> интересно
Мне кажется, что Феникс действительно может взять и эту награду за актёрскую игру. Так или иначе фильм отметят, я не сомневаюсь, возможно, даже главной наградой, как уже было в Венеции. Но не потому, что игра Адама слабее или неубедительней, а потому что «Джокер» сам по себе гораздо более социально-значимый фильм. Его тепло встретила публика, его тепло встретили критики (даже у моих друзей по интересам на КП средняя оценка в районе 8, а в этих людях я не сомневаюсь), но мне видится в этом не похвала конкретным достоинствам фильма, а символ нарастающего градуса общественной усталости, общественного запроса на новые смыслы, новые реалии, на изменения, которые и выливаются в восхищение перед «Джокером», который говорит на языке общества — на языке протеста.
Вся проблема в том, что «Джокер» — фильм глубоко неискренний, если не сказать фальшивый, которому удалось обозначить проблему, но никогда не удастся её решить (но может стать звеном в цепочке её решения). Я приведу в пример другой фильм, который, кстати, очень люблю, но к которому у меня та же претензия — «Бойцовский клуб». Книгу я сознательно оставлю за пределами уравнения, беря в расчёт только киноадаптацию. Фильм, как и книгу, можно назвать крупной вехой, чертой, которая провела границы своего времени. Если Кобейн строчкой «Smells Like Teen Spirit» обозначил конец 80-ых, то Паланик/Финчер похоронили целый пласт смыслов строчкой «You are not a beautiful and unique snowflake». Это были вехи, которые не только хоронили старый мир, но и нащупывали новый. «Джокер» и «Бойцовский клуб» настолько далеко от друг друга во временных координатах, то даже можно сказать, что «Артур Флек» — это «Тайлер Дёрден» для зумеров, голос нового поколения, их голос. Фильмы очень разные, но сходства их очень роднят — в образах Артура и Тайлера я вижу иконы протеста против социального диктата. Две искорки революции, которым так и не суждено произойти, потому что в их природе лежит
неистинное. Неистинное лежит в каждой строке, как бы громко и убедительно та не была декларирована, звуча неотличимо от манифеста:
https://youtu.be/STCBOjtSlJEТайлер говорит нам, что мы никогда не будем миллионерами, кинозвёздами и рок-идолами. Устами тех, кто был, остаётся и будет.
Тайлер говорит, что ему не нужна чистая кожа и превосходные зубы. Обладая ими.
Тайлер говорит, что ему не нужно умное искусство. На языке искусства.
Тайлер говорит, что ему не нужно удовлетворение и целостность, в то время, как проект «Погром» и есть духовное стремление к ним. Обладание через отказ обладать. Самосовершенствование через саморазрушение. Даже если вернуться к основному смыслу — протесту против общества потребления, то фильм, впрочем как и книга, по сути своей не могут работать на этот протест против потребления, потому что они существуют его в рамках и являют собой всё тот же продукт в цепочке, без которого они не смогли бы существовать (или точнее, быть известны, что по сути тождественно).
Возможно, именно в этом и лежит корень причинности того, почему Ремарки ничего не меняют. Причина не в том, что на противоположном конце качель сидят Толкиены, а в том, что в автаркии их смыслов лежит всё это же —
неистинное. Плач о миллионах оставшихся в окопах мы читаем у тех, кто смог из них выбраться.
Что касается «Джокера», то его идейный потенциал является не только его главным достоинством, но и главным недостатком. Изъян, который берет начало в достоинстве, им же питается и которое сводит на нет. «Джокер» декларирует протест против устройства мира, против дня сегодняшнего, против условных «Мюрреев» и «Уэйнов», но чем больше его достоинства находят зрительского отклика, тем меньше у достоинства идейного потенциала. Идейный успех в данном случае идёт вразрез с успехом кассовым и последним напрямую подавляется. Это звучит парадоксально, но противоречия тут нет, так как каждый доллар в миллиардных сборах направлен не в наступление дня завтрашнего, а в сохранение статус-кво, дня сегодняшнего. «Миллиард» уставших от сегодняшнего устройства мира направлен именно в тот рупор, который этот мир во многом и формирует. В выдуманном мире фильма Артур проходит через триумф над Мюрреем. В реальном же всё несколько иначе — миллионы Артуров пересматривают девять раз то, что сняли им Мюрреи. И в каждом пересмотре минутная стрелка возвращается назад, потому что чувства никогда не найдут выход там, где в достаточной мере сублимируются. Каждый проданный билет, каждый доллар, каждый сделанный и сохранённый мем — это таймер сброшенный на ноль.
Но самая, конечно, большая ирония в том, а точнее тех, кем был фильм чуть ли не канонизирован ещё до своего выхода. Альт-райты, сексисты, шовинисты, расисты — единым анти-СЖВ фронтом воспели то, что по сути является целиком и полностью гимном СЖВ, стремлению к социальной справедливости. Там, где ещё вчера насмехались над меньшинствами, сегодня пишут рецензии с заголовками в стиле «Джокер — фильм о необходимости слушать». И в этом заголовке лежит всё то же — неистинное, потому как эти же люди продолжают всё так же высмеивают других, отказывая тем в праве быть услышанными. Они не хотят слышать сами, только того, чтобы слышали их (во многом как раз потому, что им самим было отказано в этом праве, привилегию на которое они с твёрдой убеждённостью сохраняют при себе и легко применяют к тем, кто стоит ниже на ступенях иерархической лестницы). Они всё так же повторяют ту превосходную сцену фильма, где общение соц-работницы с Артуром заканчивается его упрёком в том, что его не слушают, но будучи слишком зацикленным на себе, просто не замечающим, что он сам не хотел слышать, что ему намеревались сказать. В этом смысле нет лучшей иллюстрации идейной импотенции «Джокера», чем та, где люди надевают аватарки с ним, чтобы переступать других, угнетать, высмеивать.
Это очень разные фильмы, между ними лежит пропасть в 20 лет, целое поколение, но как раз благодаря в этом они могут говорить между собой, вести «диалог поколений», который как раз происходит в «Джокере», в сцене «Subway Shooting», в которой на мой взгляд, их миры пересекаются. Мир социально-угнетенного Артура вступает в конфликт с социал-дарвинистским Тайлера, который представляет собой не белые воротнички и социальный статус, а скорее идеалогию торжества сильного перед слабым (но несмотря на такое жёсткое определение, стоит отметить, что БК более гуманистическое произведение, с трепетом относящееся к человеческой жизни и щепетильно подходящее к victim count, что выражается в одном единственном имени — Роберт Полсон). Но в этом конфликте кровь проливается не за право не быть угнетённым, а за право угнетать.
Филлипс говорил, что считает для себя жанр комедии исчерпанным, так как мир стал слишком чувствительным, табуированных тем всё больше, а с 30 миллионами в твиттере спорить трудно. Эта проблематика прослеживается и продолжается и в Артуре, но попутно вскрывая безобразную истину — тот, кто хочет шутить над 30 миллионами морально не готов терпеть смех 30 миллионов над собой. Социальное положение Артура — это и есть та шутка общества над ним, которую он не понял.
Там, где Артур годами смотрел на экран, где его кумир высмеивает других. С восхищением. Но лишь до того момента, когда он высмеял Артура.
Там где одни высмеивают других в ответ на просьбы быть услышанными. С презрением. Но лишь до того момента, как голос их самих захотят слышать. В этот момент горделивый голос нонконформизма быстро срывается на жалобный скулёж, в котором лишь мольбы о том, что ещё вчера отвергалось.
Там хотят лишь шутить, но не быть высмеянными.
Убивать, а не быть убитыми.
И настолько повышенная симпатия к Артуру, как к персонажу, мной обуславливается не тем, что многие сочувствуют Артуру, которого общество перешагивает не замечая. Они сочувствуют себе и своим лишениям. Симпатия обуславливается тем, что многие видят в «Джокере» себя, а не условного Цыгaна и его фрустрации о тех привилегиях, что якобы должны ему принадлежать. Право быть принятым. Понятым. Любимым. Тем, чем обладает кто-то, но не он. Но то, что он с готовностью бы отнял, если бы располагал возможностью.
Достаточно вылезть из виктимной шкуры Артура, несмотря на её заманчивость, поменять местами в этом представлении фигуры и сочувствие к тому, кого перешагивают резко померкнет. Прозвучат слова о том, что он получил то, что заслуживает — ровно их же слышит и Мюррей в свои последние мгновения. И нельзя сказать, что их не слышал Артур, его социальное положение — голос общества о том, чего заслуживает он.
Уроборос насилия, существующий в плоском круге времени, запертый в вечном цикле возвращения. Там, где падают одни башни — неизменно возводятся новые. Тот, кто нажимает на курок против угнетения — сам становится угнетателем. Любая хаотичная система неизменно стремится к самоорганизации и порядку, а любая организованная неизменно деконструирует сама себя. Но природа конфликта не в несовершенстве форм общественного устройства, она в человеческом сердце, несовершенный творец не способен создать совершенный мир.
Проблема, ключ к разгадке который можно найти только взявшись за руки и сказав нет этому вселенскому обману, вырвавшись из клетки Демиурга.
Проблема, решение которой ищут оба фильма, но нашёл только один, и только один обладает моральным превосходством и располагает нравственной истиной о том, как прервать порочный цикл:
Истинный протест против насилия не там, где история заканчивается выстрелом в голову Мюррея.
Он там, где точка ставится выстрелом в свою.
https://youtu.be/j09qs3zB_Yk