Осторожно! Дальше по тексту — невероятное количество лестных отзывов, добра и обожания и тем, кто не считает Достоевского хорошим писателем или же будет спорить с большим количеством добра и радости, открывать спойлер не стоит. Я предупредил. Потому тред отныне захватывается во славу Фёдора Михайловича. Аминь. Ну а если серьёзно, то вот рецензия моя на «Братьев Карамазовых».
Эту рецензию тоже хочется предварить песней —
http://prostopleer.com/tracks/5745854RxvM. Но уже иной. Серьёзной, также попадающий в надрывной, карамазовский дух книги. Постоянно её напевал, думая о прочтённом.
А сама рецензия — не более чем набор моих восторгов. Объёмная похвала этому великому труду гениального русского писателя. В большинстве прочих своих рецензий я недостатки выделял хотя бы для приличия, хотя бы чтобы к моим словам можно было прислушаться. Тут не буду. Книга того достойна. Она практически идеальна.
До прочтения я приблизительно знал, что же я там увижу. Какой силы там будут характеры и их проработка. Про того, кого чёрт посетит, знал. Спасибо таким писателям, как Томас Манн и Герман Гессе, чьи восторженные отзывы я успел прочесть. Мне долгое время было интересно, что же за сила таится в этой книге, что такие великие люди её хвалят, что Шпенглер нашёл в типажах братьев такого умопомрачительного, но не решался её читать по каким-то причинам.
Первая полностью осмысленная встреча с литературным гением Достоевского («Дневники писателя» не в счёт, они о другом: там мысли умного человека, но не гениальное произведение. Это не критика — они прекрасны и сделают честь любому, но «Братья Карамазовы»…) была для меня всегда чем-то мучительным и неизбежным, желанным и страшным. Ещё бы: у меня схожая по типу эпилепсия, которая имеет схожие эффекты на характер, даже болезненные деформации речи частично совпадают (просто у меня речь плоха и недоразвита ещё, тогда как Фёдор Михайлович — признанный мастер слова). Я во многом разделяю его идеи, да и впечатление от прочитанного в школе «Преступления и наказания» осталось приятное. Потому было до жути интересно наконец взять этот увесистый том наконец в руки и соприкоснуться с Достоевским.
И с первых страниц я понял, что он меня очаровал. Пространные, длинные описания каких-то людей, села, событий, огромное по объёму введение, — всё это должно было мне наскучить, но это было написано прекрасно. Ни одно пояснение не было слишком длинным, ни один характер не утомил, ни одно повторение не было лишним. Забегая вперёд, скажу: в этой книге нет ни одного скучного, лишнего или не интересного слова. Я предупредил, что буду расточать похвальбы — и намерен держать слово. Благо это действительно моё мнение.
Очень много описаний, длинные монологи и диалоги, прерывающиеся рассказами о том, что происходило вокруг, и ни одного лишнего слова. Только по делу, только важное, девятьсот страниц важнейших слов, которые обязаны быть прочитанными. Замечательный язык, который затягивает с громадной силой, чрез который не требуется продираться: он несёт тебя на своих волнах, слово за словом, предложение за предложением, он красив, мелодичен и необычайно лёгок. Но лёгкость эта не из-за скупости на слова, на эпитеты, на сложные выражения: речь эстетически красива и в этом плане. Народные, полуархаические слова простых людей соседствую с изысканной речью образованных баринов: ни один характер не был обделён своим стилем изложения мыслей. И не только на состав речи в этом плане сделан упор, но и на содержание, на окрас: им всем веришь. Всем и каждому.
Причём Достоевскому не требовалось всучать нелюбимые идеи плохим людям: атеист Иван — замечательный человек, например. Конечно, не все там прямо уж хорошие такие, но даже социализм Ракитина есть лишь чёрточка, важный штрих к его и без того полному портрету. Безумно приятно читать про мытарства этих людей и верить им. Каждое противоречие их характеров, каждая кажущаяся несостыкова абсолютно продумана и верна. Не зря именно к атеистически настроенному Ивану Карамазову приходит в бреду именно чёрт. Даже Митю Карамазова автор сумел поставить так, что в честь его веришь, в показания его веришь и не можешь поступить иначе, ибо видишь действительно благородного персонажа. Со звериными страстями, алкоголика, подлеца, но честного и благородного человека. Но и светлые краски Фёдор Михайлович не сгустил слишком сильно. Показательно ведь то, что этот благородный Дмитрий не способен был мучиться и нести свой крест на рудниках, и ясно это сознавал. Ну да лучше один раз прочесть в оригинале, чем от меня слышать подобный пересказ.
Ну и, конечно же, невероятно привлекательный персонаж Алёша. Вызвавший изначально недоверие у меня своей слабостью, ибо не считал я, что юродивый может в таком масштабном и сильном романе что-то сильное сотворить. Однако потом он просто расцвёл в уравновешенного и невероятно проницательного молодого человека, вызывавшего симпатию уже заслуженно, не за яркие глаза, как описывал автор в начале, а за доброту и ум. Бесспорная находка Достоевского, замечательный характер и, наверное, самый интересный герой из всех, что мне известны. Невероятно хотелось бы почитать планируемое Достоевским продолжение этого романа, где, наверное, раскрыл бы он Алёшу ещё более полно, но, к сожалению не успел писатель приняться за него. Однако и на том ему громадное спасибо.
Я в своей рецензии практически не коснулся сюжета. Да и нет смысла: он с виду прост, семейно-деревенская драма. Но как его красят детали, как сильны действующие лица! В них вся и соль. Читайте сами, мне нечего пересказывать тут, да и не в моих силах описать это всё достойно. На почве этого сюжета замечательно дали ростки все те события, характеры, видения и думы, что дали повод упомянутым в начале людям говорить, будто Достоевский понял и выразил всю Россию и дух её, а именно это и забыли нынче. В советской системе образования Достоевский был певцом «проституток с Библиями», болезненным православным. Не нужен был он настоящий, на его месте стоял талантливый, но совершенно иной по характеру Салтыков-Щедрин. Но не одну низость, не одних уголовников описывает Достоевский. Этот важный и для политической жизни человек, близкий друг Победоносцева, любил и Россию, и людей русских, потому на самом деле раскрыл своё видение мира максимально широко, обо всём упомянул, ничего не позабыл. И это произведение — великий манифест гениального человеколюбца, певца одной только любви да души, что чувствует как бездну под собой, так и бездну над собой. Не о тьме он писал: в этой книге неимоверное количество света, излучаемое даже горем и муками. Не воспевал он культ страдания — только культ радости от жизни, любви к жизни, ко всему, ко страданию и к счастью, к Богу и к людям. Тем он и ценен. Потому и любим.
