Доброанон сидел у монитора и нервно курил. Вообще-то он понимал, что нервничать из-за очередного батхерта глупо. В его жизни их было уже предостаточно, и пора бы привыкнуть. Если, конечно, называть жизнью жалкое интернет-существование. Ну да иного у доброанона и не было.
Нет, конечно, он имел работу. Перебиваюсь случайными заработками. Три дня в неделю он надевал фартук и вставал на кассу в ближайшем макдональдсе. Вкупе с маминой пенсией этого хватало на квартплату и дешевую еду. За десять лет он более-менее научился сносить удивленные взгляды покупателей, а также насмешки подростков-сослуживцев. Особенно унизительно было принимать распоряжения от 18 летнего менеджера, но доброанон на все случаи жизни имел одно проверенное средство: он внутренне отключался от внешнего мира и с отсутствующим выражением лица мечтал о своих любимых аниме-персонажах.
В тот день все не задалось с самого утра. В метро была давка, и ему пришлось стоять вплотную к молодой девушке. Краснел доброанон так, что это вызвало сначала недоумение, а потом и открытый смех окружающих. В самом деле — зрелище было презабавное. Даже сам по себе анон был крайне комичен — грязные патлы цвета жидкого дерьма, пухлые угреватые щеки и неровная щетина. Добавьте к этому дешевую одежду и никогда не чищенные ботинки из кожзаменителя.
Выходя из метро, анон постарался нарочито бодро взбежать по ступенькам, но споткнулся на самой последней и чуть не упал на виду у двух девочек, по виду школьниц. Пытаясь игнорировать смех в спину, анон мелко затрусил по направлению к ненавистному макдаку, придерживая живот руками.
Добрался до места он с опозданием. Менеджер не сказала ничего, но от ее взгляда анон поежился и захотел провалиться сквозь землю. Пытаясь разрулить вопрос, он сам предложил отработать день, работая в зале, а не за кассой.
Это была его очередная ошибка. Как назло, заведение располагалось в самом центре, и частыми посетителями были наглые хачи, которых анон боялся до усрачки. Каждый раз, подходя к столику, за которым сидели кавказцы, он сжимал очко, что, впрочем, давалось с некоторым трудом из-за того, что наш герой любил побаловаться с большим фаллоимитатором, заказанным им по интернету.
За обедом просроченными гамбургерами Алексей снова почувствовал неприятные покалывания в сердце. Но что он мог поделать? Питался он в основном дешевыми полуфабрикатами, на другое не было денег. Один раз он пытался наивно убить двух зайцев сразу, сев на диету — похудеть и сэкономить денег на ухаживания за девушками. анон почему-то думал, что, избавившись от девственности, он кардинально изменит свою жизнь. Тот факт, что у него уже давно не стояло даже на самое жесткое цп-порно, он гнал из головы.
Кое-как отработав день, Алексей отправился домой. В метро ему наконец-то повезло — попалось свободное место. Усевшись и привычно подоткнув под сиденье ноги, чтобы, не дай бог, не помешать кому-нибудь, он закрыл глаза и принялся мечтать о том, как войдет в квартиру, включит компьютер и на несколько часов перенесется в волшебный мир Доброчана — единственное место, где он мог хоть иногда заставить людей поверить в свою нормальность.
За этими мечтаниями он пропустил нужную остановку. Возвращение заняло еще полчаса, но это анон уже и не воспринимал как неудачу — на фоне всего остального это было незначащей мелочью.
Войдя домой, Алексей бросил беглый взгляд на календарь. Что… не может быть. Ему сегодня исполнялось тридцать лет! Да, 35 полновесных лет в дерьме и позоре. И никто не поздравил. Хотя с чем поздравлять? С ним даже разговаривать-то старались только по необходимости.
Этот факт породил в голове анона ворох неприятных мыслей. Он просрал свою жизнь… Просрал настолько обидным способом, насколько это вообще возможно.
Размышляя таким образом, он дошел до компьютера и, не снимая уличной одежды, плюхнулся на подобранный им на помойке засаленный офисный стул, не имеющий одного подлокотника, но еще вполне рабочий. Привычным движением анон ткнул в кнопку включения питания. Он бы держал компьютер включенным круглые сутки, но электричество приходилось экономить.
Тему для создания на доброчане ему долго выбирать не пришлось. «Итак, мне 35 лет! У меня нет и не будет карьеры, личной жизни, преданных, постоянных друзей,. Я помню, как десять лет назад создавал здесь аналогичный тред. У меня не было ни гостей, ни подарков. У меня и сегодня нет ни гостей, ни подарков. Мне было двадцать пять лет тогда, я был тощим и патлатым. Сегодня я жирный и лысею. Пожалей меня, Доброчан. Мне плохо.»
Яростно стуча по клавишам, он не заметил, как в комнату тихо вошла мать.
-Сынок… что ж ты не разделся-то.
Анон окинул ее беглым взглядом и хотел было уже привычно ответить матом, но что-то его остановило. Седые волосы матери, ее молящий взгляд, морщинистое лицо…
-Сыночек… сегодня ж день рожденья у тебя, сыночек… извини, я не смогла купить тебе ничего. Пенсии совсем не хватает. Извини меня…
Тут мама не сдержалась и глухо зарыдала. Анон хотел было ее утешить, но что он мог сказать? Мама, прости меня за загубленную жизнь? Мама, прости меня за то, что я просидел на АИБ безвылазно десять лет подряд?
Сначала он считал себя ньюфагом… прошел год. Потом два. Три. Он втянулся. Доброчан стал его жизнью.
-Да ладно, мам… ничего. Мне ж не надо все равно ничего.
Он произнес эти слова нарочито грубым тоном. анон вообще много раз задумывался, что с ним будет, когда мать умрет. Ведь она уже была такой старой и дряхлой… В последнее время она уже почти не выходила из дома.
Кое-как спровадив плачущую маму из комнаты, он с тяжелым сердцем вернулся к своему треду. Чтение накопившихся ответов его не порадовало. Некий острослов успел за это время накатать целый графоманский рассказик под названием «Смерть анона», где в красках описывал будущее анона через десять лет. Язык в рассказе был, наверно, еще кривее, чем в Лешиных школьных сочинениях, но суть была ухвачена верно.
Разволновавшись, анон принялся было печатать ответ, как внезапно почувствовал, как пальцы его не слушаются. Это ощущение напомнило ему о том, как в вузе он подрабатывал грузчиком, после чего не мог даже поднести ко рту ложку. Но ведь сегодня он ничего не грузил! Почему же тогда руки холодны и безжизненны? И почему так болит сердце… Больше, чем обычно…
Он попытался встать. Невероятным волевым усилием ему это удалось, хотя при этом грудь защемило волной жуткой боли. Сдерживая крик, анон потянулся к грязному стакану со вчерашней водой. Поводя из стороны в сторону дрожащей головой, он попытался вспомнить, где лежит аптечка. По лбу струился ледяной пот.
Разгребая руками, почти мертвыми ниже локтя, гору хлама на полу, он таки нашел ее. «Это инфаркт… нужен валидол!» — пронеслось в его голове. Кое-как рванув молнию в сторону, Алексей лихорадочно начал рыться в горе просроченных годы назад лекарств. Внезапно все его тело прорезал такой разряд боли, что он не сдержался и заорал во весь голос. В коридоре раздалось шарканье материнских тапок, и через несколько секунд она уже стояла на пороге.
-Сынок! Что с тобой?! — от шока ее голос словно помолодел. -У…мираю.. — кое-как выдохнул анон леденеющими губами. Зрение начало меркнуть. Последнее, что пронеслось в его голове, было: «Это воистину эпичный фейл, господа!» Через три недели милиция, вскрыв по жалобам соседей провонявшуюся квартиру, нашла в ней два чудовищно раздувшихся, уже полностью разложившихся трупа.
