Приветствую, добрый вечер! А я тут пытаюсь пролог к повести написать. Пока так:
Совершенства не существует, а иллюзия оного тем более опасна, что вводит каждого в глубокое психотическое заблуждение. Сам по себе человек не совершенен, поскольку склонен к противоречиям в своих мыслях и поступках. Бог также несовершенен, ибо, изобретённый человеком, отражает его темнейшие и острейшие черты, прискорбно демонстрируя исключительную вторичность собственного образа. Природа также не может быть совершенной в силу присутствия в ней человека.
Напротив, стремление к совершенству есть высшее благо, поскольку любое действие в этом стремлении избавляет человека от психотических заблуждений тем образом, что даёт ему осознанность в выборе и однозначно ориентирует в дилемме добра и зла. Можно с уверенностью заявить: в совершенном суждении нет места ни тому, ни другому, а всякая этика сводится к исключительному рациональному эгоцентризму. Рациональный эгоцентризм не есть психотическое заблуждение, поскольку априори избавлен от иллюзорных противоречий.
Парадокс совершенства же лежит в том факте, что для истинного достижения оного неизбежно следует убить в себе всё человеческое — проходящее, лабильное, — сведя линию мышления и поведения к единственному стандарту, называемому «абар». Таким образом, формирование всеобщего абара является конечной целью человеческой эволюции, при достижении которой для адепта отпадёт необходимость как в человеке, так и в боге.
Алиса с хлопком закрывает книгу, даже не удосужившись положить на место, откуда читала, закладку. Довольно увесистый на вид том некоторое время равнодушно находится в её руке, затем оказывается водворён на своё законное место на полке стеллажа.
— Ну и что ты об этом думаешь? — голос Алисы не терпит возражений: она действительно хочет получить ответ на свой вопрос, и она действительно привыкла получать ответы от кого угодно.
Однако парень, к которому обращается девушка, кажется, не обращает на неё никакого внимания. Занятий своим смартфоном, он погружён в созерцание происходящего на экране действа весьма откровенного, хотя и совершенно невинного характера. Это просто полный чувственного эротизма танец полуобнажённой девушки больше в золотых украшениях, чем в какой-либо одежде.
— Ну-у, Фели, опять свою порнушку смотришь? — разочарованно говорит Алиса, спускаясь со стремянки на паркетный пол.
Юноша поднимает тёмные глаза, в которых застыло выражение отрешённости. В глубине этой тьмы мелькает искра праведного возмущения:
— Это искусство, Алиса! Человеческое тело, тело этой девушки — совершенный инструмент. В своей динамике она достигла выразительности, не зависящей от пола и ориентации зрителя. Впрочем, ты-то как раз исключение, ты никогда не понимала в настоящем искусстве… — сокрушённо заканчивает молодой человек.
— Фели-Фели, ты словно дитя. Скажи просто: у меня встаёт на эту танцовщицу, — и по крайней мере я смогу с чистым сердцем дать тебе тумака.
Фели, давно привыкший к колкостям подруги и коллеги по библиотечной работе, пропускает колкость мимо ушей и только молча протягивает смартфон Алисе:
— Смотри на этот танец. Она богиня.
Девушка на экране последовательно имитирует движения некоторых видов животных, затем как будто нерешительно пробует комбинировать разные стили, всё более заставляя своё гибкое стройное тело колебаться между чрезвычайным напряжением и глубокой расслабленностью. Определённо, такое искусство требует точнейшего контроля всех мышц одновременно. И по крайней мере эта доведённая до несравненного исполнения способность танцовщицы должна вызывать восхищение…
…Но Алиса лишь пожимает плечами и символически отстраняется от видеозаписи:
— Это же кукла, они и не такое могут.
— Кукла? — с сомнением тянет Фели. — Да, наверняка, это тело искусственное. Но ведь в этом действе есть настоящая чувствующая душа! Тогда тем более этот танец — штука из ряда вон выходящая!
— Вижу, твоему восторгу нет предела. А между тем это просто воплощение фантазий какого-нибудь старого богатого извращенца…
Тут Феликс Мортимер Браусс вскакивает с табурета и восклицает, пожалуй, слишком взволнованным тоном:
— Она живая, она свободна! Кукла с человеческой душой. У неё даже имя есть — Нифи.
— Нифи? — задумывается на две секунды Алиса. — Кажется, я тоже о ней слышала. Она что, сейчас что-то вроде сетевого мема?
— В твоих устах это звучит словно очередное оскорбление… — усаживается обратно Феликс. — Ну а по поводу зачитанного тобой отрывка — тщеславно и напыщенно, только смысла мало.
— Так ты всё-таки слушал… — шепчет девушка. Затем продолжает громче: — Вообще-то в нашем возрасте уже пристало заботиться о собственной пусти к обретению абара.
— Всё равно это бесполезно. Настоящего состояние абара достигают единицы из каждого поколения. И дело не в том, что они какие-то особенные по рождению или по своим качествам, просто их жизнь складывается таким образом, что они вроде как сами собой возвышаются над прочими, становятся в стороне от всех человеческих проблем. …Интересно, что же должно произойти для нас с тобой, чтобы нам открылся истинный абар?
Дверь библиотечной комнаты, до этого бывшая прикрытой до тонкой щели, внезапно распахивается во всю ширь.
— Ну и что, что мы не заперты? Я ведь просила не врываться без стука?
Эти слова становятся для неё последними в жизни. Бесшумный дробный заряд входит в живот Алисы Франчилии ле Тей и превращает многие из внутренних органов девушки в кровавое месиво. Глава библиотечного кружка проскальзывает пятками по паркетному полу на полметра и опрокидывается назад, не издав даже стона.
Её напарник Фели машинально прикрывается смартфоном, словно бы этот маленький компьютер с плоским сенсорным экраном был полноценным щитом или какого рода барьером.
— О, миледи Нифи и её дикарские танцы? — ласково произносит мужчина. — Хороший выбор, молодой человек.
Мужчина в мотоциклетном шлеме выстреливает второй раз и этим залпом взрывает на мелкие ошмётки голову Феликса. Затем он делает два шага вглубь академической библиотеки и подбирает измазанный в крови и мозгах телефон. Некоторое время смотрит на продолжающую извиваться и изгибаться синеволосую девушку, затем с видимой неохотой обрывает воспроизведение и набирает номер.
— Господин Сертани? …Ах, вы его секретарша. Миледи Зулу, очень приятно. Меня зовут Фауст, просто Фауст. Сейчас я представляю анархическую группировку «Гармония», и мы, как бы смешно это не звучало, только что захватили частную академию «Гармония». Уже есть жертвы — да мы тут настоящее побоище устроили! И будем убивать школьничков дальше. А знаете, почему? Мы просто хотим, чтобы нас услышали! Требований не имеем, надеемся и ждём. С любовью, хорошего вам дня.
