Уже два года во всех российских школах четвероклассники изучают предмет «Основы религиозных культур и светской этики» (ОРКСЭ), в составе которого есть и модуль «Основы православной культуры». Председатель Синодального отдела религиозного образования и катехизации митрополит Ростовский и Новочеркасский Меркурий отвечает на эти вопросы.
Вопрос государственной безопасности
— Владыка, зачем нужен ОРКСЭ?
— Мы не рассчитываем на то, что сможем полностью ликвидировать религиозную безграмотность. Гораздо важнее, чтобы у детей сформировалась установка на уважительное отношение к традиционным религиозным культурам нашей страны. Самая главная цель — дать детям нравственные ориентиры, представления о добре и зле. Не стоит думать, будто для этого достаточно воспитания в семье. Последние 20 с лишним лет школа не очень-то занималась нравственным воспитанием. Такая ситуация — ненормальная, даже вредная и для общества, и для государства. Значит, нужно заполнить эту педагогическую лакуну, и новый предмет «Основы религиозной культуры и светской этики» тут как нельзя кстати.
Культурологический тупик
— Культурологическая позиция — это позиция отстраненная, безоценочная. А любой разговор о нравственности, о том, что такое хорошо и что такое плохо, как раз и предполагает оценку тех или иных поступков, тех или иных взглядов.
— Я не считаю, что культурологический подход — это непременно подход безоценочный. Когда мы говорим о преподавании религиозной культуры в школе, «культурологический» означает — не «вероучительный».
— А что значит «вероучительный подход»?
— Когда, например, в воскресной школе или православной гимназии мы преподаем Закон Божий, то исходим из того, что наши ученики православные, воцерковленные, что Православие — это их выбор, их вера, и они хотят лучше, глубже узнать ее. Причем узнать означает не только усвоить набор теоретических положений. Изучение веры происходит в том числе и через религиозную практику — участие в богослужебной жизни Церкви, в Таинствах, в молитве, в соблюдении заповедей.
Разумеется, в массовой школе такое невозможно. И не только потому, что Конституция России постулирует светский характер образования в государственных учебных заведениях. Но и потому, что это было бы нечестно по отношению к тем ученикам, которые не являются практикующими православными христианами. Мы бы нарушали их свободу вероисповедания. Учитель должен выстроить свою позицию по отношению к ученикам следующим образом: «я не могу навязывать вам своей веры, но не говорю и того, что не нужно быть верующим. Вы свободные люди, смотрите, изучайте, делайте выводы. Это вопрос вашей личной совести. Но чтобы делать выводы, нужно кое-что знать. Вот мы говорим о каких-то ключевых моментах в истории России и задаем вопрос: а почему люди в тех обстоятельствах поступали так-то и так-то? А потому, что были верующими, и в соответствии со своими религиозными убеждениями не могли поступать иначе».
Учитель религиозной культуры должен быть честен со своими учениками, он должен правдиво отвечать на их вопросы. В том числе и на вопрос, верует ли он сам, на вопрос, как он лично относится к тому, о чем рассказывает на уроке.
— А кстати, преподаватель религиозной культуры обязательно должен сам быть верующим человеком?
— Конечно, лучше, если будет.
Бояться ли Марию Ивановну?
— Часто приходится слышать от родителей школьников: мы бы выбрали ребенку «Основы православной культуры», будь у нас чудесный учитель. Но вести будет Мария Ивановна, которую мы прекрасно знаем — и не доверяем. Что можно на это ответить?
— Что зачастую эти страхи преувеличены. Прежде всего, далеко не во всех школах вообще в рамках курса ОРКСЭ изучается модуль «Основы православной культуры». Напомню, что по закону родители школьников имеют право выбирать один из шести модулей: ОПК, основы исламской культуры, иудейской, буддийской, историю религий или светскую этику. На практике же в некоторых регионах выбор оказывается гораздо ýже, подчас выбора вообще нет — родителей просто ставят перед фактом, что все дети обязаны будут изучать светскую этику. Это — серьезнейшая проблема, над решением которой бьются многие, в том числе и наш Синодальный отдел религиозного образования и катехизации.
Причины могут быть разные. Далеко не всегда это злонамеренность по отношению к Православию. Гораздо чаще директорá школ просто не хотят лишний раз напрягаться.
Вероятность, что злая Мария Ивановна будет учить вашего ребенка «Основам православной культуры», крайне невелика. Гораздо выше вероятность, что учить его будут только «светской этике». А там, кстати, есть свои риски. Бывает и так, что в рамках этого модуля преподают различные учения деструктивной философско-оккультной, квазирелигиозной направленности. Не потому, что такова официальная программа по «светской этике», а просто такой учитель попался.
Что же касается именно учителей «Основ православной культуры» — регулярно встречаясь с ними, я вижу, что среди них очень много людей искренних, неравнодушных, глубоко верующих. Да, подготовка большинства из них далека от настоящего теологического образования, но почти всегда это люди, осознающие возложенную на них ответственность, полные энтузиазма и желания учиться.
А возможностей учиться вполне достаточно. Помимо тех курсов, которые они закончили (а без специальной подготовки учителя и не допустят до преподавания любого модуля ОРКСЭ), существуют и региональные методические объединения по ОРКСЭ (и в частности, профильные методические объединения преподавателей «Основ православной культуры»). Кроме того, в каждой епархии есть отделы религиозного образования, сотрудники которых готовы проконсультировать учителя.
— Когда четыре года назад ОРКСЭ начали в порядке эксперимента преподавать в нескольких регионах нашей страны, было много опасений, что дети расколются по религиозному признаку, что между ними начнутся всяческие конфликты по этому поводу. Подтвердило ли время эти опасения?
— Все громкие заявления на этот счет оказались не более чем популизмом. Ни одного такого случая нам не известно. А ведь подумайте, произойди где-нибудь что-то подобное — как бы это раздули многие СМИ!
Вопросы авторитета
— Вы говорили, что главная задача курса ОРКСЭ (и более конкретно, модуля «Основы православной культуры») — дать школьникам нравственные ориентиры. Но не получится ли обратного эффекта? Когда детям внушают, что такое хорошо, а что такое плохо, у них нередко срабатывает возрастной негативизм. Особенно у подростков, которым свойственно отталкивать то, что вдалбливают им семья и школа.
— Да, в определенном возрасте многие дети смеются и отвергают то, чему учили их в семье, в школе, в Церкви. Но что же делать? Вообще не говорить о нравственности, боясь, что кто-то из детей над этими словами посмеется? Ну, даже и посмеются. Но ведь возрастной негативизм — это же не навсегда! Часто ведь как бывает: маленький ребенок доверчиво воспринимает нравственные наставления взрослых, потом, вступив в подростковый период, подвергает их сомнению и насмешке, но проходит несколько лет, и он — уже молодой человек — сознательно принимает то, что раньше отвергал. И то, что мы закладываем в детские души на уроках ОПК, может дать плоды не сразу, а годы спустя.
— Но ведь евангельский критерий нравственности авторитетен только для христиан, а дети-то могут быть всякие…
— Да, дети могут быть неверующими. Но не будем забывать, что вера — дар Божий. Рассчитывать только на то, что благодаря урокам ОПК неверующие дети обретут веру — это крайне самонадеянно.
Очень редко неверующий человек — а особенно ребенок! — сознательно отвергает евангельские нормы нравственности. Гораздо чаще он их интуитивно принимает, просто не догадываясь об их божественном происхождении. И задача преподавателя «Основ православной культуры» — показать происхождение этих вроде бы понятных и привычных норм.
Если человек будет жить нравственно, то он лучше, яснее увидит Христа, нежели тот, кто живет безнравственно. И потому вероятность, что такой человек обретет веру, в целом заметно выше.
