| >> |
No.2919576
File: 23_93.jpg
Jpg, 194.03 KB, 400×600
- Click the image to expand
>>2919222 У позднего Лема есть масса позитивных произведений - цикл пьес про профессора Тарантогу (последняя 1987 г), значительная часть радиопостановок. Жаль, вследствие отсутствия переводов не могу ничего сказать про его публицистику. Получается пессимист - хорошо информированный оптимист. >>2919272> "Суховатым" я бы назвал скорее Азимова. Пусть будет Видж. >>2919288 Землю, её научный потенциал больше всех остальных планет солнечной системы вместе взятых. >>2919471> Мир, где есть научный атеизм означает лишь здравомыслие человека и подтверждает тезис, что всё развивается не к худшему. Нет ничего безысходнее атеизма. Трудно сохранить здравомыслие перед лицом окончательной смерти. Кучке праха безразличны грядущие достижения человечества. Алсо, среди верующих на моем жизненном пути больше хороших, позитивных людей. >>2919288 Ключевой момент романа, ИМХО > Стиргард после совета не ложился спать, потому что знал: вне зависимости от того, сколько тактик разработает GOD, машина поставит его перед выбором, сводимым к альтернативе: либо непредсказуемый риск, либо отступление. Во время дискуссии он изображал решительность, но, оставшись один, почувствовал себя беспомощным, как никогда до этой ночи. Все труднее ему было сопротивляться желанию доверить выбор жребию. В одном из стенных шкафов каюты среди личных мелочей у него хранилась старая тяжелая бронзовая монета с профилем Цезаря и пучком фасций на реверсе. Память об отце, нумизмате. Открывая шкафчик, он все еще не был уверен, что таким образом доверит корабль, команду, всю судьбу этой величайшей в истории человечества экспедиции монете, хотя уже подумал, что ликторские розги означают бегство - а чем, как не бегством, было бы отступление? Затертый же профиль мясистого лица - это то, что, возможно, станет их гибелью. Он преодолел внутреннее сопротивление, открывая в полумраке шкафчик, и на ощупь достал из ячейки плоский футляр с монетой. Повертел ее в пальцах. Имел ли он право?.. Бросок нельзя было сделать при невесомости. Он всунул монету в стальную скрепку для бумаг, включил электромагнит, укрепленный под крышкой стола для фиксации фотограмм или карт стальными кубиками. Раздвинул в стороны стопки машинописных листов и лент и, как мальчишка, которым был когда-то, пустил монету, словно волчок. Она вращалась на кончике скрепки все медленнее, описывая небольшие круги, наконец упала, притянутая магнитом, и показала реверс. Возвращение. Чтобы сесть, он ухватился за подлокотники вращающегося кресла и, едва его комбинезон прикоснулся к сиденью, почувствовал, прежде чем успел осознать, сотрясение, сначала слабое, потом все усиливающееся, а затем гигантская сила смела фильмы, бумаги, скрепки и темно-коричневую монету со стола, а его втиснула в кресло. Перегрузка возросла мгновенно. В глазах потемнело, кровь уже отливала от глаз, но он все еще видел расплывчатое от мгновенных содроганий пятно света круглой настенной лампы, слышал, чувствовал, как по стальным стенам, под их обшивкой, пробежал глухой стон всех швов и соединений и как сквозь грохот летящих отовсюду незакрепленных предметов, приборов, одежды пробивается далекий вой аварийных сирен, словно кричали не их мембраны, а сам корабль, ощутивший удар всеми ста восемьюдесятью тысячами тонн своей массы. И под это завывание и протяжный грохот, ослепленный страшной тяжестью, вдавливающей налитое свинцом тело в глубь кресла, он в последний миг почувствовал облегчение.
> Да. Облегчение, поскольку о возвращении уже не могло быть речи.
|
