Берег моря. Слышны крики распоясавшихся морских птиц, ревенье моржей, хихиканье бегемотов и мерный топот лап мимокрокодилов. В полосе прибоя на корточках сидит Виталик. Он одет в красивую цветастую гавайку и няшные шорты. Виталик рисует на песке веточкой какие-то символы. Иногда волна докатывается до его рисунков и уносит их в небытие, тогда Виталик улыбается и начинает рисовать снова.
Виталик: - Мелодий сладких звук застыл на гране крика. Теперь мне похуй всё, не надо больше прятать лика. Моя мечта летит в морях под всеми парусами, ну а с Двачем теперь ебитесь, дети, сами.
Он еще раз блаженно улыбается и дорисовывает пару линий на песчаной картине.
Входит Коровиэль. Она похожа на большую больную корову, одетую в кожанку времен большевистского ЧК. Грудь её перетянута двумя пулеметными лентами, на голове повязка с надписью русскими буквами «но пасаран». К правому рогу изолентой примотана ромашка.
Коровиэль; - Муууу муу муууу мууу. Злобно в сторону: - та блядь, когда ж вы прекратите.
Виталик: - что простите?
Коровиэль: - Виталь, я принесла дурную весть. Макак на тирече уже не счесть. Мы набигаем в /d/ к ним саранчой, макаки ж нас всегда поят мочой.
Виталик в сторону: Богиня, какой судьбой меня ты наградила.
Поворачиваясь к корове: - На связь выходишь снова ты, мудила?
Коровиэль: - Виталик ты не можешь отрицать. Двачу так как родной отец и мать.
И чтоб макак нам победить …
Виталик: - Нахуй всi iдiть!
Виталик надевает на голову большую соломенную шляпу, закуривает трубку и уезжает на Украину под Херсон выращивать арбузы.
Коровиэль: - Вот и пришел Двачу конец. Ай да Виталька, ну ты и подлец.
Коровиэль еще долго смотрит вдаль, туда где небо соединяется с морем в тонкую линию горизонта. Начинает смеркаться. Коровиэль смачно плюёт в сторону море произносит: - Уууу, ёбаный Заратустра, и покидает сцену.