Конину жрать будете?

- Кром, дай мне смерть, - предложил Крому Конан.
Прошло десять ударов сердца. Кром не дал. Второй раз Конан не просил. Ясно, не слышит. Простой смерти не даст. А ведь можно было напороться на тот меч - хорошая смерть в бою, гораздо лучше, чем та, что ждет теперь.
Говорят, проглоченные змеями Шарна год остаются живыми в их брюхе, пока змей все не переварит. Врут. Как может жить наполовину переваренный человек? Но это может тянуться и долго, как смерть на поле боя. Конан плохо представлял как переваривается пища - желудок редко беспокоил его. А кто что знает о тварях Шарна? Люди пса Туре - они может и знают. Конан плюнул и удачно попал в грубое бесцветное сукно, под которым был скрыт служка культа. Служка взвыл от оскорбления и раскаленный прут полоснул тело.
- Туре, - завопил Конан, полагая, что враг где-то рядом, наслаждается видом пытки, - Туре, ты смердливый пес, твой род от червей отхожих мест, твое имя дадут дурной болезни, в твоем доме будут править женщины, а твои сыновья жить с мужчинами как жены. Ты червь, Туре, червь, что ниже собаки.
Слов не хватало. Конан не привык так много браниться, обычно он выбирал - убить или убежать. В этот раз он не мог плюнуть, как и не мог победить. Он уже проиграл. Все, что оставалось - брань, средство тех, кто не имеет сил отомстить.
- Хватит. От его воплей у меня все лопнет в ушах. Волочь его. Да оглушите, кретины, пока он не перебил всех.
Ударил пришелся по ране на виске.
**
На Конана вылили не один бурдюк, приводя в себя, смыло даже корочку из крови, так что он смог разодрать глаза. Колодец. Круг закутанных в свое тряпье посвященных. Туре. Туре в дорогих тканях, сшитых портными так, что они обтекали волнами при каждом движении.
- Ты одет как баба, - сообщил ему Конан.
Тот даже не повернулся, стоя как окаменевший в одной позе.
- Эй, Туре, ты сам оцепенел перед своей змеей как кролик. Ты кролик, Туре.
Конана подняли четверо и шатаясь поднесли к шесту у кромки.
- Еще ты пес, - добавил Конан.
Большой змей. Один раз он видел змея больше этого, но тогда он не был связан. А в яме он будет связанным. Или нет? Отсюда не приходило свидетелей, кроме тех, что отучены болтать. К шесту его примотали.
- Кх-мшшш-пршгвс кргпвс фрк-пш-крр, - звуки на выдохах шли из приоткрытого рта Туре, хотя казалось, что они не для человеческой гортани.
Служка потянул на себя рычаг у стены и дно колодца оказалось под Конаном - это опустился его шест. Змей поднял голову.
- Шшш-кттттт-цц - шест дернулся, по веревкам ударили секирой. Руки освободились, Конан попробовал ухватиться за шест, но второй удар перебил последние веревки.
Он упал прямо в кольца змея. Ужас заставил долго уродовавшееся тело подняться. Змей поднес к нему голову - два здоровых клыка сочащихся ядом. По одному из них Конан и ударил кулаком. Кисть окатило ядом, сам он споткнулся и упал назад. Сразу перекатился на пол с колец и вскочил на ноги. Голова змея уже снова была у его лица.
Конан сделал последнее, что мог - вцепился руками в клыки. Пусть тварь раздавит его кости кольцами - тогда он быстро умрет. Облитая ядом рука жгла и быстро немела, он уже почти не чувствовал ее. Змей мотнул головой, подняв Конана в воздух. Конан в ярости и отчаянии заорал, тряся клыки. Онемение быстро шло по плечу. Вот значит как. Он вспомнил живые мумии Туре. Так можно и год живьем перевариваться. С еще одним страшным воплем он напряг руки, словно разрывая цепь. С хрустом его швырнуло о край колодца. В глазах помутилось. Потерять сознание - это гадкая смерть, он поднялся цепляясь за камни стены. Под ноги что-то упало. Наотмашь ударило головой змея, локоть, которым он закрылся погрузился в шершавую плоть, кольца перекатывались к нему. Он нащупал выроненный предмет - зуб. Зуб змея. Меч, сойдет за меч. Это придало ему сил - у него есть меч.
Змей ударил открытой пастью - клык остался в небе, не удержанный немеющей рукой. Все, теперь конец. Конан начал сползать на дно. Змею было не до него, тварь с занозой в глотке неистово билась. "Башку себе разбей", - понадеялся Конан. Паралич охватил все тело, он мог только смотреть на мелькание колец.
Наконец теплая шершавая туша опустилась на него. "Гадкая смерть", - подумал еще раз Конан.
На него упал мертвец. Объеденное тело покрывала жижа, жгучая боль пробралась через онемение. Воя, Конан спихнул с себя труп и отполз. Отрыгнувший прошлый обед змей не шевелился.
"Сдох, сволочь", - удовлетворенно подумал Конан, - "Благодарю, Кром. Мне дадут другую смерть. Лучше, чем эта".

**
Пробуждение было болью, но с болью пришло удовлетворение - он победил еще раз, напоследок выгадав себе достойный способ предстать перед Кромом.
- Вот он, - Конан не видел кому это сообщил Туре.
Тени, все перед ним было полно теней. Перед глазами танец маленьких демонят - вот они с рожками и хвостами, если бы был меч можно было бы наткнуть одного на кончик меча. А два поместятся? Можно насадить пять или шесть, как мясо насаживают на шампур. Сколько их так поместиться? И пауки. Кругом темные твари. Вот эта тень точно паук.
-Змей сдох. Это потому что ты пес, Туре. У тебя все подохнут.
- Ты прав, - неожиданно отозвался Туре, - у меня даже певчая птичка подохла. И дня не прожила, как подавилась зерном. И что за напасть? Еще глупые вопросы есть?
- Дай мне меч.
- Зачем тебе меч, варвар?
- Я вспорю им твои кишки. А потом насажу на него много маленьких демонят. Сколько влезет. Потому что это будет уже плохой меч, запачканный о собаку.
- Так тебе нужен меч?
- Ты тупее чем я думал, Туре. Я же ясно сказал - мне нужен меч для твоих кишок. Самый захудалый меч, которым закалывают взбесившихся собак.
- Что еще ты хочешь? Может хочешь узнать сколько этих...ээээ... демонов, зеленых, надо так полагать, поместяться на острие твоего меча?
- Как ты узнал, колдун? Сколько их там помещается? Говори, шелудивый пес.
-Хм... я думаю, что очень большое, но небеспредельное количество.
-Это количество попадет в твой живот на мече. Ты пес, Туре. Твоим именем прозовут дешевых шлюх, Туре, мать твоя была самкой гиены, твои деды и прадеды ложились с мужчинами как женщины...
- Хватит! - боли добавилось, это было хорошо - в голове прояснилось, ряби в глазах стало меньше, хотя тени стали словно гуще, - я еще могу отрубить тебе язык, а заодно и прочие причиндалы, кинув все моим свинкам - ты видел как я это делаю.
- Ты пес, откусивший свои яйца, кто блудил с верблюдицей, Туре? Твой брат блудил с верблюдицей, Туре.
- У меня нет братьев, варвар. Что ты так брызжешь слюной? Разве не знаешь, что я в своем праве?
- И где твои братья? Ты перепутал их с сестрами и насиловал пока не сдохли?
- Не было их никогда. Ты становишься забавен. Твои друзья были с тобой, их привел ты, ты пьяным орал в таверне, что украсть мои камни - это как обокрасть богатую слепую вдову. Так ты выразился? И часто ты крал у вдов?
- Я не краду у вдов, - проворчал Конан, - Ни у богатых, ни у бедных. Я просто так сказал от вина.
- Обещая простую добычу, не так ли? А вот твои друзья склонялись проявить весьма похвальную осторожность в делах...
- Ты смрадный пес, ты отросток прокаженного, ты целовал свиней в срамные места... - Туре ударил кулаком несколько раз подряд, Конан недосчитался языком пары зубов, на их месте язык царапали острые щепки пеньков.
- Заткнулся? Так на чем это я? Ах да, похваляясь вот так гордо и безрассудно вы и завалились прямиком к охране моей казны, измудрившись, впрочем, приблизиться ближе допустимого. Виновные уже казнены.
- Тоже разделывались как скот на глазах у жен и детей?
- Нет, им положена легкая смерть, я честен со своими подчиненными.
- Шакал...
- Ну перестань уже, варвар. Некоторое количество зубов может понадобиться тебе в дальнейшем. Законы высечены на столбе, придя в город ты мог ознакомится - семьи воров - моя собственность, а когда я взыскиваю плотью - не имеет значения сколь много или мало я отрежу.
- Ты мог просто убить, даже вместе с семьями, ублюдок! Просто убить!
- Но разве был бы я полностью восстановлен в своем праве? Ведь я был публично оскорблен вашим неуважением, а цена оскорбления человека уважаемого безусловно куда выше, чем...
- Я скормлю твои кишки...
- Нет, он определенно, не остановиться. Возможно опробовать этот ваш напиток?
- Какой напиток, колдун? С кем ты говоришь?

В этот раз по телу была разлита безмятежность, так что вначале Конан решил, что он уже мертвый. Но он по прежнему был связан, по прежнему в камере пыток Туре, а перед ним по прежнему был Туре.
Его голову словно взболтали, как бокал с тем вином, которое пьют горячим, хорошо размешав. Сразу очень много разных мыслей, у него столько не было никогда, они сменяли друг друга каждую секунду и ни одна не задерживалась.
Рот не послушался его, когда он хотел начать бранить Туре.
- Начнем. Кто ты?
- Конан.
- Откуда ты?
- Сын смрадной шлюхи.
- Так вот откуда ты. Что-то подобное я и предполагал по акценту. Либо из смрадной шлюхи, либо, как он говорил, из прокаженной гиены, если не путаю. Почему он еще говорит свое?
Конана передернуло от ярости. Он хотел доходчиво пояснить Туре кто тут сын смрадной шлюхи, но голос снова не слушался.
В разбитые губы всунули горло бурдюка, жидкость была холодная, но во рту от нее стало вязко.
- Сначала. Кто ты?
-Конан.
- Откуда?
- Киммерия.
- Хорошо. А теперь настоящий вопрос: что ты хочешь?
-Чего? - Конан брезгливо уставился на Туре.
- Что ты хочешь? - Туре лыбясь разглядывал Конана, - Это любимый вопрос моих друзей.
- Твои друзья - псы, - пояснил Конан.
- Ничуть, - Туре продолжал лыбиться, - но они тоже всегда ходят за мной. Они и сейчас со мной.
Вопроса не было и Конан молчал. На его взгляд Туре был один, хотя кто тогда его опоил, и вода - ее дал не Туре. Конан попытался сосредоточиться и оглядеть место, где его держали, но все было в вязком тумане, да, вокруг Туре он казался гуще и темнее, походя на щевеление огромных пауков. Это мог быть и туман в его голове.
- Что ты хочешь?
- Месть, - вырвалось у Конана.
- Да? А зачем? Ведь этим никого не воскресишь, только сделаешь хуже себе. Вот себе - что ты хочешь? Слышал, ты мечтал о своем королевстве. Еще мечтаешь?
- Мечтаю жить убив тебя. Нельзя жить не убив тебя.
Слова были совершенно верные, но Конан осудил свой рот, ставший как болтливая девка.
- Вот как. Что ж, такой результат - тоже результат, верно мои друзья? Но так не получится. Впрочем, дам тебе шанс. Да, да, не удивляйся, мы решили дать тебе шанс. Эдакая игра в кошки-мышки.
- Тупой пес, я ж не стану.
- Не станешь? Но тогда и надежды отомстить нет. Хуже того, у некоторых из твоих друзей остались вдовы, детки, значит, осиротевшие. И что с ними теперь прикажешь делать? Оставить жить без кормильца? Ах нет, окажутся еще в рабстве, поступим милосерднее - пожалуй и их ждет столб. Это будет назидательно.
Конан молчал.
- Их ты тоже принесешь в жертву своей гордыне? Экий попался. Что молчишь? Язык проглотил?
- Твой язык - как бабий.
- Э... да у него правда язык еле ворачается. Дайте ему еще воды. Мы не совсем договорили.
- Да, господин, - в этот раз Конан разглядел того, кто давал ему воду. Ничего общего с меревшимися ему паучьими тварями. Слуга, чуток женственные черты лица, причудливая прическа - длинные волосы были уложены так, что стояли на голове веером.
В рот потекла вода.
- Неужели, убить моего господина это и есть ваше единственное желание? Неужели вас не привлекает его милость?
Конан постарался попасть выплюнутой водой слуге в лицо. Немного попало, но большая часть пролилась на пол.
- Ну зачем же так? Достаточно было просто сказать.
Туре явно задергался, похоже болтливость слуги вызвала его раздражение. Он уже поднял руку, приказывая помолчать и даже открыл для этого рот - но изо рта вместо слов зазмеилось черное щупальце. Глаза Туре выкатились из орбит, он давился своим визгом. Его туника вздулась на животе - там, разрывая пупок, находило себе выход другое щупальце. Туре подняло в воздух и Конан на один миг почти ясно увидел, что его держит. То, что он различал в тумане. Тело Туре издало хруст костей, звуки рвущейся одежды, раздираемого на ломти мяса, лопающихся сухожилий. Конана окатило кровью. Визг прекратился. Тело упало на пол. Рядом с ним никого не было.
- Вот видите, мечты сбываются, - пояснил слуга, - нужно только захотеть и попросить.

(Континиум ту би, если руки дойдут).