>>90537Не, нихуя. У тебя же ещё есть время.
Знатный усач о десяти ногах, Германарих Фогель Зивентвольке, как-то раз прогуливался по фруктовым садам роскошного замка своего клана Седьмого Облака. И случилось так, что проползал мимо в ту минуту некий Эрстенштайн, известный в краях Эфурдоха чаетворец. Бедняга появился на свет без ног, но был награждён природой шестью крыльями инсектов, подобных длинным змеиным языкам; вот и сейчас, ползя по пыльной канаве мимо ограды причудливой ковки, эти длинные языки трепетали, подобно развевающимся на ветру флагам, разукрашенные в красную крапинку на песчаном фоне.
Германарих от великой скуки решил пригласить бродягу ко своему двору, чтобы подобающим образом приобрести у того баул чайных листьев – популярную закуску к холодным супам. Выслушав предложение главы клана, Эрстенштайн ответил:
– Дорогой глава, кого вы видите перед собой? Личность или заготовщика чая?
Задумался Зивентвольке, но ненадолго, решив ответить то, что думает:
– Я тебя не знаю, поэтому не вижу в тебе личности. Но и чая твоего я не вкушал ещё, потому и чаетворца не вижу.
– А кому бы вы доверили готовить чай к вашим обедам? Первому или второму?
Снова задумался глава Седьмого Облака, но уже начал смекать, что к чему:
– Есть при моём дворе чаетворец, чей клан уже много поколений стоит при моём на подготовке чая. Приходи завтра к обеду с баулом чая на свой вкус, и я скажу, кому доверяю больше! – и ушёл на том в свои покои.
На следующий день, как и было оговорено, к обеду приползает Эрстенштайн с баулом, да прямиком в покои главы клана. К тому же времени приходит и старый чаетворец, Фунфтештайн, с обычным баулом голубого чая, который поколения его семьи готовили для двора Зивентвольке. За трапезой Фогель принимает сначала традиционный голубой, а затем – необычный чай бродяги. Тот подаёт голос:
– Дорогой глава, пришёлся ли вам мой чай по душе? Не хуже ли он чая Фунфтештайнов?
– Нет, чаетворец, не хуже; – отвечал глава, – и при том в диковинку для нас. Сумеешь ли ты приготовить такой, Фунфтештайн?
– Нет, дорогой глава, не сумею; – ответил старый заготовщик, – сотнями крицилов оттачивали мои предки мастерство готовить этот сорт, и предать его другого ради я не посмею, не посмею отступиться от своих предтеч!
– Ну, а ты, бродяга, сумеешь ли приготовить такой же, голубой чай? – задал вопрос глава клана.
– Сумею, дорогой глава, и завтра же к обеду он будет у вас на столе, если того захотите! – смиренно ответил крылатый инсект.
На день после той встречи вновь собираются трое инсектов в главных покоях замка Седьмого Облака. С удивлением вкушает Германарих Фогель листья из обоих баулов: сорт тот же, да вот только бродяжничий куда насыщеннее, без приторности и блеклости!
– Как же так выходит, что какой-то бродяга опрокинул твой род в заготовке чая, Фунфтештайн?
– Не могу знать, дорогой глава! Я готовлю так, как готовил мой отец и мой дед, и они готовили чай таким же образом, как и те, кто был до них. Ваш отец, как и его отец, также ели этот чай, и это был тот же самый вкус, могу поручиться, и они оставались довольны! – сокрушённо оправдывался бедный старик.
В эту минуту усач Зивентвольке покидает свои покои, поманив за собою пестрокрылого Эрстенштайна...
– Помнишь ли ты, какой твой вопрос я оставил без ответа, чаетворец?
– Помню, дорогой глава. Даёте ли вы на него теперь ответ?
– Верно. Личность твою я вижу: перед лицом традиций старых не согнёшься, перед соперником страшным не струсишь, перед знатным гадом не зарыскаешь. Вижу и чаетворца: гибок и не ленив на выдумку, трудолюбив и терпелив во время заготовки, спокоен и жив для поднесения. Что же до старого Фунфтештайна, то не вижу я в нём личности, только историю и чаетворца. Так зачем же мне чаетворец, если без личности он ослаб, закоренел и лукав? Чай я доверю только личности...
