На том и порешили.
Кое-как засунув свою новую фантомную подругу в фургон, Кай с ребятами отправились на охоту за её хозяином. Ехать пришлось недалеко. Вскоре перед командой восстало здание хрущевки. Двор был практически пустым - там стояла лишь одна старая "девятка". Там они и остановились, ожидая коллег Ильи, которых предварительно вызвонил Кай Альбертович. Те, прибыв, сразу отправились вместе с найденной регалией к квартире хозяина.
Прежде, чем уйти, девушка-фантом повернулась к ребятам.
- Пришло время моей новой битвы. Теперь я справлюсь. Спасибо вам за всё.
Когда все началось? Он уже и не помнил. Старые города были довольно депрессивными для проживания. Отсутствие работы, перебои со всеми основными услугами от электричества до транспорта, хмурые лица прохожих - и постоянный страх перед неведомым, что готово восстать из тьмы подворотни.
Но они здесь жили, жили уже достаточно давно. Даже когда пришлось покинуть старый дом и перебраться ближе к центру - они оставались в Уфе. Это был их город. Город их воспоминаний. Ёлки в парке на ВДНХ. Мыс над Белой. Маленький пятачок, с которого открывался вид на железнодорожный мост. Бревно в укромном уголке парка Победы на берегу Белой.
Это прошлое он помнил куда лучше последних лет, наполненных тоской и борьбой за выживание.
Но и до них были тяжелые времена. Когда началась эпоха фантомов, паника охватила многие города. Уфа не стала исключением. Ужас, появившийся во многих людях, заставил их переселяться - сперва в деревни, а потом и в новые селения.
Они остались. Каждый раз что-то мешало - старенькая мать, работа, отсутствие возможности. В конце-концов, уехать стало просто сложно. Годы наслаивались один за другим - и каждый новый слой был хуже другого.
Когда умерла мать, он начал пить. И всё начало постепенно катиться вниз. Скандалы. Ночи, проведенные непонятно где. Взгляды. Хуже всего были те вечера, когда ей удавалось одержать верх, и он оставался в реальном мире. Вина и непризнание вины сжигали его нутро.
Он проводил жизнь в вечных сумерках... Словно опираясь на тонкий меч со сломанным лезвием.
Бытие стало рваным и слабо осознаваемым. Каждый день проходил по установленным каким-то злобным богом законам. Время просто уходило сквозь сито этого существования... Пока она не умерла. Наверное, это был её осознанный акт мести.
Жизнь – нечто еще более адское, чем сам ад. Муки в аду не идут вразрез с установленными законами. Но муки, ниспосылаемые жизнью, к несчастью, не так примитивны. К такому миру, где не существует законов, нелегко приноровиться.
Но он даже продолжал работать. Словно проколотое колесо, по инерции продолжащее движение, он также продолжал существовать. Но вечера стали еще страшнее - когда он оставался наедине с собой и диваном.
Тогда он начал гулять по вечерам. Неважно где - он просто проводил вечера в созерцании проходивших мимо людей, их разговоров, в шуме проезжающих машин и клекоте птиц.
Какое-то время он даже испытывал счастье. Он научился останавливать момент и чувствовать его течение.
Однажды, он увидел молодую пару, ругавшуюся на улице. Ссора была пустяковой, но слова, которые эти дети бросали друг другу были серьезными. Ему стало неудобно. Он словно увидел зеркало, восставшее из глубины времен - каким был он, какой была она - и почувствовал, что что-то внутри умирает. И умирать было приятно. Буднично, словно проснувшись с утра, он вернулся домой и прибрался. Потом побрился, принял душ и постирал вещи.
Для него стал полнейшим удивлением тот факт, что не умер в ту ночь. Колесо судьбы остановилось... но не упало. На следующий день, обновленный, он снова пошел на работу.
Тогда же он принял решение переехать. Несколько месяцев он вынашивал это решение, но продать квартиру не получалось. С трудом отдав за бесценок жилье, где проходили последние девять лет его жизни, он решил перебраться в какую-либо из пустых квартир подальше от людей.
Но новая жизнь закончилась достаточно быстро. Ему казалось, что любая мелочь жизни ополчилась против него. В квартире не было воды и электричества. С трудом установив генератор и закупая на получаемые деньги воду, он решил эту проблему - пока не наступили холода. Тогда ему пришлось покинуть новую квартиру, чтобы найти другую - где было легче справиться с проблемой обогрева. Он обустроил себе целый этаж в заброшенной хрущевке. Справляясь с трудностями, он чувствовал себя лучше - но каждая новая проблема выбивала его из колеи, и возвращаться становилось все сложнее. Вечерами его начали душить воспоминания. Сперва это было раннее детство, дворы, встревоженные кризисом родители. Затем - школьные годы. Он уже и не помнил тех имен - и каждое всплывшее в памяти радовало его словно жемчужина - ныряльщика-полинезийца. Потом пришли воспоминания об университете - и вместе с ними - воспоминания о ней.
Как дитя, он лелеял эти воспоминания, и каждый раз трудности помогало преодолевать её лицо.
Роковая ночь наступила после целого месяца неудач. Вышел из строя генератор, ветер выбил стекла с одной стороны - и в завершение всего его место работы разорилось. Не сказать, что он не пытался найти работу снова. Но каждый раз с чем-то не везло. Чтобы засыпать по ночам, он снова начал пить. Сперва понемногу - успокаивая нервы. Но затем всё вновь покатилось под откос.
В ночь, когда он сломался, произошло нечто странное. Под действием алкоголя и депрессии, когда он начал ломать предметы обстановки, его сознание в какой-то момент словно испытало некоторый кризис. Потолок и стены уехали, сложившись в одну линию. В его сознании словно пробудился целый мир воспоминаний и образов. Они проходили перед ним одно за другим. И тогда пришла она. Она оттеснила прочие воспоминания.
Это сон. Это просто сон. Они еще на третьем курсе института. Летний вечер, день города. Фейерверк и парк. Колесо обозрения. Легкий ветер. Робкое дыхание. Да.
Пришла пора просыпаться. Теперь я буду с тобой.
Но он не захотел просыпаться.
