С посохом в руках (всего лишь удочка) он отправляется на кладбище. Полночь, полнолуние, ярко багровый свет, озаряет могилы. Встав на надгробие, он произносит какое-то магическое заклинание, и, ударяя посохом о землю, пробуждает … Из земли поднимается девушка. Ее тело прекрасно, как ее формы, как она сама, короче устал перечислять, и этого ей достаточно. Ее прикрывают лишь лоскуты ночной сорочки, длинные волосы спускаются по ее огромным грудям, словно волны, бьющиеся о скалы, и разбиваются в дребезги (такие вот крутые скалы). Она божественна, красива, ее лица нельзя забыть. Словно богиня, сошедшая на землю, а нет, задумался, как я мог, разумеется, дьяволица, поднявшееся из глубин ада, она приближается к нему. А он, истекая слюною, ждет, не в силах пошевелится, очки не держаться на нем, как и штаны. И вот она набрасывается на него, срывая одежду. Очутившись на могиле, она пристегивает его наручниками, и… Подымается. А перед ним открываются «врата в ад». Раздается душераздирающий крик, и из могил поднимаются упыри, зомби, да разные засранцы поднимаются, всех и не перечесть, я стольких и не знаю. И вот эта орда приближается к ним. А не подозревающий подвоха «Некрофей» лежит, и все захлебывается слюной, да и чем он только не захлебывается. А она присаживается на него, целует его в губы. Боюсь, он кончился на месте, и в эту минуту толпа нежити окружает их. Прекрасная демоница уходит, и, щелкнув пальцами, обрушивает на колдунишку-недотепу все эту мерзость, и … Мне просто жаль его. Здесь я должен был бы заплакать, и испортить сиё творение, но я держу себя в руках. И бог мой, уже Рассвет (жив ли он, или испустил последний вздох). Солнце восходит над кладбищем. И наш герой возвращается домой (ему все не почем). На нем нет живого места, одежда разорвана, очки разбиты, лицо запачкано грязью, удочка, пардон, посох торчит «не оттуда» (сочувствую). И вот в таком жалком виде он плетется домой. Но ночью, он опять вернется на это гребанное кладбище, похоже он нечего не понял в очередной раз. Такие как он не меняются.