Какие выпуски я читал, совершенно неважно, потому что никаких границ унылости не существует. Унылость переходит в годноту постепенно. Критическая отметка годности, после преодоления которой комикс начинает вызывать интерес, у каждого своя, и чем выше она будет находится, тем выше твой комикс будут оценивать.
Но тебе об этом думать совершенно не нужно. Просто старайся, и постепенно вырастешь. Сразу преуспеть в незнакомой области, изначально имея высокую отметку годности, можно только при наличии опыта работы любом другом виде творчества, умения сравнивать и анализировать и, конечно же, собственной высокой планки годности. Если ты не можешь сказать сам себе: «Да, я понимаю, как сделать хороший комикс, у меня есть интересная идея, и у меня есть навыки для ее осуществления», лучше не рисковать и не пытаться сразу прогреметь. Лучший способ избежать «эффекта первого блина» — первое время не выкладывать работы на общее обозрение, а оставлять у себя; изучать чужие работы и читать по теме все, что только можешь найти. Потом уже можно показывать — но только самое лучшее! — слушать советы и отзывы. Слишком уж большая конкуренция в большом бизнесе веб-комиксов, чтобы походить к делу легкомысленно. Ты, конечно, можешь возразить, что ты делаешь комикс для себя, а не для других, но в таком случае могу предложить тебе самому свой комикс и читать, спрятавшись где-нибудь в уголочке.
Такие вот дела, бро. Откровенно говоря, я сомневаюсь, что твой комикс ждет успех, но тем не менее желаю тебе успехов, если ты, набив руку на бедуинах, возьмешься за следующий комикс.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слез вдохновенья,
Я жег мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с легким дымом исчезали.
