно и сконфуженно, помогали друг другу подняться. Они выходили на улицы все вместе, с надеждой поглядывая друг на друга.
Посылка дошла до адресата.