>>27108 Окей. Нижеприведённый текст публикуется с небольшими сокращениями. Сорри за многабукф и стиль изложения. Также прошу понять, что в данный момент я не могу открыто объяснить свои мотивы относительно того, почему я избегал контактов с теми людьми, которые были мне знакомы. Итак:
Наутро случился ай-яй: два дня без сна и на ногах дали о себе знать, поэтому я проигнорировал будильник, поставленный на 9 утра. К 11 утра я, впрочем, в ужасе проснулся (в ужасе от того, что пропускаю историческое событие – кенгурацию Пудинга) и поспешил на улицы, на улицы, где в это самое время, в центре, разворачивалась настоящая война между ОМОНом и Гражданами.
Пустынность улиц в центре города по-настоящему пугала. Случайных прохожих практически не было: все люди на улицах были либо ментами/гэбэшникам/ОМОНовцами, либо же разного рода политическими активистами. Такого запустения в центре города (объяснимого тотальным перекрытием всего и вся) я, пожалуй, никогда не видел. Даже ночью в этих местах народу намного больше.
Выбежав на пересечение Петровки и Страстного бульвара, я бодро зашагал в сторону Тверской улицы. Потому что твиттерные сводки с фронтов докладывали, что все боевые действия в данный момент ведутся в районе бульваров между Тверской и Новым Арбатом.
Не успел я дойти до Тверской, как навстречу мне попалась группа примерно человек в десять, разного возраста и пола. Они сообщили, что вся Тверская перекрыта, там не пройдёшь и вообще нечего там делать. Я уныло развернулся и последовал за ними. Мы вышли на Страстной бульвар и встали там, примерно в полукилометре от Тверской. Меня это немного выводило из себя. «Ну и теперь что? Куда идём-то? Делать что-то будем?» – спрашивал я молодого парня. Он не знал. Другой тоже не знал. Никто не знал, что сейчас делать. Из Твиттера тем временем я узнал, что ОМОН тотально разгромил кафе «Жан Жак» и «Джон Донн», забрав оттуда всех, кто там сидел в это время. С одной стороны, с такими сводками создавалось впечатление, что соваться в эту зону боевых действий в самом деле опасно. С другой стороны – сидеть и ничего не делать, или, тем более, уходить в сторону от основных столкновений – казалось мне не меньшей глупостью. В конце концов я буркнул себе под нос: «Да нечего тут стоять и ничего не делать!» и уверенным шагом пошёл обратно к Тверской.
На Тверской всё оказалось вполне цивильно. К тому моменту, по крайней мере. Я без препятствий пересёк Тверскую по подземному переходу и вышел к Новопушкинскому скверу на Тверской бульвар. Тут ошивался какой-то путинюгенд с табличками типа «Путин любит всех» в форме сердечка. И с портретами Фюрера на майках. Я с отвращением посмотрел на них и зашагал дальше, по Тверскому бульвару. Внезапно я увидел, что впереди на меня идёт толпа – и это определённо наши люди! Они как раз перемещались с Никитского бульвара на Пушкинскую площадь. Я очень обрадовался, развернулся и пошёл вместе со всеми обратно. Однако в конце Тверского бульвара нас ждало разочарование: как из-под земли вырос ОМОН и преградил нам путь. Тогда мы все дружно развернулись и опять пошли обратно. Навстречу нам внезапно попались представители путинюгенда, с этими вот самыми табличками, с футболками с изображением Путина и прочим. Многие стали кричать «Позор!», «Твари продажные!» и всякое такое. Они в ответ завели заранее заготовленное скандирование (что-то навроде «Путин – наш президент!»). Я быстро в уме перестроил ритм речёвки и стал синхронно перекрикивать их, скандируя в ответ речёвку, оканчивающуюся на «...пошлинах!».
И потом ещё, проходя мимо представительницы этого путинюгенда, я наклонился и отчётливо шепнул ей на ухо: «Шлюха!»
Однако эта задержка дорого нам стоила. С другой стороны нас обогнал грузовик с ОМОНом, и вот мы уже зажаты на бульваре с двух сторон. Теперь ни в одну сторону, ни в другую. И потенциально нас всех могут забрать.
Поскольку лично мне «винтиться» в эти дни было категорически нельзя, то я добежал до ограды бульвара, перелез через неё, пересёк зачищенную от дорожного движения проезжую часть и встал на тротуар.
Мы стали ждать. Чтобы рассмотреть получше, что происходит в «загоне», я, как и ещё несколько человек, встал на более высокую точку обзора – какой-то парапет в виде камня.
Минут 5 ничего не происходило. Но тут подъехала очередная машина с ОМОНом и встала прямо напротив нас. Водила вышел и открыл дверь, из которой начали сыпаться ОМОНовцы. Я ещё в момент, когда машина остановилась, понял, чтó примерно сейчас будет, и потому поспешил убраться с парапета и отошёл чуть поодаль.
И верно: пятилетний опыт участия в акциях протеста меня не подвёл. Шеренга ОМОНовцев-спринтеров тут же кинулась на людей, стоявших на тротуаре. Все драпанули от них прямо по зачищенной проезжей части. С рюкзаком мне было непросто убегать, но всё же на короткие дистанции бегаю я неплохо. Пару раз я оборачивался и видел ОМОНовца примерно метрах в 10-15 позади себя. Пробежав так примерно 300 метров, мы все дружно завернули за угол, где я пробежал ещё метров 200. До этого угла добежали только двое ОМОНовцев, и какие-то анархисты тут же закидали их тухлыми куриными яйцами. Те двое, видимо, испугались нашего ощутимого численного превосходства и ретировались.
А беглецы-анархисты встали на углу Большой Бронной и Малой Бронной улиц и стали соображать, что им делать дальше. Я встал рядом и с интересом прислушивался, а также отмечал обстановку вокруг. Большинство, кажется, решило идти по Большой Бронной обратно к Тверской улице и Пушкинской площади. Пока шли обсуждения, подъехала полицейская машина и, встав неподалёку, стала нас откровенно пасти. Анархисты ушли по Большой Бронной, и полицейская машина, аккуратно завернув, последовала за ними. Я понял, что это не к добру, и за ними не пошёл. Вместо этого я уселся передохнуть на ступеньки какого-то закрытого кафе и стал читать Твиттер.
Через некоторое время моё внимание привлёк диалог слева. Ментовская машина остановилась метрах в 20 слева от меня, и вылезший из неё мент стал расспрашивать местных жителей и других людей, которые тут были по работе (ну, типа охранники в магазинах, высыпавшие на улицу, как только мы тут появились). Они уверяли, что «те парни» давно ушли по вон той улице. Меня они, слава Лесли, старательно не замечали и не выдавали. Потому что если бы они обратили внимание мента на то, что вон тот парень в синей футболке, который сидит с телефоном и рюкзаком в 20 метрах, был с ними – не миновать мне ареста. Я понял, что дело пахнет керосином, поэтому тихонько поднялся и пошёл прочь, а завернув за угол, побежал что есть сил.
Выдохнувшись, я, наконец, свернул в какую-то арку и нашёл прелестное место, где можно было худо-бедно присесть, но которое, что самое главное, никак не просматривалось с улиц. Я присел, устроил прямо там мини-обед и стал смотреть Твиттер. Из Твиттера ясно было только одно: возможно, демонстранты в районе Арбата/Никитских улиц всё-таки заставили кортеж Путина несколько изменить свой маршрут, но, увы, он уже въехал в Кремль и уже сел на пожизненный трон.
Передохнув, я решил, что пора возвращаться на Тверской бульвар той же дорогой, которой я убегал от ОМОНовцев. Проходя по бульвару мимо места, где ещё недавно стояло оцепление с двух сторон, я увидел, что никого уже нет. Но непохоже было, чтобы всех забрали. Ответ на эту загадку нашёлся быстро: оказалось, что всех переместили дальше, в наглухо закрытый загон на Новопушкинском сквере, а заодно смешали с путинюгендом. Комбинация получилась идиотская и взрывоопасная – от путинюгенда любых провокаций можно ожидать. Я подошёл к ограде спереди и посмотрел, как путинюгенд с табличками «Путин любит всех» дружно позирует на камеру какому-то федеральному телеканалу. Мне стало противно и тошно от такого мерзкого зрелища, и я пошёл на летнюю веранду МакДональдса: посидеть, посмотреть на балаган со стороны и подумать, что надо делать дальше.
Естественно, за дальнейшими советами я полез в Твиттер. Новой точкой сбора объявлялись Чистые Пруды. Но я пока не спешил туда ехать: ведь люди пока ещё были здесь. Пока что я просто мониторил всю информацию, поступавшую в Твиттер. Особенно понравился вот такой твит:
"Все-таки удивительно, что в 1612, 1812 и 2012 жители Москвы и жители Кремля – враги".
Где МакДональдс – там и бесплатный сортир. Я зашёл внутрь самого большого МакДональдса в Европе, походил по залам, пытаясь найти знакомые лица, ну а в конце концов пошёл в туалет. Когда же я вышел на улицу, то с превеликим удивлением обнаружил, что в Новопушкинском сквере-загоне нет вообще никого.
Я обратился к фотографу и девушке, стоявшим тут же неподалёку: мол, тут же только что было полно народу, я отошёл чуток, а теперь тут никого. Куда они все делись? Мне сказали, что из загона людей выпустили и все разошлись.
Я ещё немного пообщался с девушкой и фотографом на политические темы, после чего девушка попрощалась и ушла. Я снова залез в Твиттер. Теперь Чистые Пруды стали уже безальтернативной точкой нового сбора: здесь-то, на Пушкинской, уже точно нечего больше делать.
Тут к нам подошла компания из пяти пожилых людей с белыми ленточками. Стали обсуждать стратегию: что делать дальше. Фотограф очень не советовал ехать на Чистые Пруды – дескать, туда сейчас подтянется весь ОМОН и всех заберут. Вести из Твиттера приходили страшные: будто бы винтят за один только факт ношения ленточки, или винтят прямо на выходе из метро. Но мы всё же решили ехать – а что ещё оставалось делать-то?
Вместе с этой компанией из пяти немолодых людей мы на метро кое-как добрались до Чистых Прудов. К счастью, к этому времени обстановка, насколько я понял, разрядилась. Только вот людей что-то не было видно – очевидно, многих уже забрали. Я сначала понаблюдал за обстановкой у памятника Грибоедову издалека, потом решился подойти, сел на пьедестал памятника и продолжал читать Твиттер. Теперь объявлялось, что собираемся на Чистых Прудах к 18 часам, после чего идём мирным шествием без плакатов и речёвок по Чистопрудному бульвару, Покровке и Маросейке к Китай-Городу, где находится Администрация Президента, и где у них на 7 вечера намечен фуршет.
Окей. Подождём ещё часик. Я прогулялся по бульвару до памятника казахскому поэту Абаю Кунанбаеву (который станет известен на весь мир чуть позже), затем вернулся обратно по тротуару (некоторые советовали избегать шествия непосредственно по бульвару), зашёл в Макдачную поблизости с бесплатным туалетом… В общем, стрелка часов уже перевалила за 18 часов, в сквере у памятника Грибоедову была какая-то группа людей человек в 200-300, но пока было непонятно, что они собираются делать.
Чтобы меня не взяли в оцепление, я на всякий случай стоял посредине между выходом из метро и памятником Грибоедову.
И тут внезапно, без каких-либо объявлений, вся эта группа людей просто взяла и двинулась по Чистопрудному бульвару. Я понял, что осуществляется изначально предложенный план и поспешил последовать за ними, постепенно выбившись даже в первые ряды (как мне тогда казалось).
«Ильинка наглухо перекрыта ОМОНом!» – сообщали в Твиттере. Ильинка – это уже самый центр, где расположены всякие государственные учреждения типа Центризбиркома или Администрации Президента. Неудивительно, что там заранее выстроили баррикады. Так называемая «власть», которую мы не выбирали, слуги народа по их прямой обязанности, огородились от этого самого народа уже до такой степени, что это напоминало маразм. Ладно, пофиг, дойдём докуда сможем. С Чистопрудного бульвара мы свернули направо, на Покровку. Дежуривший у памятника Грибоедову ОМОН даже растерялся от неожиданности: «Они просто взяли и пошли куда-то!» – передавали по рации.
Я шёл по Покровке и увидел впереди себя Е. Также я увидел и Н. Судя по их поведению, по тому, как Е. обнимал Н., было ясно, что они по-прежнему вместе, уже год. Н. не знала меня в лицо, а вот Е. вполне мог узнать, так что я старался избегать встречаться с ним взглядом.
И тут... шок и удар. Мы дошли до конца Маросейки, и теперь надо было спуститься в подземный переход, совмещённый с метро «Китай-город». Шок, конечно, состоял не в этом, а в том, что на спуске в подземный переход, спустившись вниз на пару ступенек, стояла [former EOT] (а я-то, судя по её твитам, был совершенно уверен, что она в любом случае где-то позади нашей длинной узкой колонны или не здесь вообще). Я вынырнул из-за чужих спин и мой взгляд мгновенно упёрся в её взгляд. А она смотрела точно на меня, словно ожидая, что я появлюсь здесь в эту секунду. Теперь уже было совершенно очевидно, что мы узнали друг друга.
Секундное замешательство... И я прошёл мимо, мимо подземного перехода. Подождал, пока туда спустится некоторое количество народа, после чего последовал за ними.
Вышли на поверхность мы у памятника Героям Плевны. За памятником располагался небольшой Ильинский сквер-парк. Очень быстро подъехал ОМОНовский грузовик, откуда стали выгружаться ОМОНовцы. Я мгновенно понял, что людей у памятника сейчас будут брать в оцепление длинной шеренгой, поэтому поспешил уйти немного вглубь парка и смотрел оттуда, как ОМОН строится в шеренгу, беря в оцепление тех, кто остался у памятника. Вообще-то я думал, что мы пойдём куда-то дальше, и оттого не понимал, почему все встали вокруг этого памятника и дальше идти никуда не собираются. Но потом, изучив карты, я понял, что этот памятник и есть самая близкая точка к наглухо перекрытому ОМОНом историческому центру с правительственными учреждениями и прочим. Попытки уйти куда-то ещё только уводили нас от центра и от нашей цели – Администрации Президента.
Итак, памятник Героям Плевны временно стал негласной точкой сопротивления, небольшим отечественным майданом. Шеренга ОМОНа вдруг свернулась и вернулась в свои грузовики, оцепление было снято. Тем не менее, я не хотел подходить непосредственно туда, к памятнику, по двум причинам.
Во-первых, периодически оттуда выхватывали и забирали в автозаки людей, причём брали как-то совершенно случайно, по неизвестным критериям. Это мог быть вовсе и не активист, кричащий лозунги, и не известное всем лицо. [former EOT] написала в Твиттере, что там взяли её друга А., которого я видел накануне вечером на Третьяковке во время вечерних шествий в Замоскворечье – а уж он-то 100% лицо крайне малоизвестное для силовых структур, да и повода для своего ареста дать никак не мог. То есть выхватили совершенно случайного человека, который ничего не делал. И это мне, конечно, не нравилось. Ведь никакой безопасности это мне не гарантировало абсолютно. А безопасность в данном конкретном случае для меня была превыше всего, хотя в иных условиях я бы на неё наплевал. Чего мне пугаться, когда я ещё 5 лет назад ездил по четыре часа в переполненных людьми душных автозаках?
Вторая причина, по которой я не хотел подходить близко к памятнику – это то, что я совершенно не горел желанием непременно увидеть [former EOT]. Ну её нафиг...
Наступило затишье, изредка прерываемое очередным случайным задержанием. Говорили, что все ОВД и автозаки переполнены и мест больше нет, поэтому новых задержаний не будет, пока не приедет очередной автозак. Ещё говорили, что из-за тотального отсутствия мест в ОВД (ещё со вчерашнего дня), «политических» просто держат по несколько часов в автозаках, отвозят подальше на окраины и там выпускают.
Я прохаживался по парку позади памятника, потом присел на парапет справа от него. Посидев, я немного походил перед памятником, а затем, заметив, что подъехал очередной пустой автозак, на всякий случай перешёл на другую сторону улицы. И правильно сделал. Начались очередные задержания. Толпа, собравшаяся на другой стороне улицы, а также на стороне по диагонали наискосок, стала скандировать «Долой полицейское государство!». ОМОНу это, видимо, очень не понравилось, потому что несколько резвых спринтеров вновь кинулись на нас. В этот раз, к счастью, бегать по полкилометра не пришлось: ОМОНовцев хватило метров на 100-150. Отпугнули нас, но мы тут же вернулись.
Теперь я на всякий случай встал на другой стороне улицы наискосок, и высматривал происходящее у памятника оттуда, рядом со входом в тот самый подземный переход, где наткнулся на [former EOT]. Вскоре ещё несколько ОМОНовцев резво спринтанули за какими-то парнями. Один из парней сделал какой-то невообразимый крюк на 180 градусов и прилетел в нашу сторону. Мгновенно влетел в этот самый подземный переход, в два прыжка одолев несколько десятков ступеней. Резвый ОМОНовец прыгнул за ним. Чем там кончилось дело – не знаю. Такими гигантскими прыжками вперёд и вниз при неудачном приземлении и кости переломать себе можно.
Шло время. Собравшиеся у памятника Героям Плевны не торопились расходиться, хотя у некоторых терпение всё же кончалось. Я, несмотря на боль в спине и дикую усталость, всё же продолжал оставаться здесь и смотреть, что будет дальше. Моё терпение кончалось по мере того, как часовая стрелка приближалась к 22 часам. Стало темнеть. Я спустился в подземный переход, но свернул не в метро, а на выход, как раз к памятнику. Ещё раз осмотрел собравшихся там. Услышал как переговариваются люди, указывая на эшника – мол, он тут и приказывает, кого забирать. Новых вестей из Твиттера не было. Делать становилось откровенно нечего. Я прохаживался по подземному переходу. И в районе 22 часов я решил, наконец, покинуть место затянувшейся акции.
[Далее следуют абзацы личного характера, и все описанные там мной повествования о том, что происходило дальше, вряд ли кому-то здесь будут понятны в силу непонятности контекста]
3 часа ночи. Напоследок перед сном я решил залезть в Твиттер с компьютера, на всякий случай. И тут внезапно узнал, что около полуночи к памятнику Героям Плевны подъехал освобождённый Навальный, количество собравшихся там резко выросло, а теперь их прогоняют-таки от памятника, но они идут обратно маршем на Чистые Пруды.
В голове мелькнула мысль – не пойти ли мне туда? Но нет – метро уже давно закрыто, путь отсюда туда неблизок, ещё неизвестно, что там вообще будет, ну и вообще: если я немедленно не отосплюсь, то завтра свалюсь прямо посреди улицы и попаду в больничку. Меня уже шатало всего от усталости, поэтому я выключил комп и отправился спать. Так закончился для меня день войны Граждан с ОМОНом и помазания Путина на вечное царствование – 7 мая 2012 года.
