Продолжение, полностью не вошло.
Металлюга, показывая серьёзность своих намерений, нарочно приблизился к окну магазинчика и отшвырнул попавшийся под ноги букет цветов.
-Да чо, чо мы стоим, - от страха Спайс начал говорить ещё быстрее, превратив свою речь в поток практически нераспознаваемого бреда, - повернём назад и драпанём, чо. чо.
-Эй, нэ-эт. – с бородатой ухмылкой ответил Хасан,роясь в недрах своей одежды. –Мы с Гамзиком пидаров раскидывать будэм.
Несчастный парень задрожал ещё больше, вцепившись в плечо террориста, который тем временем с невозмутимым видом достал из штанов… связку динамита. Её вид придал Спайсу немного храбрости.
Тем временем Агамзят отважно вышел вперёд, встав на пути металлиста. Боковым зрением он заметил, как к окнам ларьков прижались десятки лиц, наблюдающих за разыгрывавшейся драмой.
-Эй, нахуй. – начал он, подпустив в голос жёсткости. –Давай, нахуй, разберёмся, бля, по-пацански.
Предводитель длинноволосых скривился.
-Меня бесит ваш гопничий базар. Я просто объясню, зачем мы хотим прибить эту тварь, и хватит с тебя.
-Дерзко пиздишь, - прорычал Агамзят, - но похуй, бля, говори.
-Это животное пришло в гости к моей сестре и… трахнуло её.
-И чо, нахуй? Мне, сука, похуй, если сестра твоя блядь такая.
Лицо металлиста побелело.
-Только вот потом эта уёбина пошла в комнату к моей бабке и выебала и её тоже!
Тут наш богатырь несколько остолбенел от изумления, но виду не подал.
-И чо? Бабка твоя тоже шлюха, выходит.
Тут нужно сказать несколько слов о мировоззрении Агамзята, которое разделяли многие нормальные пацаны. В настоящий момент, защищая Спайса, он был уверен, что действует во имя высшей справедливости. Его мозг сам находил доводы невиновности уродливого парня , услужливо подсовывая их своему обладателю. Но он защищал не того, кто был, на его взгляд, действительно чист, а того, кто был ровнее, кто был чётче, кто был нормальнее. Спайс явно был нормальным пацаном, тем более с ним они пережили взрыв ларька и прошли от Юбилейного до Предмостной , а вот его враги явно были ниферами ебаными. И подсознание Агамзята отдавало его сознанию приказ защищать уродливого пацана. Если же конфликт возник бы между двумя ровными ребятами, предпочтение было бы отдано тому, что пожестче.
«Как так?» - воскликнете вы. «Наш богатырь, наш герой, наш Агамзятка на самом деле несправедлив и пристрастен?»
«Разумеется». – отвечу я. «И в этом – ключ к его моральной твёрдости и верности друзьям. Он никогда не предаст – потому что пристрастен. В отношениях между людьями нет места высшей справедливости».
Ну а теперь, когда мы познали всю глубину логики пацанской, вернёмся к назревающей драке.
Поняв, что Агамзят назвал его бабушку распутной женщиной, металлюга из белого стал красным. Постояв какое-то время неподвижно, пытаясь совладать с овладевавшей им яростью, он спросил:
-То есть ты нас не пропустишь?
Но Агамзяту уже наскучил этот базар. Он изо всех сил врезал своему собеседнику в лоб. Тот рухнул. Издав торжествующий рёв и воздев руки к небу, наш богатырь ринулся на врагов. За ним, безумно хохоча и размахивая динамитной шашкой, последовал Хасан. Помедлив немного, Спайс присоединился к драке, изо всех сил размахивая длинными кривоватыми руками и повизгивая от возбуждения.
Агамзят был великолепен. На минуту он стал огромным ураганом из невероятно быстрых рук и ног, раскидывавшим ебаных ниферов.
Спайс тоже оказался не промах. Отвешивая врагам удары и оплеухи, он следовал по дорожке из неподвижных тел, оставшихся после Агамзята, кусая за нос тех, кто подбирался к нему слишком близко.
А затем, когда прыщавый Казанова и вместе с нашим богатырём оказались по другую сторону толпы, настало время Хасана. Издав боевой крик, он прыгнул прямо в самый центр ниферов.
И грянул гром.
Пролетавшую неподалёку бабочку с силой ударило о стекло цветочного ларька. Но причиной этого был не взрыв, как вы могли бы подумать.
Неформалы в один миг разлетелись по всей улице. Двое рухнули в фонтан. Один приземлился на статую, изображающую Зевса и Европу, которая стояла на другой стороне улицы, перед клубом «Планета Красноярск». Ещё десяток исчез за пятиэтажками.
-Хрю-ю-ю-ю-ю! – разнёсся по улице торжествующий рык. Да-да, это Энтшульдиген, ещё в Черемах почувствовав грозящую хозяину опасность, превозмог муки похмелья и примчался на Предмостную площадь, по пути развив скорость, близкую к скорости звука. Это он врезался в строй, раскидав неформалов и передав им часть своего импульса, заставив разлететься в разные стороны. И сейчас он, довольно мотая головой, принимал заслуженные ласки от своего хозяина, чесавшего своего зверя за ухом.
-Вах, вот это драка! – сказал Хасан, вытерев пот со лба. –Я чуть не рвануть шашку динамит, но патом вспомнить, что ты просил этого не делать.
-Да, нахуй, славная драка, бля. – кивнул Агамзят, довольно ухмыляясь. –Кстати, а где Спайс-то?
Тут дверь самого дальнего из цветочных ларьков распахнулась, и оттуда вылез улыбающийся во всю свою прыщавую физиономию Казанова, застёгивающий ширинку.
-Вах… - только и смог выдавить Хасан. Спайс шёл мимо ларьков, и отовсюду ему махали весьма довольные продавщицы.
-Ну ты скоростной, нахуй. – прохрипел Агамзят, когда уродливый парень подошёл к ним. –Весь ряд обработать, с-сука! А одежду где взял?
-Да там, одна продавщица дала, - ухмыльнулся Спайс.
-Пизде-ец… - протянул наш богатырь. –Слушай, у меня, бля, просьба к тебе, нахуй, такая. Давай ты у меня, бля, недельку поживёшь в сарае в Черемах и поучишь тёлок клеить. Мне надо, нах… для дельца, сука, одного.
-Не, ну а чо, а чо, без проблем, реально вот без проблем, чо. – ответил Спайс. –Только щас, одно дело есть, прям важное-важное, чо.
И, порывшись в карманах той самой олимпийки, которой он раньше скрывал своё достоинство, прыщавый Казанова вытащил оттуда баллончик с краской и, высунув кончик языка, старательно вывел на стене ларька:
«Спайс. 8903986297».
***
С того дня, когда Агамзят с Хасаном повстречали прыткого Спайса, прошло трое суток. Всё это время уродливый парень жил в сарае нашего богатыря, обучая Агамзята великому искусству обольщения тёлочек. Порой к ним заходил Хасан, принося с собой бутылочки пиваса. Тогда террорист, нормальный пацан и прыщавый Казанова садились в круг, подзывали довольно похрюкивающего Энтшульдигена и все вместе бухали. Хасан говорил о своей работе, о маленьких детишках-шахидах, о новых уничтоженных неверных. Когда же его поток историй иссекал, Спайс с Агамзятом принимались рассказывать о том, как продвигался процесс обучения нашего богатыря.
Наконец, когда хмель окончательно затуманивал рассудок нашей троицы, они вставали и шли веселиться. Вскоре после того, как они выходили за порог скособоченного сарая, пахнущего пивом и гашишем, ночные Черёмушки наполнялись криками боли, грохотом взрывов и сладострастными стонами.
Словом, за прошедшие три дня Спайс сдружился с Агамзятом и Хасаном так сильно, как только можно – ведь что связывает нормальных пацанов сильнее, чем совместное бухание? И вот теперь он, закинув кривые ноги на стену, плевал в и без того заплёванный потолок сарая и со страшной скоростью объяснял Агамзяту, на что ведутся тёлочки.
-Главное, чо бабам нужно – это большой член, вот так вот прямо и большой член. Я всегда так делаю, если вижу тёлочку, которая мне понравилась, только если понравилась – правда, мне почти все тёлочки нравятся, ну чо, я же пацан, чо, мне должны тёлочки нравиться. Короче, если я вижу тёлочку, я подхожу к ней, вот так прямо подхожу, и говорю – чо, чо, будешь трахаться, чо? Она обычно говорит – чо, чо, ты страшный, - я мне пофигу, чо, я говорю – во, какой член большой, ты смотри, какой член большой, она говорит – чо, чо, бери меня, чо, я и беру, чо, главное – что у меня член большой.
-Да бля, с-сука… - недовольно пробасил Агамзят. –Мне же не любую шалаву, нахуй, надо, мне одну особенную надо, бля… Обычных тёлочек с района и я сам могу уломать – просто, нахуй, руки за спину, уламываешь её и делаешь дело.
-Чо, чо, гонишь ты, чо, нет такой тёлочки, чтобы на большой член не повелась. Я если скажу – у меня большой, чо – так любая ведётся, ни разу не прокалывался ещё, чо.
-Ты, бля, нах, не знаешь – не говори. Я о ней как вспоминаю, с-сука… у меня сердце так и болит. Там такая… богиня… короче, нахуй, с ней нельзя так.
Спайс хотел было объяснить Агамзяту, что все тёлочки – натуры приземлённые, и богинь среди них нет, но что-то в тоне богатыря заставило его прикусить язык. Помолчав немного, он сказал:
-А чо, чо там… чо за… богиня такая? Расскажи, чо она там… с чего ты решил, что она богиня, чо…
-Эх, бля, - со вздохом протянул Агамзят, - я тебе просто расскажу, нахуй, как я её встретил в первый раз… Эх, как, нахуй вспомню, так тяжело на душе становится – я просто, бля, чую, что она мне никогда не достанется.
-Да чо, чо, ты не парься, со мной тебе что угодно достанется, чо.
-Ладно… слушай, нахуй, короче.
И Агамзят начал рассказывать.
Уныло падали осенние листья. Тучи, похожие на куски грязной ваты, ползали над городом, словно исполинские черви. На лавочке в одном дворов рядом с Предмостной площадью проходила встреча весьма высокопоставленных особ – повелитель Черёмушек Агамзят проводил пивную церемонию вместе с хозяином окрестностей Театра Оперы и Балета, Колькой Сопливым.
Надо сказать, что последний прибыл на встречу вместе со своей дамой сердца – Марией по прозвищу Уебашка, которая вместе с мужчинами распивала «Клинское» и щелкала семечки.
-Ах-ха-ха, бля, смотри, нахуй! – захохотал Агамзят, одетый, как всегда, в одни спортивные штаны и спортивные кроссовки, показывая на арку, ведущую из двора на площадь и проспект имени газеты Красноярский Рабочий. –Мужик, бля, в шубе моется!
Колька Сопливый и Машка-Уебашка синхронно развернули головы в том направлении. И действительно – на площади, кусок которой был виден сквозь арку, возвышалась статуя Ленина, одна рука которого была поднята вверх, а другая лежала в районе сердца. Этот памятник нельзя было назвать образцом скульпторского искусства, поэтому кулак вождя мирового пролетариата походил на огромную мочалку, которой великий человек тёр свою подмышку.
-Ха! Ебать! – ответил Колька, вытерев соплю с носа.
-Ржака! – подтвердила Мария.
Агамзят с грустью обнаружил, что пива в бутылке совсем не осталось, и выбросил пустую тару на покрытый грязью и осенними листьями асфальт.
-Мусоришь! – ухмыльнулся Колька.
Машка промолчала – она разгрызала семечку.
Наш богатырь понял, что ему скучно. Оглядевшись по сторонам, он обнаружил в дальнем конце двора неспешно вышагивающего паренька среднего роста, в клетчатой кофте с надвинутым на лоб капюшоном.
-Давай терпилу напряжем, а, нахуй? – предложил Агамзят.
-Давай. – хором ответили Николай с Марией и последовали за вскочившим с лавки Агамзятом.
-Эй, пацан! Сюда иди! – рявкнул он, сложив ладони рупором.
Жертва подняла взгляд и явственно вздрогнула, увидев внушительную и волосатую фигуру нашего богатыря, стоявшего посреди детской площадки. В первую секунду на лице парня отразилось явное желание убежать, но затем Агамзят сделал шаг вперёд (просто для того, чтобы освободить место для подбежавшей Машки-Уебашки , которая была дамой и обращение с которой требовало галатности), и бедняга, оценив размер шага нашего богатыря, понурился и пошёл на убой.
Агамзят стоял, поставив одну ногу на деревянное ограждение, окружавшее детскую песочницу. Позади него, продолжая щелкать семечки, сидели на корточках Колька с Марией.
Бедный паренёк шагал так медленно, будто бы его ноги были налиты свинцом. Вот он обошёл покосившуюся детскую карусельку, проковылял мимо горки, и наконец предстал перед гневным взглядом нашего богатыря.
-Ты кто вообще? Кого знаешь? – начал разворачивать стандартную схему Агамзят.
-Я… это… Карена знаю. – дрожащим голосом выдавил терпила.
-Это кто, нахуй, такой?
-Это такой тип…
-Какой, бля, такой?
-Ну такой… опасный.
-Опасный, типа? – нахмурился Агамзят . -И почему он опасный?
-Он… это… Черёмушки держит, вот.
Колька Сопливый и Машка-Уебашка загоготали, расплёвывая во все стороны шелуху от семечек.
-Хуя ты пиздеть, бля. А ничего, что я Черема держу? Косяк за тобой, уёбок.
Несчастная жертва побелела. Ноги парня подкосились, но он всё же смог удержать равновесие.
-Ну может, и косяк… н-но… н-но…лучше не трогай меня… я же полгорода знаю.
-Чо, нахуй, так и полгорода? Пятьсот тысяч человек – и каждого знаешь?
-Да н-нет… - терпила почти плакал. –Не пятьсот… ну я не совсем полгорода знаю…
-Допизделся ты. – Наш богатырь понял, что пора ебашить.
-Ах-р… аа… - тихонько завыл лох.
Агамзят ухмыльнулся. Тысячи молекул адезинтрифосфорной кислоты уже неслись по его телу, стремясь влиться в громадный кулак и направить удар, который должен был отшвырнуть терпилу метра на три.
-Вы что тут делаете? – донёсся тут до его ушей невероятно мелодичный голос.
Наш богатырь обернулся и, как вы, наверное, уже догадались, остолбенел. Ибо хозяйкой голоса оказалась девушка божественно-небесно-внеземной красоты (об этом вы тоже скорее всего догадывались).
Да, она была прекрасна. Стоя посреди грязной детской площадки, на фоне угрюмо вздымающихся многоэтажек, под безжалостно-серым небом, она умудрялась не только не потерять в привлекательности, но и облагородить всё, что её окружало.
Одетая в длинную белую рубашку, на которой не лежало ни капли осенней грязи, с перекинутой через плечо кожаной сумочкой, она смотрела на громадного Агамзята с сидевшими за его спиной Колькой и Машкой, на бледного терпилу, и радостно-недоумённо улыбалась.
Её глаза были восхитительно-голубого цвета, а идеально чистые белки напоминали нашему богатырю чистоту дорогой водки. Её губы улыбались так, что хотелось вырвать своё сердце из груди, лишь бы заслужить ещё одну такую же улыбку. Кожа же её была такой же ухоженной, как свежевымытая спина Энтшульдигена.
Сначала Агамзят даже зажмурился, не в силах вынести такой красоты. Затем он всё-таки смог заставить себя открыть глаза и сделал то, что было единственно возможным в данной ситуации.
Он упал на колени перед этой богиней и прохрипел:
-Мы тут лоха разводим!
Улыбка на лице богини сменилась выражением кроткой печали.
-Я… поняла. Отпустите его. Пожалуйста. Я сильно-сильно прошу.
-Разумеется.
И, помогая себе руками, нещадно марая штаны в грязи, Агамзят отполз в сторону, махнув терпиле рукой в знак того, что он свободен.
Везучий лох, похоже, уже освоился в ситуации и умеренно смелым шагом прошагал мимо съежившегося на земле богатыря.
-С тобой всё в порядке? – обеспокоенно оглядывая терпилу, спросило божественное создание.
-Да… мы чуть не подрались… но ты пришла… остановила мордобой… - терпила уже ни капли не боялся за себя. И правильно делал – Агамзят знал, что богиня не хочет, чтобы лоху был причинён вред.
На Её лице появилось выражение восхищения.
-Ой, ты такой храбрый… а как тебя зовут? – и, взяв парня за руку, девушка пошла с ним к выходу из двора.
-Я Петя. Петруха, меня так братаны называют. Я реслингом занимаюсь, кстати.
И, сжимая в своей потной ладони божественные пальцы небесного создания, Петя-реслер вышел из двора.
А Агамзят ещё долго лежал в грязи на детской площадке, кусая губы в бессильной злобе на наглого терпилу. Вот уже ушли Машка и Колька, ошеломленным таким поведением нашего богатыря. Вот потемнело небо, и на мускулистое тело жертвы Амура полились струи ледяного дождя. Сверкали молнии, а хозяин Черемов продолжал лежать, и в глазах его была скорбь.
-Ничо себе, как у вас там всё случилось, вот так прям и случилось. Чо, чо я не думал, что ты таким можешь быть, чо. Вот так прямо бабе под ноги бросился? А терпила сразу всё понял и начал права качать?
-Да, блядь.
-Ого, ничо, ничо. А чо, этот типок, Петя тот, он реально реслер, чо?
-Да бля… я у братанов узнавал… он ходил на реслинг два месяца назад, с-сука… две недели походил и бросил. Уёбок ебаный! И, сука, какой ушлый этот еблан! Сразу почти, нахуй, въехал, что ему теперь ничего, блядь, не будет, и можно выёбываться спокойно!
Разозлённый Агамзят изо всех сил ударил кулаком по стене сарая, пробив немаленькую дыру.
-Ого чо. А чо, она с ним сейчас общается или нет, а, чо?
-Да бля… они порой встречаются, гуляют вместе… но я, нахуй, однажды попросил знакомых типчиков с ним поговорить, он теперь,бля, боится с ней встречаться – мои братаны его припугнули конкретно.
-Ого, чо.
-Ага, бля, только, сука, я потом так страдал, нахуй. Я же знал, что она бы, нах, не одобрила такое, если б узнала.
-Чо, чо, значит, хуём её подцепить не выйдет, чо. – задумчиво кивнул Спайс, щёлкнув корявым, с грязным ногтем пальцем по своему внушительному прибору.
Прибор качнулся, ещё сильнее проявившись сквозь дырявые штаны, найденные Спайсом в одном из углов Агамзятова сарая. Да и вообще, вся одежда Спайса была получена им благодаря знакомству с нашим богатырём. Трусы и носки они отработали у встретившегося случайно лоха, кофту сделали из найденного во время ночной прогулки мешка из-под картофеля, а чёрную шапочку прыщавый Казанова получил как дар дружбы от хозяина Черёмушек.
-Короче, братан, нахуй, - научи-ка меня, что, бля, сделать мне. Я так люблю эту богиню, что, с-сука, нахуй!
Спайс задумался. Перебирая все варианты, он, наконец, остановился на оптимальном.
-О. чо, идея у меня. Ничо такая идея, чо.
-Ну-ка, нахуй. – на суровой небритости Агамзята проступил интерес.
-Она, короче, вся такая из себя небесная, чо, прям так и небесная, значит… - вообще Спайс так не считал, но спорить с нашим богатырём не рисковал, - так её и нужно покорить чем-нибудь таким, небесным, чо… музыкой, например, чо.
-Чего, бля? Я ей симфонию, что ли, написать, нахуй, должен? Типа пёс Бетховен, нахер?
-Да не… мы ей рэпчик запишем, чо, так прям и запишем, пацанский рэпчик такой…
-И, нахуй, под окном у неё споём! – рявкнул обрадованный Агамзят. Идея пришлась ему по душе.
-Да-да, чо. У меня есть один кореш, у него студия есть, вот так прямо и студия, чо… у него запишем.
-Охуеть, сука! – хозяин Черёмушек вскочил с заваленного бутылками пола. –Начинаться будет так, нахуй… - и, встав посреди сарая и прижав руку к животу (так, по его мнению, стояли все оперные певцы), Агамзят запел:
-АГАМЗЯТ ДЕРЖИТ ЧЕРЕМА! АГАМЗЯТ ДЕРЖИТ ЧЕРЕМА! ОХУЕ-Е-ЕТЬ!
Хлипкие доски сарая зашатались. Бутылки разлетелись по углам. Энтшульдиген, мирно дрыхнувший в углу, вскочил и дико завизжал.
-О, хуя, типа минус заиграл . – лицо нашего богатыря расплылось в счастливой улыбке. –Это знак! Мой Зверь даёт мне знак – всё будет заебись!
-Нормально, чо. Сейчас надо позвонить этому типку…
-Хасану звякни ещё, нахуй. Втроем пойдём.
-Да без вопросов, чо. – и, также вскочив на ноги, Спайс принялся рыскать по полутёмному сараю. Раскидывая горы тряпья, отработанного у терпил, со звяканьем распинывая стеклянные бутылки с пробитыми в донышке дырками, он вскоре обнаружил то, что искал – в небольшой ямке, вырытой у стены, стоял, облитый испражнениями Энтшульдигена, старенький телефонный аппарат с дисковым набором. Груда проволоки шла от него куда-то под землю. Сам Агамзят никогда не задумывался над тем, откуда там берётся связь. На этот счёт у него существовала устойчивая версия, в которой он не сомневался и никогда не подвергал сомнению:
-Я, бля, короче, однажды встретил уёбка и отработал у него, нахуй, помидор. Просто ничего больше, нахуй, не было. Ну он и говорит – не бери помидор, нахуй, он радиоактивный! А я такой – да мне похуй, с-сука. Забрал помидор, принёс на хату и чё-то застремался есть – вдруг не спиздел терпила. Похуй, думаю, закопаю его. Закопал – и через недельку телефон и заработал. Это всё радиация, сука. Микроволны, ебать их в рот.
И вот Спайс снял трубку питающегося от помидора аппарата и, прокручивая диск, набрал номер своего знакомого.
-Чо, Чер. Слушай, чо, дело есть, чо, вот так прям и дело. Тут надо братану записать трек, чо, можно к тебе заехать? О, всё, спасибо, через часок будем.
Затем настала очередь Хасана.
-Хасан, чо, братан, привет, это Спайс. Подъезжай к остановке «Затон» через часок, чо. Мы с Агамзятом тоже подтянемся. Чо? Да трек записать, чо.
-Вай, какой трек? Ви совсэм ебнулись, э?
Спайс объяснил всю суть дела.
-Охуэнно, братаны! Скора буду! – и террорист положил трубку.
-Чо. чо, братан, едем! – радостно сказал прыщавый Казанова, повернувшись к Агамзяту. –Седлай БОРОВА, чо. Едем трек писать!
***
Примерно через час Агамзят, по такому случаю нацепивший помимо спортивных штанов ещё и шапочку, стоял перед высотным домом и кормил Энтшульдигена с руки насваем. Зверь с радостным похрюкиванием перемалывал устрашающими клыками зеленоватые шарики из куриного помёта.
-Утомился, нахуй, - с нежностью произнёс наш богатырь.
-Да чо, чо тут не утомиться, чо, от Черемов до Затона за девять минут домчал, чо.
Спайс стоял тут же, озираясь по сторонам. Вокруг него раскинулся широкий двор, заполненный играющими детьми и сидящими на лавочками старушками. С трёх сторон двор был огорожен девятиэтажками, а с четвёртой была стройка. Крики гостей из средней Азии, возводящих новое здание, разносились всюду и заставляли Энтшульдигена нервно прядать ушами.
-Да чо, чо, где Хасан, чо?
-Да приедет, бля. Ты, нахуй, главное успокойся.
-Да мы уже минут двадцать тут стоим, чо, вот так и стоим. Я уже тут трёх телочек оприходовал, а он всё не идёт.
-Ну займись, бля, чем-нибудь. – Агамзят был недоволен нетерпением Спайса, так как ему нравилось кормить Зверя и он был даже рад, что Хасан задерживался. – Напиши свой телефон, нахуй.
-А чо, чо, идея. – и, радостно подкидывая кривоватые ноги, прыщавый Казанова помчался по газону к стене ближайшего дома.
Неожиданно весь двор наполнился рёвом, и в следующую секунду из-за поворота вылетел бронетранспортёр, украшенный изображением старичка с жиденькой бородкой. Сбив по пути лавку, с которой за мгновение до этого с визгом убежали бабки, он круто развернулся и остановился возле Агамзята.
-Вай, братан! – прогремел из стальных глубин голос Хасана, а затем и он сам, откинув люк, высунул свою бородатую голову на свет. –Ты сматри, какой я тачка подогнать! Вах, канфэтка! Из Ливии друзья привезли, с лицом сам Каддафи, да принять Аллах его душа!
-Заебись, что сказать, бля. – с восхищением ответил наш богатырь, хлопнув громадной ладонью по железной обшивке БТР. – Ну чего, вылезай, нах. Пойдём рэпчик писать. Эй, Спайс! Веди нас к своему другу!
Спайс, довольно тряся сжатый в потных ладошках баллончик с краской, подбежал к братанам, пожал руку Хасану, восхитился его «тачкой», а затем три братана вошли в подъезд одной из высоток. Преодолев четыре пролёта, они оказались перед запертой дверью.
-Вай, эта чо за звук такой? – удивлённо спросил Хасан. Все прислушались.
Из-за двери доносились звуки пианино. Мелодичные ритмичные проигрыши, мягко поднимающиеся с одной октавы на другую. Порой пианисту становилось скучно, а он мастерски менял тональности, превращая мажор в минор и раскидывая всюду бемоли и диезы.
-Чо, чо, чо-то музыка знакомая, чо такое? Я же никогда пианинную музыку не слушал, чо, фигня какая-то, чо.
-Ага, бля, такая же хуйня. – отозвался Агамзят, нахмурив лоб от непонимания.
А напряжение в мелодии нарастало. Легато сменилось острым стаккато, и началось явное крещендо. Пианист уже достиг форте и явно собирался перейти в фортиссимо форте. Запиликали форшлаги.
-Вай, знакомый мелодия, и впрямь… странно… - пробормотал Хасан.
И тут пианист решил запеть. Его дребезжащий голос, напоминавший звук трескающегося стекла, сообщал слушателям, что мама говорит – это всё план тормозит. Он старался донести до них, что малышу нужно меньше употреблять гашиш. Он рассказывал историю о человеке, не заработавшем на мерин и гоняющем в ПАЗ-ике.
-Это же АК-47! Сука, на пианино исполняет! – ухмыльнулся Агамзят, опознав мелодию.
-А чо, чо, он тип талантливый… Вообще офигеть, чо… я и не знал, что он так может… чо, чо, сыграл рэпчик на пианине, чо… - и кривоватый палец Спайса вдавил кнопку дверного звонка.
Музыка замолкла, а затем дверь распахнулась. На пороге стоял невысокого роста человек с ярко выраженными азиатскими чертами лица. Очевидно, его папа был из Китая, а мама – из Узбекистана. Или наоборот.
Одет он был он длинное грязное пальто, из-под которого выглядывали два домашних тапочка. Под одним глазом красовался громадный синяк, на шее в районе сонной артерии был наклеен пластырь, а два пальца были загипсованы.
Хрипловатым и тихим голосом этот человек поприветствовал Спайса и предложил братанам пройти в студию. Хасан хотел было пройти, не разуваясь, но азиат остановил его и попросил снять обувь. Террорист недовольно рыкнул, но подчинился.
Следуя за хозяином по уложенному паркетом коридору, друзья заинтересованно смотрели по сторонам. На стенах квартиры висели картины. Одна из них изображала двух парней, глаза одного из них скрывались за громадными чёрными очками.
«Виктор и Максим» - гласила подпись.
Остальные картины также изображали известных рэперов страны. Ноггано, Миша Маваши, Гуф (его портрет был даже украшен чёрной ленточкой) – все они были здесь, все они смотрел со стен на проходящих мимо братанов.
-Вах, какой квартира дорогой, - шёпотом подметил Хасан.
-Да у него родители богатые, чо, присылают ему денег. Сам он только рэпчик записывает, но бабок с этого особых нет рубит, чо, вот так прям и не рубит. – также шёпотом ответил Спайс.
Наконец они оказались в небольшой богато обставленной комнате со включённым компьютером в углу.Посередине помещения стояло пианино, резко контрастировавшее с остальной обстановкой (именно на нём и играл хозин квартиры, когда друзья стояли у дверей). Его поверхность была покрыта множеством царапин и выжженных зажигалкой надписей.
«АК 47 форево», «Nike», «Колян пидар», «Хуй» - прочитал Агамзят некоторые из них.
-Это кто всё писал? – вполголоса спросил он у Спайса.
-Да он сам и писал, чо, - ответил тот. –Так пианино более по-пацански выглядит.
-Ясно, хуле.
Тут хозяин квартиры, стоявший к ним спиной, начал разворачиваться. Но, к сожалению, край пальто зацепился за торчащую из пацанского пианино педаль, и музыкант, не издав ни звука, рухнул на паркет, громко стукнувшись лбом.
На его месте Агамзят бы был страшно зол на тупую педаль и неловкого себя. Он бы орал и обрушивал на коварный инструмент град ударов. На худой конец, он бы хотя бы вскрикнул.
Но хозяин квартиры был не таков. Сохраняя спокойствие, он встал на ноги, потёр образовавшуюся на лбу шишку, и обратился к нашим друзьям. Своим дребезжащим голосом он сказал, что зовут его Чер Ани, что родом он не из России, и что братаны называют его Чераник.
Агамзят, Хасан и Спайс кивнули.
-А чо, чо, это вот Агамзят, а это Хасан, чо. – представил друзей Спайс.
Чераник пожал двум братанам руки и сказал, что со Спайсом они вообще знакомы плохо и виделись до этого только один раз, когда прыщавому Казанове понадобилось записать трек. Но Спайс запомнил Чераника, потому что он, Чераник – весьма талантливый человек. Помолчав немного, хозяин квартиры добавил, что даже самый первый трек, сочинённый и записанный им самостоятельно, отличается особой мелодичностью и глубоким смыслом.
После этого Чераник подошёл к сияющему голубым светом экрану компьютера, по пути споткнувшись и чуть не ударившись виском об угол стола.
Набрав что-то на клавиатуре и ткнув куда-то мышкой, он жестом подозвал друзей посмотреть. Братаны подошли и уставились в монитор.
Там, запущенный в окне «Интернет Эксплорера», грузился ролик с сайта «Youtube», называвшийся «Моя первая песня – «Я не читал бы»».
Прошло две минуты. Чераник стоял за спинами друзей, наблюдая за их реакцией. Друзья молча смотрели на кружащийся посреди чёрного прямоугольника кружок из точек. Наконец видео загрузилось.
На экране появилось изображение крыши какой-то высотки. Затем заиграла назойливая пищащая музыка. И вот откуда-то из угла вышел, споткнувшись и чуть не упав с крыши, Чераник.
«Я не читал бы, если бы умел читать.
Я читал бы, если бы не умел читать.
И я читаю. Я подсел на рэпчик…» - понёсся из дребезжащих колонок речитатив.
Затем «Эксплорер» закрылс я, выдав сообщение об ошибке.
Чераник вздохнул и сказал, что, в принципе, суть и так ясна. Братаны переглянулись и согласно кивнули.
-Это, блядь… - решил взять быка за рога Агамзят. –Мы к тебе зачем пришли-то…
И наш богатырь пустился в объяснения о том, зачем им нужна песня, какой именно рэпчик им нужен и какая же всё-таки прекрасная Богиня, для которой трек предназначен. Внимательно выслушав его, Чераник попытался кивнуть, но слишком сильно расслабил позвоночник и чуть было не сломал себе шею. Вздрогнув и выгнувшись, он печально вздохнул и, потирая горло, сказал, что всё понял и что ему нужно приготовить студию для записи. После чего, споткнувшись по пути, вышел из комнаты через маленькую чёрную дверцу, которую друзья сразу и не приметили.
-Вай, чиго он такой нэловкий? Уже раза три чуть не грохнулся. – заметил Хасан, когда Чераник вышел.
-Ага, бля. – разделил Агамзят его удивление.
-Да чо, чо… не неловкий на самом деле, чо, ему просто по жизни не везёт. Он говорит, его прокляла какая-то страшная усатая узбекская ведьма, чо, и теперь он всю жизнь отхватывает пизды и получает синяки, чо. Говорят, он, пока записывал тот клип на крыше здания, два раза наебнулся и в больнице долго лежал, вот так прям и лежал.
-Хуя себе, мистика… - недоверчиво пробормотал Агамзят.
Тем временем маленькая дверца распахнулась, и Чераник вошёл к комнату.
-Ну чо? – спросил Спайс.
Чераник ответил, что сейчас он сядет за пианино, и они начнут вместе подбирать мелодию. А затем, когда всё будет готово, начнётся запись трека в студии.
Закатав длинные рукава неряшливого пальто, азиат сел за фортепиано… и понеслось.
Чераник играл, и лицо его было спокойно. В уши братвы влились звуки печальной и нежной мелодии, мелодии, которая рассказывала о неразделённой любви нормального пацана.
Агамзят не одобрил – это было не жёстко.
Тогда Чераник попытался сыграть что-то инфернальное. Сначала ему не очень повезло, и указательный палец музыканта застрял между клавишами во время первого аккорда. Но затем жестокая и демоническая музыка потекла по комнате, и недовольно было лицо пианиста.
Вмешался Хасан и сказал, что настоящий мусульманин ни за что не станет слушать такую мрачноту и что он взорвёт дом, если эта музыка продолжится.
Изящные пальцы невезучего азиата снова ударили по клавишам, рождая светлую и радостную музыку, на самой границе которой всё же жила лёгкая печаль. Суров был лик Чераника.
Спайс фыркнул, скривив своё уродливое лицо, и сказал:
-Чо, чо, тёлочкам не понравится, чо.
И заиграл Чераник в последний раз, и разгневано было лицо его. Грандиозность жила в звуках его инструмента, величие и в то же время страдание. Новая музыка не была похожа на обычный минус для рэпчика, она была эпична – и братаны одобрили. Братаны заулыбались.
Чераник встал и жестом позвал друзей в студию. Те гуськом последовали за ним.
***
Агамзят стоял у подъезда Чераника, любуясь работающими на стройке азиатами. Солнце окутывало весь двор багровым закатным светом. Со лба нашего богатыря стекал пот.
Братаны провели в студии больше трёх часов. Всё это время они ругались, орали, пели и фантазировали. Чераник что-то доказывал им своим дребезжащим голосом, Агамзят в ответ рычал, а Спайс чесал себе между ног и говорил, что должно понравиться тёлочкам. Хасан, кажется, вообще поставил себе задачу превратить рэпчину в песнь муэдзина.
И вот теперь, после долгих споров, записей, перезаписей – трек был готов. Его записали на флешку, лежавшую в кармане спотивных штанов Агамзята, в двух вариантах – с вокалом и без. Наш богатырь всё думал, где бы найти хор, который бы смог спеть припев.
Сзади подошёл Хасан и, положив волосатую руку на плечо братану, сказал:
-Ну чиго, братан, поехали твой баба песню петь, э?
-Да надо бы, бля… текст уже все выучили… но где хор найти?
-Вах, да не вопрос, братан! Я свой шахидик привезу, они спеть!
-Спасибо, братуха, век не забуду!
И Хасан, засунув руки в кармашки своего обвешанного взрывчаткой жилета, прошёл к бронетранспортёру. Запрыгнув на стоявшую рядом вывороченную лавку, он обернулся и, помахав рукой Агамзяту и выходящим из подъезда Черанику со Спайсом, залез в «тачку». Через пару секунд БТР, взвизгнув колёсами, рванулся вперёд, раскидав всюду куски земли с травой.
-А чо, чо такое, куда он?
-Он, нахуй, в Солнечный поехал, своих шахидиков собирать. Они типа хора будут, блядь.
Подошёл Чераник, тащивший на спине громадную колонку, и спросил, куда её ставить.
-Да вот, бля, рядом с Энтшульдигеном.
И музыкант, ни капли не удивившись, что во дворе его дома лежит гигантский хряк, опустил колонку на землю рядом со Зверем. Колонка тут же упала на бок, придавив собой беднягу.
Агамзят подошёл к БОРОВУ и, оторвав от штанов немаленький кусок ткани, начал навьючивать скакуна, привязывая к нему любезно предоставленные Чераником колонки.
Сам Чераник же, постанывая, встал и, стряхнув с бомжеватого пальто куски земли, начал наблюдать за процессом. Вскоре Энтшульдиген был навьючен, и Агамзят одним прыжком взгромоздился на гору колонок, привязанных к спине Зверя. Чераник полез следом, пару раз сильно стукнувшись лбом, и примостился за спиной нашего богатыря.
-Чо, чо, - пробормотал Спайс и также запрыгнул к Агамзяту.
И вот Энтшульдиген медленно привстал. Его ноги дрожали, брюхо болталось туда-сюда, а маленькие глазки налились кровью. Первые секунды вся конструкция из колонок и всадников на его спине колыхалась из стороны в сторону, но затем у БОРОВА получилось обрести равновесие.
Он сделал первый шаг. Затем – второй. А затем…
А затем он неостановимым метеором помчался по двору, расшвыривая в стороны прохожих. Агамзят, хохоча, указывал ему путь, и Энтшульдиген всё набирал и набирал скорость.
Богиня ждала их!!!
***
Приехав во двор, где жила возлюбленная нашего богатыря , друзья развили бурную деятельность. Спайс таскал туда-сюда колонки, подключая их к небольшому генератору. Агамзят распутывал кабели и настраивал эквалайзер на пульте. Чераник ходил вокруг, объяснял, как всё устанавливать, спотыкался и падал лбом на холодную землю.
В какой-то момент наш богатырь поднял взгляд и взглянул в окно квартиры, в которой жила Она. И там, за вышитыми цветочками занавесками, он увидел удивлённый и возмущённый взгляд божественных синих глаз.
-Да. Нахуй! Да, сука! Да, блядь! – радостно крикнул он и принялся отплясывать по выложенной плитами детской площадке, изящно перепрыгивая через встречавшиеся на пути горки и песочницы.
-Чо, чо, чо такое, братан? – удивлённо воскликнул Спайс, выронив из рук колонку . Колонка упала на ногу сморщившемуся Черанику.
-Она там! Она в квартире! Она услышит мой рэпак, блядь!
-А чо, чо, она могла там не быть? Ты чо, просто так сюда поехал, ничего о ней не зная?
-Ага, блядь. По-пацански.
-Ясно, чо.
И они продолжили работу.
Чераник как раз объяснял Спайсу, какой вариант песни следует включить, когда из арки во двор въехал БТР. Машина остановилась в шаге от неудачливого азиата и шваркнула его по лбу краем обшивки.
Радостно-бородатый Хасан, обвешанный, помимо гранат, ещё и динамитными связками вкупе с тротиловыми шашками, выскочил из «тачки».
«Как чёрт, бля, из табакерки» - подумал Агамзят.
За ним, радостно галдя, выбрался десяток детишек, одетых в несоразмерно большие пояса шахида. Выстроившись в три ряда, они радостно посмотрели на Хасана.
-Дядя Хасан, повторите слова, пожалуйста.
-Вах, дэтки, харашо. – и, радостно улыбаясь, террорист подошёл к детям и начал тихонько повторять припев. - Запомнитэ, дэти - Предмостка, то есть Предмостная площадь - это район, в котором багиня жыть. Ясно вам, э?
Всё было готово. Спайс с Агамзятом сидели и повторяли свои слова. Чераник с грустным видом проверял микрофоны.
Вдруг окно богини распахнулось, и оттуда высунулась божественная голова.
-Вы чего тут затеяли за концерт? – раздался божественно-недовольный голос.
-Для тебя, нахуй, любимая, блядь. – радостно улыбаясь, ответил Агамзят.
-Какая я тебе любимая?! У нас ничего не было и быть не может! – рявкнула Богиня и захлопнула окно.
Наш богатырь стоял и глупо улыбался. Звук её голоса б
