А пока разворачивались все эти события, в недорогой гостинице на правом берегу мучился бессонницей некий человек. Этот человек был смугл, телом сух, а лицом невыразителен. Чем-то он напоминал не то перса, не то араба, но при этом не принадлежал ни к одному из этих этносов. Возраст по его лицу не угадывался, но в изможденных глазах читался опыт многих прожитых лет.
Человеку было плохо. Его изъеденный наркотическими зельями организм настойчиво требовал очередную дозу яда, но бар в полулюксе, как назло, оказался предательски пуст, а собственный запас веществ исчерпался за недели охоты.
Охоты...
Если бы кто-то попросил этого человека охарактеризовать себя, он бы назвался именно охотником. Его память не сохранила воспоминаний о прошлом, но свою сущность он понимал четко - принять чужую личину, выследить добычу и завершить дело одним идеально выверенным броском. Он охотился на двуногую добычу столько, сколько помнил себя. И наверняка этот стаж был намного, намного больше...
Человек (а человек ли?) перевернулся на другой бок и снова попытался уснуть. Ему нужно было выследить очень хитрую и опасную добычу, чего за прошедшие три года никому не удавалось. Нужно было восстановить силы, а для этого необходимо уснуть. Даже через силу.
Ночной город тоже спал, не подозревая, сколь древнее и опасное существо почтило его своим визитом.

- Отвратное пойло, - подумал вслух смуглый охотник и залпом допил остатки дешевого виски. - Надо было побольше взять.
Он перевел взгляд на лежащего у его ног человека. Глаза наживки еще были закрыты, но дыхание выровнялось, организм адаптировался к наркотику и теперь уже точно не умрет. Пока этот тип был без сознания, охотнику пришлось не только нашептать ему на ухо нейропрограммирующие фразы, но и немного поработать визажистом, чтобы поправить внешность наживки в нужную сторону, и переодеть его в специально припасенную одежду. Впрочем, результат того стоил.
Полчаса спустя он выпустил наживку в вольное плавание и переключил внимание на открывающийся с крыши вид. Где-то там была его добыча. Опасная, хитрая добыча, обожающая распускать свою чертову эфирную паутину на огромных территориях, из-за чего ее почти невозможно было застать врасплох.
Почти. Ведь на всякую хитрую задницу найдется еще более хитрый бур. Охотнику же после заброса наживки оставалось только ждать.
'Как змей', - подумал он, и почему-то беззвучно рассмеялся.
Он - Змей. И этим все сказано. Без собственного имени и прошлого, меняющий личины подобно змее, сбрасывающей очередную шкуру. А еще у него полно ядовитых зубов.
Ждать пришлось довольно долго. Успело стемнеть, но звезд почти не было видно - небо закрывали облака и густой смог. Когда от наживки пришел сигнал, его снова начало ломать, и от того настроение у охотника было препоганым. А его добыче это не сулило ничего хорошего.
Со злорадной усмешкой охотник нажал кнопку пульта. Радиосигнал активировал сразу два процесса. Во-первых, емкости под одеждой наживки выбрасывали в атмосферу токсин, блокирующий передачу информации по эфирным нитям. Во-вторых, наживка, получив слабый удар током, должна была доставить шокированную сенсорной глухотой добычу в безлюдное место.
С помощью карабина он быстро спустился с крыши и побежал в назначенное место. Его наживка смирно стояла с добычей на плече, поблескивая круглыми очками.
- Сион Эльтнем Атласия, - сухо произнес охотник. - Согласно распоряжению руководства Академии Атлас, я обязан доставить вас в указанную Академию для дальнейшего разбирательства.
Добыча задергалась и приоткрыла глаза, немедленно расширившиеся от ужаса.
- Слепой Змей, - прохрипела она.
- Угу, он самый, - охотник достал шприц с пентоталом. - А теперь не дергайся, а то мимо вены промажу.
Наживке он просто вколол амнезиак и немного формальдегида - для симуляции опьянения. Можно было и убить, но охотник любил работать чисто, без лишних жертв. Показатель профессионализма, так сказать. Погрузив связанную по руками и ногам добычу в кузов автомобиля, он сел за руль и выехал на центральные улицы. Сейчас надо было отправиться в соседний город, где его ждал связной - и на этом работа будет закончена. Транспортировка беглого замдиректора уже не его головная боль.
Стоя на светофоре, охотник вдруг заметил проезжающий мимо роскошный золотой лимузин. Не раскрашенный под золото, а совершенно точно им обшитый. Охотник пригляделся повнимательнее и заметил мелькнувшее в глубине салона лицо. Странно знакомое лицо... словно пришедшее из такой бездны времени, что и подумать страшно...
Он тряхнул головой и наваждение прошло. Золотой лимузин поехал своей дорогой.
'Хорошая трава была тогда. До сих пор штырит', - подумал он и сам удивился, откуда пришли эти мысли.
'А, не важно'.
В этот миг где-то на иных планах бытия пробудившийся было Страж Противодействия снова погрузился в сон.

Третий человек, сидящий в углу комнаты, тихо рассмеялся и прикрыл рот рукавом. Высокий и не слишком красивый, чисто выбритый, со смуглой кожей, грязно-темными волосами и острыми скулами, он крутил в руках нечто, похожее на толстый белый карандаш, но таковым отнюдь не являвшееся. В какой-то момент палочка сухо щелкнула и из нее выскочила длинная острая игла.
-Не здесь, Косс, - скривился Юлиан.
-Вам жалко, что ли? - протянул Косс, потягиваясь.
Асколь присмотрелся к вышивке на рукаве Косса, узнав символ самой ненавистной и проклинаемой из трех основных ветвей Ассоциации магов - затерянной где-то в Египте академии Атлас - и понял, что картина, которая с таким трудом сооружалась у него в голове в настоящий момент, окончательно расползлась по швам.

Асколь замер на пороге, с трудом удержав метнувшуюся в карман за заготовкой для Ключа руку.
-Косс, - зло прошипел он. - Я же сказал вам оставаться в машине.
-И что тогда я получу? Ничего. А у меня злое и привередливое начальство, они требуют, чтобы я активно участвовал в расследовании, - алхимик открыл окно, впуская в комнату холодный воздух.
-А я требую, чтобы ваша рожа тут мелькала как можно меньше.
-Все злитесь за тот укольчик? Будет вам, - Косс развел руками. - Юлиан приказал привести вас в порядок, я и привел. Через полгода все как рукой снимет, снова сможете накачивать себя вашим любимым пойлом. Поверьте, я прекрасно понимаю, как вам тяжко, сам не дурак выпить.
-Мне казалось, вы больше по наркоте.
-О, я употребляю все, что приносит хоть какое-то удовольствие, - расхохотался Косс. - Поэтому меня и предпочитают держать на расстоянии от непосредственно академии - мой моральный облик их не очень устраивает. Как по мне, это уже личное дело каждого, сколько он колется, сколько пьет и сколько и кого трахает. В конце концов, наша жизнь так коротка, почему ее обязательно нужно тратить на следование всем этим протухшим догмам?
Промолчав, Асколь прошелся по комнате, осматривая разбросанные вещи.
-Можно вопрос, отец Кат? Вы ведь правда тот самый Филин, архитектор гибели Ленинградского клуба?
-Исполнитель его приговора, не более. И я не желаю это обсуждать, особенно с вами.
-Значит, все еще злитесь, - Косс оскалился в очередной улыбочке. - Повторяю, против вас у меня ничего нет. У меня вообще нет ничего против кого-либо, даже против моих целей. Я смотрю на вещи проще - все, что приходится делать, это просто бизнес, не более. Делаешь работу хорошо - тебя ценят, тебя награждают, делаешь плохо - получаешь по шапке. Все остальное работе только вредит. Кстати, я не религиозен, если что. Я знаю, как вы думаете - "если агент Атласа откуда-то с Ближнего Востока, то это обязательно чокнутый исламист", да? Обрадую, мне одинаково плевать на все существующие...
-Обрадуй меня тем, что свалишь отсюда в ближайшие две минуты. А то у меня еще с Кавайона руки чешутся подкорректировать твою физиономию. Может, лыбиться поменьше станешь.
-Хорошо, хорошо! - все еще смеясь, Косс отступил к дверям. - Пойду поговорю с вашей помощницей, авось она сговорчивее окажется.
-Я тебя от стенки отскребать не стану, - пробормотал Кат. - Если что, я предупредил.

Связанная женщина была похожа на труп. Бледнее ее лица сейчас были только страшно опухшие руки, перетянутые грубой веревкой. Разрез под правым глазом уже не выглядел так страшно, как несколько часов назад, но залитая кровью подушка говорила сама за себя - не менее красноречивой была и глубокая царапина на глотке. Она едва дышала - да и чтобы заметить это, нужно было сидеть рядом и приглядываться очень внимательно, что в полумраке было сделать весьма затруднительно.
Впрочем, стоявший на балконе человек вовсе за нее не волновался: тот убойный коктейль, что он влил в нее вечером, должен был отрезать у несчастной приличный кусок воспоминаний, за последнюю неделю точно.
Его куда больше волновал тот факт, что он утратил над собой контроль даже сильнее обычного. Наркотик в эту ночь не просто ударил в голову, он взорвал ее изнутри, разметал все человеческое на ошметки. Ей повезло, что она еще дышала - ноготь, которым он ее процарапал, на ее счастье, нес вещество довольно-таки безобидное, а вот если бы он сделал это большим пальцем...
Косс даже не мог сейчас вспомнить, как же ее звали. Помнил, что присмотрел ее еще вечером, помнил пару простых фраз с командными, гипнотическими нотками, помнил двойную дозу его фирменного наркотика. Все было как обычно, нет, все было даже слишком скромно для него - но что поделать, когда время ограничено - а этот чертов нервяк не желал отпускать.
Несколько минут в начале этого пасмурного утра он потратил на раздумья о том, как будет это несчастное существо объяснять все случившееся - его это позабавило на какое-то время. Пришла в голову даже мысль, не стоит ли окончательно раздавить это нежное горло, которое он по неосторожности расцарапал одним из своих особых ногтей - но это тоже было скорее игрой: он крайне редко убивал без причины. Например, с той веселой дурочкой из шведского филиала, которую он накормил до отвала ягодками белладонны, такая причина была - она ему надоела до одури, а прощаться как цивилизованные люди не пожелала.


Усмехнувшись - вот же дурь лезет в голову по утрам - Косс, постучав пальцем по каменным перилам и убедившись, что свежий отравленный ноготь встал на свое место до отказа, потянулся, зевнул и снова вернулся к разглядыванию просыпающегося города.
И более чем удивился, когда на него накинулись сзади, заламывая правую руку и прижимая лицом к холодной каменной решетке.
-Отец Кат? Не думал, что вам настолько одиноко...
Удар по лицу был весьма болезненным - но по крайней мере, его отпустили, пусть даже швырнув на пол.
-Чем ты тут занимаешься, мразь? - зашипела эта прокуренная душа, в глазах которой плескалась неподдельная ярость.
-А на что это похоже, мать вашу? - сплюнув кровь, Косс медленно поднялся на ноги. - Я отдыхаю перед работой!
-Твой отдых обходится нам слишком дорогой ценой. Мы не оставляем за собой трупы просто так.
-Это мне палач говорит.
Старый экзекутор шагнул вперед - Косс улыбнулся, поднимая руки.
-А кто тут говорит о трупах, а? Она жива, жива. Пульс проверили бы перед тем, как на меня бросаться.
-Проверял, представь себе. Он еле чувствуется. Чем ты ее накачал, скотина?
-Ничего сверх меры, - алхимик снова улыбнулся. - Это все отходняк. Слушайте, какого хрена вам надо, а? У меня нервная работа, и мне регулярно необходимо отдыхать. Мне и так приходится себя вести максимально прилично, чтоб вы знали. Или вы беситесь, что я для вас никого не зачаровал? Так стоило бы просто с...
-Еще одна такая выходка и ты сойдешь с дистанции раньше даже Блаха, - лицо Асколя скривилось - то было презрение пополам со злостью. - Мне уже порядком надоело, что в любом месте, где мы останавливаемся, ты устраиваешь...
-А с кулаками-то сразу зачем? - алхимик постарался, чтобы его голос звучал обиженно.
-Потому как люди вроде тебя понимают только когда довод впечатают в их морду. Так вот тебе еще один - мне надоело, что за тобой приходится постоянно приглядывать. И не меньше моего это надоело остальным.
-Я привык работать в одиночку. Знаете, чтобы никто под руку не толкал.

До определенного момента ему везло. Без особых проблем пробравшись в машинное отделение, Косс с сожалением отметил, что там было слишком уж светло. Ну почему так нужные сейчас мрак, теснота и пустота остались в каком-то старом кино? Прошмыгнув мимо огромных танков с дизельным топливом, несколько раз поднявшись и спустившись по крохотным лесенкам, и чудом разминувшись с двумя членами экипажа, в последний момент спрятавшись за одним из шестнадцатицилиндровых двигателей, он уже даже видел свою цель - внушительных размеров судовые кондиционеры.
Но на пути к ним его удача закончилась.
Человек выскочил словно из ниоткуда - унылый бледный низкорослый человечишка в белой маске.
-Вы! Что вы тут делаете? - крикнул он даже громче, чем ожидал Косс.
Алхимик улыбнулся, разводя руки в стороны.
-Я? О, я просто заблудился...лови!
Увесистый металлический цилиндр угодил человеку прямехонько в лоб - повалившись на спину, тот сделал было слабую попытку подняться, но Косс был быстрее - он был уже рядом - и со всей силы приложил несчастного затылком об пол.
-Отдохни, дружок, - издевательски выплюнул Косс, и, почти пританцовывая от переполнявшего его возбуждения, подскочил к кондиционерам.
-Fifteen men on the dead man's chest... - пропел алхимик, завозившись с крышкой. - Drink and the devil had done for the rest...
-Не двигаться.
Холодный, мертвый голос остановил его буквально за секунду до того, как первая граната полетела бы в уже открытую трубу.
-Так-так-так...Башня, да? - пробормотал Косс, разглядывая незваного гостя.
-Вас информировали об операции? - удивленно произнес тип.
-Не, просто только вы, ребята, одеваетесь, как унылые клерки самого низкого пошиба. И только у вас такие постные рожи, - алхимик ухмыльнулся. - Это операция Атласа, так что можешь сматывать удочки.
-Я не знаю, кто вы, но ваши действия открыто нарушают договор от тысяча восемьсот пятьдесят третьего года, пункты один-пятнадцать, один-семнадцать и два-двенадцать, - проскрипел маг. - Это не считая приложения номер семь и поправок от февраля...
-Они прислали боевого бюрократа! - взвыл Косс в притворном ужасе, закатывая глаза и воздевая руки к потолку. - Как я смогу спастись?
Крутанувшись на месте, алхимик запустил цилиндром в своего противника. Ответ был моментальным - невидимая волна, сорвавшись с рук сотрудника Часовой Башни, отбросила несчастный цилиндрик куда-то далеко назад, за двигатели.
-Сэр Александр Линч к вашим услугам, - с хрустом разминая пальцы, информировал маг. - Изволите назваться, прежде чем мы начнем?
-У меня нет имени, - оскалился Косс. - Так что смерть меня не найдет. А вот с тобой я не был бы так уверен!

-Вы бы определились хоть, - Косс позволил мечу-поясу упасть на пол с громким лязгом, сбросил костюм, с трудом выпутавшись из длинных рукавов. - Слушайте, а давайте считать все это одним большим недоразумением, а? Как вам идея?
-Я вас сейчас освобожу...
-Вначале свяжи его. А лучше перережь глотку.
-Какие вы все злые, - пробормотал алхимик. - Потому и жизнь у вас дрянная. Взгляните вон на меня - никакой ненависти, потому что я прекрасно понимаю - это все лишь бизнес и...
-Заткни пасть, - в один голос произнесли Асколь и Седьмая.
-Ладно, ладно, - обиженно проворчал Косс, сделав осторожный шаг вперед. - Я проиграл, позорно сдаюсь и все такое прочее. Всех моих парней, вы, конечно же, уложите одни, а потом и башенных, и Альберта...
-Раньше как-то без тебя справлялись, прикинь, - отозвался Кат.
Еще один шажок вперед.
-Можно только одну вещь сказать? - Косс смотрел на Седьмую, не отрывая взгляда. - Да, тебе, милая моя, именно тебе. Потом заткнусь, обещаю.
-Ну? - прорычала девушка.
-Ты прекрасно разделала этих недотеп, - улыбнулся алхимик. - У меня бы и то лучше не получилось. Но знаешь, я не думаю, что ты сможешь меня взять, - добавил он, еще шире улыбаясь и указывая на Седьмую своим длинным пальцем. - Кто угодно, но не ты.
-Почему же?
-Потому что ты уже мертва.
Это заняло даже меньше секунды. Средний палец алхимика надавил на ноготь указательного, освобождая нечто, скрытое в нем, с коротким сухим щелчком. Вот Асколь еще только открывает рот, пытаясь ее предупредить, а вот Седьмая уже падает на колени с торчащей из шеи тонкой иглой - кожа вокруг стремительно чернеет и набухает.
-На будущее - алхимик Атласа выигрывает все битвы до их начала, - издевательски произнес Косс, подхватывая с пола меч-пояс. - Только вот какое у тебя, к дьяволу, будущее...
Ответ Седьмой утонул в хрипе и бульканье.
-The skipper lay with his nob in gore, where the scullion's axe his cheek had shore, and the scullion, he'd been stabbed times four... - продолжая напевать, Косс подпрыгнул к Седьмой. - Нет, не совсем мертва? Жесток, но милосерден все же я! Я не хочу, чтоб больше ты страдала!
Клубок стальных полос распрямился, хлестнул Седьмую по лицу, отбросил на пол. На стены брызнула кровь.
-Карта бита, отец Кат, - ухмыльнулся Косс. - И не скрипите так зубами, я...что?
Алхимик обернулся на шум - как раз вовремя, чтобы увидеть, как Седьмая медленно встает с залитого кровью пола. И как этой самой крови становится все меньше...
-Какого хрена? - глаза алхимика расширились. - Сдохни уже, поимей совесть!
Меч-пояс снова пришел в движение, но в этот раз его цель нашла в себе силы уклониться. У нее даже почти получилось.
Глядя на вновь распластавшуюся по полу Седьмую, которая все еще шевелилась - и с каждой секундой все активнее - Косс заорал, что было сил, подскочив к ближайшему окну:
-Сюда, олухи! Быстрее!

-У нас проблемы, - с порога бросила она, обращаясь к Арноани. - Личность агента Атласа установлена.
-И кто же это? - вопросительно поднял брови Доминик.
-Можно сливать воду, - зло произнесла Шифра. - Они послали Слепого Змея.
Арноани грязно выругался. Шифра, закрыв дверь поплотнее, прошлась по комнате, остановившись в уголку.
-Я чувствовал, что это дело будет не из легких, - пробормотал Доминик, поворачиваясь к Юсту. - Почему вы до сих пор молчали?
-Я...я не думал, что это так важно, - удивленно произнес немец. - Думал, что это обычный алхимик, ну, быть может, натасканный на бой, но...
-Это далеко не обычный алхимик, - прошипела старшая де Лассар. - Это, черт его дери, один из лучших людей Атласа.
-Что мы о нем знаем?
-О нем знают все, - произнес Доминик. - И никто толком ничего не знает. Это человек-фальшивка, до мозга костей.
-Айвен Нер, Висенте Тебар, Грегор Драммонд, Поль Фехер, Косс...это даже не четверть тех имен, под которыми известен этот тип, - медленно добавила Шифра. - У него есть правило брать имя своей последней жертвы, если она заставляет его хоть немного потрудиться. Вот такая вот своеобразная дань уважения. Нам известно, что у него мастерская в Александрии, вот только в какой? В той, что в Египте, поближе к начальству? Может в той, что в Румынии? Может в американском штате Виргиния? А может он вообще имел в виду Шотландию? Или это тоже липа? И вот так вот с любой, абсолютно любой информацией, что касается этого мерзавца. Он может рассказывать десятки историй о себе и ни одна из них не будет даже на каплю соответствовать истине. Говорят, у него нет даже отпечатков пальцев. Говорят, что на каждого он найдет пару десятков способов его кончить. А еще говорят, что все нераскрытые убийства чем-то насоливших Атласу - его работа.

Двери лифта раскрылись, выпуская в коридор двенадцатого этажа двух одинаково мрачных людей. На мрачности этой всякое сходство заканчивалось: один был чахлым европейцем средних лет с волосами цвета соломы, в толстой залатанной куртке с высоким воротником и слабо, но все-таки заметным шрамом на правой щеке. Он шел, ссутулившись и опустив руки в карманы, словно старался их прорвать. Второй - куда как более молодой, с темной кожей и короткой стрижкой, в льняном пиджаке и зеркальных очках с золотой оправой - тащил новенький чемодан с кучей замочков и защелочек.
-Какой там номер он назвал?
-Шестьсот пятый. Говорить буду я, я к нему уже привык. Ничему не удивляйтесь.
-Хорошо, как скажете, - вздохнул человек с чемоданом.
Отель был самым дорогим в городе. Мало того, внизу было еще и огромное казино, в котором постояльцы расставались с последними деньгами. Впечатляло тут все - от охранных систем до деревьев в кадках.
И уж конечно, эти великолепно отделенные раздвижные двери в каждом номере, да еще и каждая со своим звоночком. Позвонив в такой вот звоночек, человек со шрамом выждал какое-то время, прежде чем повторить действие. И так еще три раза. Наконец, за дверьми послышалось какое-то шевеление.
-Открыто! - проорали из-за дверей.
И верно, створки почти сразу же разошлись, пропуская гостей внутрь.
В номере можно было вешать топор от дыма, причем курилось тут явно что-то такое, чему было сложно сходу подобрать название. Сложнее было только описать тот хаос, что был устроен здесь постояльцем. На полу валялись распотрошенные коробки и пакеты, какие-то бутылки, одежда - мужская и женская, несколько пар обуви. Все, похоже, сбрасывалось и сдиралось в страшной спешке. Откуда-то из дальних комнат слышалась музыка и пьяный смех.
-Господи, ну и бардак, - человек со шрамом скривился.
-Он всегда такой?
-Всегда.
Хлопнула дверь - кажется, владелец номера, наконец, решил к ним выбраться. Теперь помимо всего прочего было слышно и льющуюся из проигрывателя музыку:
Try to set the night on fire

Try to set the night on fire...

Еще один хлопок дверей и вот, хозяин номера, превративший его в нечто среднее между притоном и помойкой, вышел к своим гостям, на ходу заматываясь в халат. Лицо у него было взмокшее, но донельзя веселое.
-Вы не очень-то торопились выйти с нами на связь, - произнес человек со шрамом, дав знак своему товарищу - тот поставил чемодан на пол.
-А куда было дергаться, когда работа уже того? - рассмеялся владелец номера. - Правильно, некуда. Или вы мне что-то новенькое подыскали?
-А вы точно сейчас...в нужной форме для работы?
-Еще денек и точно буду.
-Мы думали, что вы погибли! - подал голос человек в очках. - Как вам...
-Рыбаки выловили, - еще один приступ не особо здорового смеха. - Дуракам везет, а я такой дурной, что дальше уже просто некуда. А судя по тому, что в вечерних новостях в тот день были трупики у берега, а я никого не мочил, честно валяясь в отключке, всплыл тогда не один я.
-Но как вы...
-Никто меня не любит, - улыбнулся хозяин номера. - А без любви не увидеть.
-Чего?
-Бронежилет, мать его, - выдохнул Косс, заходясь смехом. - Черт, как же я люблю этот мир!

-З-зачем вы закрываете ш-шатер?
-Не люблю когда мешают, - все еще не оборачиваясь, проговорила девушка.
Голос был странный: вначале высокий, потом низкий, на конце последнего слова и вовсе ставший каким-то бульканьем.
Альберт похолодел. Фигурка обернулась.
Лица у нее уже не было: оно сползало, текло словно воск, с отвратительным хлюпаньем продавливаясь внутрь головы. Одежда исчезла, вначале став того же цвета, что и кожа, а затем и то и другое также потекло, потянулось резиной, стремительно чернея. Раздавшись в плечах и изрядно прибавив в росте, нечто черное и вязкое, словно мазут, закачалось, заплясало на полу пред потерявшим от ужаса дар речи Блахом. Эта...эта чернильная клякса, которая почему-то сохраняла человеческую форму, не желая растекаться по полу, вновь захлюпала, и там, где раньше было лицо, прорезались какие-то узкие щелочки.
А потом колыхающееся словно желе чудовище заговорило - звук был такой, словно нефть медленно наливали в стакан.
-А вот и я, Альберт.
-Ф-Фрас? - дрожал не только голос Блаха, но все его тело. - Так ты п-правда...
-Тебе нравится? - черная вязкая масса, колыхаясь, подползла ближе к его кровати. - Тебе нравится, что со мной сотворил мой учитель? Тебе нравится, во что меня обратил Ладислав?
-Ч-что это...
-Я венец его Великого Делания, я его последний триумф, - забулькала черная клякса, выпростав вперед бурлящие, изменяющиеся каждую секунду отростки. - Не философский камень, но алкагест. Я была без остатка поглощена и возрождена, я распалась, чтобы быть отлитой заново, сотканной из бесконечной тени.
-Это...это невозможно!
-Не для Ладислава, - черная "клякса" перетекла еще ближе к постели Альберта. - Проблемы балансировки, конечно, были весьма существенны, но Зеркало Души, если найти способ развернуть его внутри, уравняет все. И сдержит даже алкагест.
-Ты просто...просто чудовище...
-Я маг. Хотя ты прав, очень часто у этих слов сходные значения, - жуткий клокочущий, булькающий звук, очевидно, был имитацией смеха. - Но никакие слова не могут отразить в должной мере то, что сделал со мной Ладислав. Чем он меня сделал. Это не чувствует, Альберт, ничего не чувствует. Ни боли, ни наслаждения, все в равной степени для меня ныне недоступно. Ты понимаешь, Альберт, что это такое - быть этим? Состоять из этого? Я не могу ощутить даже прикосновения ветра к своей коже, потому что Ладислав лишил меня даже такой простой вещи. Я должна сказать тебе спасибо за то, что ты для меня сделал, Альберт. Ведь теперь, когда у меня есть все недостающие записи Фабро Рована, я смогу повернуть процесс вспять. Я найду способ. Он должен существовать. Его не может не быть. В крайнем случае я...стану чем-то большим, чем это. Если что-то такое еще есть, конечно же.
Колыхнувшись, черная масса наплыла на кровать.
-Данный материал обладает плохой памятью. Он не сможет долго имитировать человеческое тело, если я не буду вовремя напоминать ему, как оно должно выглядеть и из чего состоять. Если он не будет получать для изучения новое сырье.
-Фрас, Фрас! - Блах хотел было сорваться на крик, но охрипшая глотка в сочетании с общей слабостью подарили ему лишь слабый, полузадушенный писк. - Что ты делаешь?
-Ты ведь хотел быть со мной? - нависнув над кроватью, вобрав в себя уже небольшой ее кусочек, "клякса" раздалась еще шире. - Твое желание будет исполнено.
Блах задергался, заметался, пытаясь порвать ремни и цепи. Завыл - отчаянно, протяжно, и не было в этом вое ничего человеческого, лишь тупой и животный страх обреченного на гибель существа. Ужас перед тем, что уже добралось до него, подползая со всех сторон. А потом переливающаяся, лоснящаяся чернота нахлынула на него и Альберт Блах понял, что значит кричать по-настоящему.
-Не притворяйся, что тебе больно. Ты ничего не знаешь о боли.
Чернота уже отобрала добрую половину его тела, но то, что осталось, все еще билось в конвульсиях, все еще пыталось кричать. Он кричал, пока вязкая, тягучая дрянь не полилась ему в рот, начав пожирать его уже изнутри. Последним, что Альберт увидел, была ударившая ему в лицо тьма, в считанные мгновения разъевшая и без того искалеченные глаза.
-Прощай, Пустышка, - булькающий голос лился на него буквально отовсюду.
Это было больно. Это было несправедливо. Это было неправильно. Это было...
Больше не было уже ничего.
Только тьма.

-Тебя только за смертью посылать! - зло бормотал Эпнорд, звеня ключами. - Что так долго? Что...
Едва дверь открылась, в лицо Риара полетел мокрый насквозь дорожный плащ.
-Где Альберт? - услышал опешивший Эпнорд чей-то мягкий голос. - Я к тебе обращаюсь, вешалка.
-Какого хрена ты...
Сбросив с себя плащ, не успевший даже толком разозлиться, Эпнорд так и замер, увидев их гостя.
Вернее сказать, гостью.
Как человек, научившийся за долгую жизнь разбираться в людях, Риар Эпнорд классифицировал эту женщину как более чем привлекательную и более чем неприятную. За первый пункт говорила стройная, высокая фигура, длинные, ухоженные темные волосы, аристократически, но отнюдь не болезненно бледное лицо и, выражаясь словами самого Риара, пара других выдающихся особенностей. Очень даже выдающихся. Однако, на вторую чашу весов падал колючий, полный презрения и усталости взгляд темных глаз - такой он встречал у проживших добрых две-три сотни лет - а также старая татуировка на шее - три башни, вписанные в рваный круг.
Чтоб я сдох! Она из них!
Проглотив едва не слетевшую с языка ругань, Эпнорд проскрипел:
-Рад вас видеть.
-Я задала вопрос. Где Альберт?
-На втором этаже, комната рядом с лестницей. А вы...
-Плащ повесь у огня. И приготовь мне чего-нибудь, мы потом придем ужинать.
Эпнорд был готов взорваться от злости. Если бы только она не была из той проклятой шайки, он бы уже размазал ее по...
Быстрым шагом поднявшись вверх по лестнице, гостья остановилась, поравнявшись с дежурившим у дверей полукровкой.
-Фрери Ланн, - пробормотала она. - Рада, что с вами все в порядке.
-Вам обо мне сказали? - встрепенулся Фрери. - Альберт звонил?
-Вас наняла на работу я. Причем исключительно из-за ваших инициалов - люблю такие удачные совпадения.
-Вы? Альберт сказал...
-Альберт слишком любит хвастаться, я погляжу, - рассмеялась женщина. - Он, конечно, умный мальчик, но связей у него никаких нет. Кроме меня.
-И кто же вы такая?
-Та, кто вам заплатит, - Фрери на колени упал увесистый мешочек. - Я надеюсь, вы простите, что не в современной валюте. Никак не найду время перевести туда все это дурацкое золото...
-Золото? - Ланн развязал мешочек. - Погодите...тут...
Миновав полукровку, который с трудом удержал грозящую отвиснуть челюсть, гостья толкнула дверь в комнату Альберта.
-Где она? - прибежавший наверх Эпнорд выглядел более чем встревоженным. - Я к тебе обращаюсь!
-Ушла к Блаху, - отмахнулся полукровка. - Лучше посмотри, чем она заплатила!
-Я бы на твоем месте не спешил радоваться, - скривился Эпнорд. - И вовсе не потому, что это будет сложно потратить.
-А в чем тогда...
-Ты видел клеймо?
-Нет, - Ланн не стал уточнять, что смотрел совсем не на шею.
-А я видел. Видел, кому она принадлежит.
-И их стоит бояться?
-Трио, - глухо произнес Эпнорд.
-Чушь несешь, - выдохнул изрядно побледневший Ланн. - Их же всех давным-давно перебили.
-Значит, не всех, - Риар еще больше понизил голос. - Что мы вообще про них знаем, кроме кучи слухов?
-Если так подумать, то больше и ничего.
-Я выхожу из дела, - бросил Эпнорд. - Поделим денежки и я сваливаю.
-Ты серьезно? - расхохотался Фрери. - Ты, Мертвый Апостол, испугался какой-то...
-Если музыку для Блаха заказало Трио, то единственный разумный выбор - бросить все и бежать. Ей придется предложить мне как минимум втрое больше, чтобы я передумал.
-Дела настолько плохо пахнут?
-Пошли вниз, расскажу, что знаю. Не хочу у нее под носом шептаться...

В комнате царил приятный полумрак, позволявший отдохнуть усталым глазам Альберта. Правда, в нем же было куда сложнее разглядывать его собеседницу, занявшую кожаное кресло у стены, не менее черное, чем ее платье.
-Я вижу, ты неплохо тут устроился, - лениво протянула она. - Как все прошло с родителями?
-Мертвее не бывает, - оскалился Блах. - К тому же я достал почти все, что мне нужно, спасибо твоим парням.
-А не забыл ли ты о том, что нужно мне?
-Нет, само собой, - поспешно бросил Альберт. - Договор я помню.
-Тогда где же мое сокровище? Я хочу, наконец, взять его в руки.
-Как пожелаешь, Фрас, - открыв комод, Блах осторожно извлек оттуда увесистую картонную коробку.
-Именно. Как я пожелаю, - повторила она. - Ты, надеюсь, их не трогал?
-Нет. Его шифры мне не под силу, к тому же там все готово рассыпаться в труху от случайного прикосновения, - аккуратно поставив коробку на стол, Блах вернулся к себе - на кровать, где он сидел, подобрав ноги.
Открыв коробку, Фрас медленно извлекла оттуда перехваченную бечевкой пачку желтых от времени листов. Коснулась их, погладила бумагу, испустив едва слышный вздох.
-И все ради этого? Ради пачки бумажек старого...
-Побольше уважения к моему предку, Альберт, - Фрас посуровела. - И побольше уважения ко мне.
-Прости. Я просто думал, что раз уж я...
-Наш договор исполнен, - опустив бумаги обратно в коробку, Фрас быстро закрыла ее и поставила рядом с креслом. - Я получила его дневники, а ты получил свое оружие и свою месть, мало того, ты получил шанс обратить Ассоциацию в ничто.
-Я бы хотел получить кое-что еще, - криво улыбнулся Блах.
-Не сомневаюсь, - усмехнулась Фрас. - Твой взгляд не менее голодный, чем несколько лет назад, но как и тогда, ты меня нисколечко не интересуешь.
Лицо Альберта растянулось в более чем неприятной гримасе, но спустя несколько секунд он справился с собой и с жаром заговорил, активно жестикулируя:
-Я изменился! Ты...ты тогда сказала, что тебя не интересуют инвалиды...но посмотри на меня! Я теперь другой, Фрас! Я могу ходить, я могу колдовать, черт, я теперь один из сильнейших магов в мире! Что тебе еще не хватает?
-Вся твоя сила - ворованная и мы оба это прекрасно знаем. Для меня ты все тот же...
-Не произноси это!
-...все тот же Пустышка Блах.
-Не называй меня так! - заорал, вскакивая с кровати, Альберт. - Не называй меня так!
Подскочив к Фрас, он навис над ней, окончательно утратив весь налет цивилизованности и рассудка: красный от стыда и гнева, с перекошенным лицом и трясущейся губой, широко раскрытыми глазами...
Глазами, что уже полыхали цветными огоньками.
-Я могу тебя и заставить.
-Помилуй, не смеши, - спокойно произнесла Фрас, глядя ему в лицо. - Эти Мистические Глаза я сама тебе установила, не забыл? Неужели ты думаешь, что я стала бы давать тебе что-то, что позволило бы причинить мне реальный вред?
-Ты дала мне Сферу! - прорычал Альберт. - Ты расшифровала для меня манускрипты! Нашла ту книгу! Ты позволила мне узнать, как принять Каинову печать!
-Которая тоже не поможет против меня, - Фрас улыбнулась. - Ты накачан силой, как никто другой, да, и ты более чем надежно защищен. Но я знаю все твои секреты, Альберт. И я знаю не менее хорошо, что даже со всем, что у тебя есть сейчас, ты не можешь меня убить. По крайней мере, окончательно. А я не трону тебя и пальцем, так что твоя чудовищная печать останется спать. Так что сделай милость, подбери слюни и вернись на свое место. А то упадешь в моих глазах еще больше...
Глаза Блаха потухли. Простояв так еще около минуты, он отшатнулся, и, сгорбившись, поплелся назад, к стене.
-Вот молодец, - Фрас пару раз хлопнула в ладоши. - Если будешь послушным, куплю тебе воздушный шарик.
-Что...что такого у него было, чего нет у меня? - простонал Альберт, обхвативший голову руками. - Что? Скажи!
-Шусана я уважала. И он уважал меня. Он показал мне, что далеко не все из нас - с рождения конченые люди...но тебе не стать таким, как он.
-Но он мертв! Ты сама говорила, что он умер! Почему ты все еще цепляешься за него?
-Я не думаю, что ты поймешь.
-Фрас, послушай...
-Нет, нет, нет. Не интересно ни в коей мере, - закинув ногу на ногу, Фрас снова потянулась к коробке. - В отличие от его дневников.
-Я больше не пустышка! - простонал Альберт.
-Потише, пожалуйста. Я хочу спокойно почитать.
-Фрас...я ведь достал из Могилы все, что ты просила...я думал, мы теперь...
Ничего не ответив, собеседница Альберта аккуратно, двумя пальцами, перевернула первую ветхую страничку.
-Иди сюда.
Давясь бессильной яростью и слезами в почти одинаковых пропорциях, Блах заковылял к ее креслу.
-Погода дрянная. Все сапоги испачкала, - Фрас легонько качнула ногой. - Почисти, что ли.
Издав полузадушенный хрип, Блах рухнул на колени.
-В общем, Альберт, займи пока язык чем-то более полезным, чем твое обычное пустословие, а я проверю, насколько мы с учителем ошибались в нашей рецептуре, - спрятав ухмылку за пожелтевшим листком бумаги, Фрас вгляделась в аккуратно выписанные знаки. - Однако, кто бы мог подумать! Он таки успел выехать из Константинополя еще до апреля...как предусмотрительно с его стороны, правда?
Альберт, понятное дело, не ответил.

Темное море, затянутое черными тучами небо. Волна за волной разбивается о берег. Где-то вдалеке уже льет как из ведра, здесь же только накрапывает.
Господи, как же она красива. Густые смоляные волосы, уложенные в высокую прическу, огромные темные глаза - бездонные, прекрасные глаза, белая кожа с голубовато-розовым отливом...даже клеймо на точеной шее не может ее испортить. Как же близко она сейчас. Как же он сам близок к тому, чтобы оставить свою настоящую жизнь ради той жизни, что проработали и сочинили для него во время предварительного планирования операции по их внедрению в организацию. Оставить ради нее. Ей достаточно было только сказать.
Повторяемая в сотый раз про себя молитва. Эти слова должны быть и будут сильнее этих глаз. Этого лица. Этого голоса. Он сделает все, что она скажет, о да, но он никогда не забудет, что должен будет сделать после - когда она ослабит бдительность. Когда она откроется для удара. Если понадобится, он может ждать хоть год.
Выдержит ли он? Хватит ли у него сил?
-Я рада, что вы с нами, - в ее мягкий голос определенно что-то вплетено, что-то гипнотическое, что-то успокаивающее.
Это сработало бы, если бы он был тем, кем она его видит. Но его цель выше. Чище. А в этом безупречном лице нет ни капли жизни. Это лицо носит чудовище, чьи проекты унесли жизни стольких людей, что и сказать страшно.
Повторяй это почаще, и быть может, она тебя не сломает. Может ты и не предашь.
О чем они думали, когда отправляли его в ее сети?
-С вами все в порядке? Вы как-то побледнели.
Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли...
-Может, еще вина?
И в Иисуса Христа, Единственного Его Сына, Господа нашего...
-Спасибо, не откажусь. Видимо, погода так действует.
...был зачат Святым Духом, рождён Девой Марией, страдал при Понтии Пилате, был распят, умер и был погребён, сошёл в ад, в третий день воскрес из мёртвых...
-Скоро она на нас точно подействует, - о, этот смех. - Думаю, пора нам перебираться внутрь...
Ты меня никогда не обманешь, тварь. Я твой палач. Твой палач. Не твоя игрушка. Никогда. Выше этого. Я лишь твой палач. И ты мне не нужна.
Вонючие свечи на стенах. Скользкий от крови - его крови - холодный каменный пол. Все те же тяжелые темные волосы, мокрые от пота, так близко, задевают его лицо, когда она склоняется над ним...
-Ты как, следующий палец сам выберешь или мне доверишь? Может, все-таки расскажешь хоть что-нибудь?
-Боже Всемогущий и милосердный, Ты один ведаешь сокровенные тайны сердец, Ты знаешь, кто праведен, Ты прощаешь грешников...
-Не надоело? Смени уже пластинку.
-Услышь молитвы наши...
-Заткнись уже!
Словно демоны в аду, пляшут по стенам их черные тени. Она, взмокшая, словно попала под ливень, трудится над ним уже который час. И который день. Ее пропотевшая насквозь одежда липнет к телу, лицо искажено яростью и усталостью, по бледной коже стекают жирные капли пота, а с его исхлестанной, изодранной в месиво спины продолжает литься кровь. Пол, наверное, почернел бы от его крови, не будь эти камни и без того чернее ночи. Сжимая челюсти, она наступает снова, твердо намеренная хоть в этот день добиться от него чего-то, кроме так надоевших ей однообразных молитв. Заставить его взглянуть ей в глаза, признать, что она здесь, перед ним. Что она будет его смертью. Убить того, кто попросту игнорирует само ее существование, словно провалившись в иной мир и оставив ей на растерзание свое бесполезное тело, она, видимо, не может себе позволить. Не может дать ему умереть не сломленным.
В этом ее ошибка.
Заваленный трупами коридор. Ее прекрасное лицо впервые на его памяти изуродовано страхом.
-Ты не посмеешь! Не посмеешь! Ладислав! Останови его! Прошу! Умоляю!
Корчащийся в агонии на полу молодой красивый маг. Жалкий бесхребетный слизняк, чья жизнь была оценена настолько высоко, что за упавший с его головы волос ребята из Часовой Башни грозили им всеми возможными на земле карами. И невозможными - тоже.
-Шусан! Шусан!
То за волос. Интересно, что они скажут в ответ на вскрытую глотку?
Как же она близко. Три Ключа вошли ей в живот так глубоко. Она кашляет, плюется чем-то черным. Что же за дрянью ее накачивал Сохор?
Звон разбитого стекла. Подхваченное беспощадным вихрем тело, с криком падающее в белое безмолвие...

Из тумана впереди уже выступал ее величественный силуэт.
Кто-то называл академию Атлас "кладовой сумасшедших". Юст фон Вайтль был готов поспорить на что угодно, что те, кто так говорили, просто ни разу в жизни не видели Блуждающей Могилы.
Вздымающаяся из океанских пучин горная гряда, чьи острые каменные шпили, казалось, еще чуть-чуть и начнут процарапывать дырки в небесах, почти всегда была окутана туманом, но они были уже достаточно близко, чтобы можно было воочию увидеть все ее величие.
И все ее безумие.
Хаотичное нагромождение сооружений столь разных эпох, стилей и материалов, что подсчету они просто не поддавались, разрасталось по всему каменному исполину, облепляя его, словно ульи или грибы старое дерево. Убежище, созданное в незапамятные времена теми, о ком не осталось уже даже слухов и легенд, достраивалось и модернизировалось веками, на излете двадцатого оформившись как чистый хаос.
Здесь прямо посреди заросших плющом руин античного храма торчали вертолетные площадки, здесь полуразрушенные замки в готическом стиле были сплавлены воедино с сооружениями Высокого Возрождения, здесь под каменными арками, расписанными истершимися рунами, что еще мерцали иногда в ночной тьме, стояли мрачные серые коробки из пенобетона. Здесь древний барельеф Гекаты, на который никогда не падали солнечные лучи и никогда не смотрящий в сторону солнца - по сравнению с ним скульптурные портреты на горе Рашмор выглядели просто жалко - соседствовал с высокими радарными вышками, которые сами были прилеплены к средневековым башням с узкими бойницами...
А еще оно двигалось. Медленно, топорно, часто отклоняясь от намеченного курса, но двигалось. И могло даже выходить на сушу, если на то была острая нужда.
Юст слышал как-то, что в начале двадцатого века люди в очередной раз на них угрожали на них наткнуться, когда отказали по каким-то причинам все защитные чары. К счастью, руководство Могилы быстро сориентировалось в ситуации и отправило на встречу с угрожающим им судном здоровенный айсберг. Другой слух гласил, что старенький и туговатый на ухо маг, исполнявший приказ, просто неправильно его расслышал - "потопить "Титаник" вместо "немного паники". Всякое бывает, что тут еще скажешь...

Рабочий кабинет Кейры Зеферины де Лассар был словно отражением самой Блуждающей Могилы в миниатюре. Все то же безумие, сквозившее в каждой детали убранства, совершенно не подходящей к другой, все тот беспорядок, все тот же всепоглощающий хаос...
Тяжелые темно-красные шторы на окнах, старинные шелковые ковры, которые могли бы разорить не одного коллекционера. Свечи на стенах и немного обычных электрических лампочек под потолком, где было протянуто еще несколько толстых белых проводов, уходящих в углы комнаты. Электрификация комнаты, впрочем, была выполнена из рук вон плохо: повсюду оголенная проводка, что-то перехвачено изолентой, что-то оставлено как есть, что-то запутано в жуткий клубок, а что-то вообще обернуто вокруг искусственного деревца в углу. На подоконниках стояли же растения настоящие, из таких, трогать которые без перчаток Юст бы точно не рискнул. Длинный стол из черного дерева, заваленный бумагами во всем их разнообразии: стопочки, стопки, стопища макулатуры всех сортов и видов - сваленные в кучу, скомканные, изорванные, изрезанные, подшитые в папки, утрамбованные в картонные конверты, исписанные каракулями и рисунками на всех мыслимых языках. Загнанная в дальний угол тумбочка с большой птичьей клеткой, что сейчас была накрыта темной тканью, лабораторный стол у стены, загруженный какими-то колбами, ретортами, стеклышками и бумажками, а также невообразимым количеством инструментов, о чьем назначении оставалось только гадать. Под столом стояли штабеля бутылок, чье содержимое разнилось от человеческой крови до средства для мойки окон - чтобы в этом убедиться, достаточно было почитать этикетки. Забитые пыльными тяжелыми томами книжные шкафы, и многочисленные картонные коробки, которым места в шкафах и под столами не хватило - они стояли прямо на полу, делая проход по мастерской занятием крайне сложным. Из одних коробок торчали заготовки искусственных конечностей, в других были все те же банки и склянки. Еще один столик, забившийся в угол - там, помимо огромной лампы, стопки книжек и печатной машинки, можно было обнаружить и саму хозяйку кабинета и замка, сидящую в старом массивном кресле, что было похоже на трон с изрядно поломанной спинкой.

-В своей узкой области - быть может, - немедленно парировала Кейра, падая на свой "трон". - Здесь даже не спорю, в том, что касается кукол, я тебе не соперник, учить тебя быстро стало нечему. А вот касательно всего остального лучше не задирайся. Плохо кончится.
-Но я... - начал было маг, садясь в свое кресло. - А впрочем, ты всегда так говоришь.
-И буду говорить. Слушай, я прекрасно знаю, как обо мне шепчутся, и насколько непопулярны мои методы, - снова короткий смешок. - Им не нравится, что вместо того, чтобы впихивать в ваши скрипящие от натуги мозги все те жуткие штуки, которыми на ваш взгляд, нужно гордиться и следовать, я пытаюсь научить вас быть людьми.
-Когда мы - маги.
-Вот, пожалуйста, еще одно доказательство, что с тобой все пошло насмарку, - Кейра ткнула пальцем в сторону мага в шутливом обвиняющем жесте. - Я пытаюсь рассказать, как жить в мире людей, но вы предпочитаете в нем прятаться, как ваши предки. Что, на мой взгляд, дурь несусветная. Ну да кому какое дело до того, что я думаю, правда? Воспитание твоей семьи начисто перебило мое, после того, как мне указали на выход. Все насмарку, все...
-Ты говоришь так, словно сама не прячешься, - осторожно заметил Юст.
-Пррррячешься! - рявкнули из птичьей клетки.
-Я? Господи, да будь моя воля, я бы кинула все это в топку и уехала отсюда быстрее, чем ты бы дочитал трехстрочную арию! Кто бы мне сказал, что вместе с Меткой получу всю эту головную боль - я бы отдала ее Шифре без раздумий, со всем этим барахлом! - Кейра махнула рукой в сторону особо огромной кучи бумаг. - Но куда там, поздно рыпаться. Она катается по миру, а я тут словно к пулемету прикована. И война никак не думает кончаться.
-Все стало так плохо? - тихо спросил маг.
-Последний раз я отсюда вылезала два года назад. А следующий, судя по всему, будет накануне конца света. Вот скажи на милость, чем я тут занимаюсь?
-Административной работой?
-Неправильно. Бумагомаранием, - Кейра подцепила со стола одну бумажку. - Вот например, что тут у нас...запрос тридцать тысяч девятьсот девяносто семь, прошу выписать мне пропуск в третий отдел проблем трансформации уровня...кому все это нужно? Кому?
-Есть и плюсы, - вставил Юст. - Например, твоей жизни ничего тут не угрожает.
-Еще как угрожает. Еще пара тысяч таких вот запросов, просьб на удовлетворение и прочих прошений и я удавлюсь, не дожидаясь, пока другой бедолага наверху доберется до моих собственных бумажек, в которых я умоляю дать мне отпуск. Это не говоря уж о том, что на мне висит добрая часть нашей европейской агентурной сети...и все они такие же, как и ты.
-В смысле?
-Ах, это дело слишком сложное, а это слишком опасное, а что я с этого поимею, а не поимеют ли в результате этого дела меня... - закатив глаза к потолку, забормотала смешным голосом Кейра. - Когда награды с нас трясти, так вы все агенты Моря Бродяг. А когда работать, так вас словно в черную дыру утягивает с потрохами.
-Я просто ответственно подхожу к выбору заданий, - произнес маг. - И вообще, я всегда тебе помогал, когда ты присылала мне запросы.
-А кто у нас прикарманил драгоценности того валлийского рода? - усмехнулась хозяйка кабинета. - Конечно, мы бы заплатили меньше, чем ты выручил за них на черном рынке, но только нам потом пришлось проворачивать нехилых таких размеров операцию по их возвращению. А все почему? Потому что у тебя не хватило ума проверить камушки как следует и понять, что одним таким можно было снести дом. И если бы после этого дела кое-кто, на кого мы не будем показывать пальцем, не прикрыл твою тощую задницу, то я даже не знаю, сколько бы на ней сапог отпечаток свой оставили...
-Я, кажется, уже извинился за тот случай. И все отработал...
-Это ты так думаешь. А я рисковала головой. Пойми, Юст, я всегда стараюсь тебе помочь, но...скажу честно, амбиций у тебя больше, чем здравого смысла, здравого смысла больше, чем терпения, а последнего так совсем пара капель. Вот такие вот дела, - Кейра развела руками. - Что скажешь в свое оправдание?
-Ты все и так знаешь, - вздохнул маг. - То, что тебе кажется неуемными амбициями, лишь справедливое желание вернуть моей семье все, что она утратила. Ее силу, ее честь, ее величие...ты не можешь ведь не понимать, Кейра! Наши семьи очень похожи, и...
-Да уж, действительно. Про нас даже анекдоты одни и те же рассказывают.
-Что?
-Почему династия де Лассар на краю пропасти? А это она смотрит, как Вайтли на дне барахтаются...
-Очень смешно, - буркнул маг. - Ладно, слушай...я приехал потому, что...
-Уж точно не затем чтобы проведать свою бедную бывшую наставницу. Иллюзий не питаю, да, - грустно улыбнулась Кейра. - Что же за дело тебя привело?

-Скорее, прекрасный шанс сдохнуть, - раздраженно произнесла Шифра. - Нет, к черту. С тобой я больше не работаю, это раз. И два - у меня заканчивается терпение смотреть за тем, как ты крутишься вокруг моей сестры. Нет, Кейра, молчи. Этот хмырь приносит нам только проблемы, и ты сама прекрасно это знаешь. Так что попроси его, пожалуйста, свалить на все четыре стороны, пока я сама не вышвырнула его вон.
-Можно мне заметить? - снова заговорил Юст. - Ты, видимо, попросту не понимаешь перспектив, которые...
-Ты. Меня. Достал.
Вскочив с кровати и отбросив в сторону потрепанную книжку, старшая де Лассар подскочила к магу, срывая с глаза повязку.
Юст дернулся было в сторону, но это было последним, что он успел сделать, прежде чем замер, будучи не в силах шевельнуть и пальцем. Правый глаз Шифры - молочно-белое пятно с крохотным зрачком - смотрел на него, не моргая.
-Что ты делаешь? - крик Кейры слышался словно откуда-то издалека. - Ты его убьешь! Прекрати!
-Не убью, - выцедила Шифра. - Хотя стоило бы. Слушай, умник, я повторяю последний раз - выметайся, пока не разозлил меня всерьез. Иначе я позабочусь о том, чтобы ты уже не смог дышать. Или продержу тебя так минутки три, пока твой дурной мозг не отключится окончательно. Или попросту остановлю тебе сердце. Ты меня понял?
Черная повязка вернулась на место, а Юст вновь вернул себе власть над одеревеневшими конечностями. Жадно хватая воздух, он рухнул на пол, судорожно разрывая на себе воротник.
-Выметайся. Немедленно.

Я так понимаю, это его оружие?
Если нет, то может его просто с сигареткой изобразить?