Тогда мне было 10 лет и я попал в неудачную смену родившихся в 84 г. (все младшие отряды были переполнены а может специально кто-то уходил в отряд возрастом младше) в отряд где были на 4-6 лет старше меня, постоянно ходил с фингалами, полуголодный (т.к. старался избегать совместного похода в столовую чтобы не быть облитым компотом, чтобы не съесть заплеванный суп и поэтому часто оставался без хавки).
В свободное время я старался сныкаться за территорией или в библиотеке или в сушилке для белья - я мог часами играть сам с собой в пинг-понг гоняя между вымышленными противниками точку засохшей краски на стекле на фоне старого стола для тенниса (со стороны это казалось просто пиздец аутизмом, меня один раз спалили за этим делом).
Когда был день приезда родителей я уже встречал маму у главных ворот с собранной сумкой, но мама сказала что нужно ПОТЕРПЕТЬ не зря же она эту путевку выбила с такими силами. Со мной в отряде был еще один такой бедолага (вместе сбегали за территорию) - его родители забрали, он просто светился от счастья когда съебывал со своим чемоданом. В приезд родителей на воротах дежурила компания моих постоянных травителей, они видели все, как я умолял маму забрать меня, как она позвала вожатую и та потом беседовала с моими угнетателями. Как вы думаете что случилось позже вечером? Меня снова побили, обувь сменную выбросили в туалет и остаток смены я дохаживал в тапочках, теперь ты никуда от сюда не денешься - были слова тех кто травил меня все это время.
Вожатая сама побаивалась тех парней - им все сходило с рук. Меня били по одиночке, били втроем, били прямо в корпусе или у столовой при всем лагере, в отряде же во время тихого часа те разбойники делали такие скрутки из полотенец - полотенце раскладывается скручивается от углов образуя как они говорили "морковку" с острым концом, если этот конец обмочить то получается очень больно, порой кожа рассекалась до кровавых гематом. И вот однажды мне таким концом заехали в глаз, было так больно, глаз покраснел и был огромный фингал, а к нам как раз приехал фотограф и фотал все отряды. Дошла очередь до нашего, он никак не мог сфотать наш отряд из-за меня, фотограф так и так пытался меня пересадить но ничего не получалось - все портил мой фингал, тянки смеялись и тыкали в меня пальцем, среднекуны шипели на меня чтобы я уходил совсем, я уже собрался уйти, но фотограф посадил меня сбоку и надвинул мне на глаза бейсболку сшитую мамой, чтобы фингал оставался в тени козырька, так меня и сфотали. У меня до сих пор хранится это "памятное" фото - на котором весь наш отряд, а с краю я с надвинутой кепкой (от мамаши своей я тогда еще и получил за проебаную обувь и фингал), а впереди улыбающаяся троица моих обидчиков.
Я их так и называл: Трус (из всей троицы он был самый паскудный, все время подлянки мне строил, это он плевал мне в суп, это он налил в глаза мне зубной пасты, это он выбросил мою обувь в туалет), Бывалый (жирное толстое уебище, все время смеющееся надо мной, когда меня побьет кхе-кхе-кхе, побив меня он обычно наваливался на меня всем своим весом, а когда я не мог подняться и задыхался, плевал мне на волосы), а между ними обнимает за плечи друзей их лидер - Балбес (это по его указке меня и били, днем я старался не попадаться ему на глаза, так я и перемещался по ЛАГЕРЮ перебежками от одного угла корпуса к другому, от кустов до кустов, однажды его мы собирались побить со среднекунами, но я не пошел, потому что боялся, и никто в итоге не пошел, а когда узнали что хотели побить их - они снова побили меня (били меня несколько раз в день, находили в библиотеке или сушилке, где я прятался от дождя, когда нельзя было сидеть под проливным дождем в лесу, лето вообще то выдалось дождливое), иногда он устраивал "гладиаторские бои" - стравливая рандомного среднекуна со мной, так и говорил дерись а то мы тебя будем бить и меня бил среднекун, а после я снова КАК ОБЫЧНО получал еще и от той троицы.
Никогда не ездите в пионерский лагерь. Я недавно побывал в том лагере (около ~50 км от города). Лагерь стал убыточным и его законсервировали, все пришло в такое захолустье, побродил по полуразрушенным корпусам, зашел в библиотеку, подшивка Юного техника так и лежала на полке, зашел в сушилку, мои отметины дней в лагере так и остались на стене старого военного кунга.
Мне вчера исполнилось 30 лет, а я все такой же омега.

Последний день ничего особенного не дал, на кануне ночью я уже сказал что был измазан зубной пастой, началось дикое раздражение глаза, глаз опух и почти ничего не видел, какая-то говенная паста оказалась у этих мудаков. В один из последних дней одна из тянок намекнула мне что меня та троица хочет дико отпиздить, так сказать напоследок, она сжалилась надо мной или просто решила половить с меня лулзов - видеть как я со страху буду шкериться по лагерю до отправления автобуса, но на прощальную линейку придется все равно выйти из своего убежища, т.к. будут поиски а я очень боялся того что меня будут ругать.
Били ли меня в этот день? Тут даже гадать не надо, сколько я мог сныкаться я ныкался в библиотеке, когда та ТРОИЦА пришла за мной, пожилая бабушка-библиотекарь пыталась защитить меня, я сумел убежать, день был сухой и не пришлось бы прятаться в сушилке, хотя ОНИ знали все мои нычки, ну если только не сидеть где-нибудь в лесу. Пара тянок из нашего отряда случайно нашли меня в лесу и сдали воспитателю, когда я наблюдал за сбором и все искали меня. Меня отругала вожатая, воспитатель. Когда я собирал сумку то те пацаны позвали меня в свою комнату, еще они позвали нескольких среднекунов, в это время вожатой и воспитателей не было в корпусе. Балбес снова устроил гладиаторские бои между мной и одним среднекуном - все в кругу стояли и смотрели, - "ты дерешься или мы все будем бить тебя". Среднекун был гораздо сильнее меня, придушил и пинками загнал под кровать, а остальные начали прыгать на ней, мне не давали вылезти из-под кровати пинали и били.
Наконец пришла воспитатель за нами, когда подошел наш автобус, она вытащила меня из-под кровати.
Я быстро собрался и сел в автобус, те парни были из другого города, так что поехали на другом автобусе, и я вспомнил что оставил в тумбочке газету Скандалы недели, лол, дорога была долгой с 1 остановкой в пути и я думал почитать. Но вожатая меня отговорила - мол снова на орехи наскребешь, и я посчитал что задрипаная газета этого не стоит.
Уже в городе остановку я свою пропустил, так как водитель не услышал меня и пришлось долго возвращаться пешком волоча на себе большую сумку, было холодно, вся одежда на мне была изорвана, под глазом красовался фингал, на ногах были тапочки - в таком виде я возвращался домой из пионерлагеря, был 94 год и на улицах было много подобного скама, всем было на меня похуй, я забрал ключ у соседки, зашел домой, закрылся на все замки.
Я стоял в душе и ревел.

За 1 смену пребывания в лагере на фоне стресса я потерял 6 кг что для меня 41 кг весом было очень существенно.
А мамка что сказала когда меня увидела - где обувь спросила она, почему у тебя фингал, ну я ей так и сказал что подрался, когда у меня в лагере отнимали кроссовки. Через несколько дней надо было идти в школу 1 сентября и все такое, она купила мне новые простые.
У отца а лагере тоже когда то отобрали обувь и забросили на столб, его мама (моя бабушка) защищала его на линейке, тогда обидчиков его заклеймили позором, отец год назад умер.
В лагерь больше не ездил, летом сычевал у дедушки с бабушкой (изредко получая пиздюлей от местных деревенских), тогда ситуация стала в семье еще хуже с деньгами да и сестра подрастала и как раз в садик пошла - все внимание было уделено ей, она часто болела.

В детском лагере «Прометей» в Анапе 12 детей изнасиловали 7-летнюю девочку. Инцидент произошел накануне вечером. Сегодня в лагере уже работают следователи, родители забрали растерзанного ребенка и отвезли в больницу — девочка в шоке.

Все случилось вечером, перед «отбоем». Девочка зашла в свою комнату, там ее уже поджидали «вооруженные» дети: ребенка насиловали всем, что попалось под руку — ручками, карандашами, расческами. Одни держали, другие издевались, при этом снимая все на мобильные телефоны, сообщает «Новый регион».

Родители написали заявление в полицию, при этом руководство лагеря, по данным очевидцев, пыталось уговорить родителей простить детей — «это же дети!».

В Следственном комитете по Краснодарскому краю сообщили, что по факту публикаций в СМИ о жутком изнасиловании ребенка проходит доследственная проверка.

Из сообщения СК РФ: «Мать девочки обратилась с соответствующим заявлением в органы полиции. Поскольку первоначальные проверочные действия по данному поводу проводили работники органов внутренних дел, следственным отделом по городу Анапа краевого управления СКР инициирована передача данного материала из органы полиции в органы Следственного комитета для принятия решения в рамках действующего законодательства».

НТВ.Ru следит за ходом дела.

Дорогая мама,

я тебя очень люблю и хочу поскорее увидеть. Я обещаю, что больше никогда не буду брать без спроса конфеты и твою губную помаду... И буду, буду выполнять все дела по дому. Честно-честно, все что ты скажешь. Мыть посуду, ходить за хлебом, чистить картошку, вытирать пыль с книжек. Мне плохо, здесь пахнет и злой дядя в красном галстуке...
Злой дядя в красном галтуке после от боя часто заходит в нашу спальню и делает с девочками нехорошие вещи. Он и ко мне подходил. Я тогда подумала, что если я описаюсь, он не станет этого делать. И я описалась. Было мокро и... и...
Мама, забери меня пожалуйста отсюда! Я буду очень хорошей девочкой. Буду учить уроки сразу, не буду прогуливать, больше никогда не буду целовать Петю Смирнова и показывать ему свои трусики. Честно. Я хочу домой, мама.
Я тебя очень люблю и не буду больше с тобой спорить... Мам...
Сегодня на завтрак нам давали овсяную кашу. Я люблю овсяную кашу, в лагере солнышко самая лучшая овсяная каша в мире! Я ничего вкуснее в жизни не ела! Мам, это все не правда, они заглядывают нам в тетради, когда мишем письма домой. Я закрываю часть листа рукой и кажется, что там только хорошее. Сами письма они не читают, я знаю, им это не интересно. Мне сказала так Галя, она самая старшая в отряде и злой дядя в красном галстуке ее не трогает. Мне это кажется странным, но другие девочки говорят, что ей можно верить. Я тоже так думаю, потому что Катя Иванова, к которой важатый (так они тут называют злово дядю в галстуке) пришел к первой, вчера честно в письме написала о том, что здесь происходит. Я знаю, она долго собиралась, но боялась и спросила у Гали. И та сказала, что можно, но только по тихому, чтобы никто не заметил. И катя сделала.
Я знаю!
Я уверена, что нет места на земле, чем наш лагерь под гордым именем "Солнышко", ведущий всех советских детей по светлому пути един...
МАМА МНЕ ПЛОХО МНЕ СТРАШНО ЗАБЕРИ МЕНЯ ОТСЮДА Я ПЛАЧУ КАЖДУЮ НОЧЬ Я ЗНАЮ ЭТО ПЛОХО НО Я НЕ МОГУ СДЕРЖАТЬСЯ МАМА ПОЖАЛУЙСТА!!!!!­ !!
Мы знаем, мы, все советские дети знаем,что
Нас кормят кашей с червями и жуками, когда они сваряться их даже почти не заметно, но когда ешь они скрипят на зубах. Я вначале не могла это есть, но потом, когда я стала падать в обморок, они привязали меня к стулу и кормили насильно, меня тошнило, я вы блевывала все это на пол и чуть не захлебнулась. Тогда они вставили мне в горло толстую резиновую тру...
Здесь хорошо, светит солнышко и мы много играем. Я люблю это место здесь много добрых и мудрых взрослых людей, они
Мама, забери меня отсюда!
МАМА МНЕ ПЛОХО МНЕ СТРАШНО ЗАБЕРИ МЕНЯ ОТСЮДА

...учат нас жить и работать на благо
Это все ложь. Они злые они нас бьют, когда никто не видит. Причем ударить может любой взрослый в красном галстуке, но только если другой такой же не видит
Я здесь счастлива.
и я не понимаю почему, мама. почему они соберуться вместе и просто не убьют нас мама! они улыбаються, но это все ложь! МАМА МНЕ ПЛОХО МНЕ СТРАШНО ЗАБЕРИ МЕНЯ ОТСЮДА
Катю, которая написала честное письмо вчера забрали родители домой. только я их не видела. Приехала длинная черная чайка с тонированными стеклами и у нее просто открылась задняя дверь Катя улыбаясь махала нам рукой, стоя рядом с машиной, но внезапно изнутри появилась рука и с силой дернула ее внутрь. дверь захлопнулась и машина быстро уехала. Наверное наверное родители Кати богатые люди, раз у них такая машина. И наверное все время спешат и не любят опаздывать. Я уверена, они ее любят. Может они просто хотели забрать поскорее свою дочь из этого ужасного места
Здесь так хорошо!
Собирают лиски. МАМА МНЕ ПЛОХО МНЕ СТРАШНО ЗАБЕРИ МЕНЯ ОТСЮДА. надо сложить свой вдвое, чтобы никто не прочитал самого главного, так Галя сказала. Мама, я тебя люблю, я так хочу тебя снова увидеть. Надеюсь, завтра ты приедешь и заберешь меня. Мне плохо, я боюсь, забери меня отсюда. И я с содроганием думаю о дне, когда мне придется покинуть этот замечательный лагерь Солнышко, хорошо что это так еще не скоро.
Пока, мама, живи согласно заветам великого Ленина и строй коммунизм в нашей чудесной стране!

Когда начинали бить барабаны и выносили вымпелы и знамя отряда, Катя всегда чувствовала трепет, она волновалась, словно сейчас её вызовут к доске отвечать забытый урок. Но когда старший вожатый отряда Виталий говорил короткую речь, она понимала, что он надеется на всех стоящих тут, в том числе и на неё, и ей уже безразлично было, что придётся сделать, она выкрикивала в ответ ясным голосам девушек-вожатых Будь готов! Всегда готов! Иногда в минуты раздумий Катя часто спрашивала себя, к чему она должна быть готова, наверное, к войне, она плохо понимала, чем она сможет тогда помочь, ведь она боялась крови и не смогла бы даже забинтовывать раненых, но всё равно была готова, верила, что в школе научат, как не бояться крови, ведь её многие боятся, верила, что Сталин уже придумал, как научить её быть сильной и смелой, а не хватало только этого, главное что она готова учиться, чтобы защищать свою землю изо всех сил.

На последней линейке всё кажется Кате странным, не таким, как всегда. Лица пионеров спокойны и грустны, даже Дима Смирнов, выходящий с барабаном перед знаменем, немного бледен. Темнеет быстрее обычного, и контуры белых рубашек вожатых покрываются серым налётом, пионерские галстуки приобретают цвет запылённых роз в придорожных садах. Небо кажется каменным и холодным, как в планетарии, куда Катю водили этой зимой со всем классом на уроке физики, только этот планетарий огромный и на нём ещё не позажигали звёзд. Катя дополнительным усилием распрямляет ладошку, уставшую салютовать знамени и переводит взгляд на кипарисы, чёрные, словно именно из таких кипарисов и состоят залежи хорошего советского угля, дающего ей тепло.

Виталий прощается с пионерами, его речь немного длиннее обычной, но всё равно коротка, и когда Катя кричит Всегда готов!, на глазах у неё слёзы, от слов старшего вожатого, и оттого, что это последний день, когда кипарисы черны.

В спальной комнате, где стоит восемь кроватей, девочки долго не могут уснуть. Шёпотом они вспоминают прошедшее лето, всё смешное и радостное, что случилось в лагере, а грустное каждая из них вспоминает про себя. Они говорят о больших играх Зарница в начале лета, когда все исцарапались и побили себе коленки, лазая по каменистым холмам, в лесах звали условные горны, зашифрованные послания обнаруживались в дуплах или под камнями, звено, в котором Катя служила медсестрой, высаживалось на южное побережье острова из резиновой лодки, чтобы выйти в тыл противника, их обнаружили, ведь противник тоже был хитёр и оставил наблюдателя в кроне одинокого дерева, но они всё равно победили, потому что другое звено успело добраться до поросшего кизиловыми кустами холма, найти секретный приказ и захватить знамя. Они вспоминают свои походы, говорят о тёплой тишине горных лесов, картошке, выпеченной в обжигающей золе, песнях у высоких костров, о необитаемом острове, где стоит заброшенный маяк, и под травами разпадаются кирпичи непонятных построек, в которых белогвардейцы прятали сокровища барона Врангеля, о ночных плаваниях по чёрной бездне моря, полной фосфорических огней, они говорят о времени, что уже ушло и никогда не вернётся вновь, хотя каждая из них мечтает о чём-то будущем, новом и счастливом, но то, что было, уже не вернётся, и потому они клянутся, сами себе клянутся, никогда не забыть.

Постепенно становится очень поздно, они по очереди умолкают, проваливаясь в сон, иКатя остаётся последней, остаётся лежать одна, распростёршись голая под простынёй, она слушает дыхание спящих подруг и монотонный шум моря за раскрытым окном, потом она поворачивается набок, сгибает ноги в коленях, захватывая ими плотную полосу простыни, и начинает заниматься тем, чем нельзя. Она смотрит в окно, чтобы видеть звёзды, ярко мерцающие в абсолютной темноте, пахнет пряной травой и кипарисовой смолой, ей становится жарко и хорошо, как походной ночью, возле костра, к которому она вытягивает свои босые ноги, специально, чтобы показать незнакомому существу, что она его совсем не боится, искры летят вроссыпь, уносятся вверх, к черноте, как будто поднимается из муравейника крылатый рой, сосновые стволы пожелтели от пламени, и лица, такие знакомые и красивые, выступают из темноты, особенно лицо Марины, ведь она видела её каждый день, неужели она такая красивая?

Везде, по всему лесу пылают пионерские костры, жаркие, улетающие ввысь, звучат детскими голосами песни, так что даже из далёкой Москвы, изКатиного дома, слышно их, видны молодые золотистые ели огня, и папа видит их, и мама, иСталин, стоя у окна своего кабинета с трубкой в руке, он не спит сейчас, Сталин, он тоже слушает пионерскую песню, и ему радостно, что он победит, что бы не случилось, он победит, потому что тысячи тысяч встанут за его спиной. Катя глубже засовывает в себя пальцы, прижимая колени к груди, она вся горит пламенем этих высоких костров, уже не может больше смотреть в окно и закрывает глаза. Прижав свободную руку кулачком ко рту, Катя покусывает костяшки согнутых пальцев и сосёт их губами, она задыхается, задыхается, и вот короткое, мучительное счастье входит в неё, она чуть не вскрикивает, стиснув ногами влажную от пота простынь, и вцепляется зубами в бок подушки, и дрожит, и дрожит, пока Сталин смотрит на высокие костры и не замечает её, одну, маленькую, беззаветно любящую его, но опять сделавшую в темноте то, что нельзя.

Намаявшись, Катя стягивает с себя ногами простынь и некоторое время неподвижно лежит, не закрывая глаз, пытаясь высохнуть от пота. Спящие девочки посапывают вразнобой, наполняя темноту теплом своего дыхания иКатя никак не может остыть. Россыпи звёзд, как снежные заносы, лежат в небесной черноте. В ночной дали течёт тёмная горная река, неся оборванные веточки и сосновые шишки. Стены спальной комнаты, где лежит Катя, прошиты толстыми золотыми нитями, какие иногда непонятным волшебством вкладывают в прозрачные ёлочные шары.

Наконец она заворачивается во влажноватую ещё ткань и смыкает веки.