>>5639336> Можешь мне потом поподробнее рассказать о том, как это ощущается?
Потом я непременно забуду. Так что сделаю сейчас по мере скромных сил и умений. Я не жалуюсь на что-либо. И если это выглядит так, то это моя вина. Я не обозначил достаточно четко свое ощущение этой данности. Дело в том, что когда мы жалуемся на что-то мы описываем явление, которое вызывает в нас какой-то негативный отклик и подобную сумму обстоятельств мы не можем принять.
У меня немного другая история, я могу принять и принимаю свое мироощущение, свою данность, себя и свою жизнь. Многие вещи вызывают во мне негативный отклик, но я принимаю их, как закономерное следствие меня самого. Это немного другое понимание и сопутствующее ему чувство.
Касательно любви к общению мне нравится в нем непринужденный выход за пределы себя самого. Когда мы общаемся с кем-то, мы оказываемся вынуждены понимать содержание его слов, чувств и настроений, мы как бы заглядываем в мироощущение и миропонимание отличные от нашего собственного. Мы воспринимаем, хоть и на свой собственный лад модели поведения, которые нам не свойственны, мысли, которые сами мы бы скорее всего не думали в той форме в которой нам их представляет собеседник. Мне нравится именно этот аспект непринужденности и произвольности. Но как только ты начинаешь "заниматься" чем-то таким более или менее серьезно, то вся непринужденность пропадает.
Подъем настроения прекращается в следствии рефлексии внезапно врывающейся в общение. Тут имеет место довольно интересное и вместе с тем деструктивное противоречие в архитектуре моей личности. Когда мы взаимодействуем с кем-то в процессе общения, мы время от времени сопоставляем предоставляемые нам данные с собой, чтобы понимать о чем идет речь. Ну, когда мы видим, что кому-то грустное, то мы вспоминаем, что такое грустно, что вообще означает грусть. Но вспоминаем мы это в контексте своего собственного чувствования, а точнее даже памяти о нем, а чувствование и память о нем не тождественны друг другу, ну, там, когнитивные искажения и все дела. Так вот, как только накапливается достаточное количество сопоставлений наступает упадок, включается разрушительный механизм, открывается черная дыра пожирающая все что только есть.
К слову противоречие в архитектуре личности состоит в том, что я принимаю все, что со мной происходит, как закономерное следствие меня. Но я не принимаю себя. И тут нет какого-то объективного набора критериев. Видишь ли, у меня был специфический жизненный опыт, довольно неприятный. В момент созревания личности со мной происходили вещи, которые попросту не должны происходит с людьми, если мы хотим на выходе получить сбалансированную, здоровую и жизнеспособную систему.
Мое детство начиналось с того, что меня выперли из дома с моим родителем. Вопиющая нищета, грязь, выживание за чертой бедности и брат то и дело стремящийся отъехать от своего страстного увлечения героином сопровождали меня. Он не работал, воровал, там блатная жизнь, хорошо играл в карты, даже выиграл квартиру и был профессиональным щипачом(вор-карманник), не знаю как он вообще жил со всем этим. Впрочем у него была своя драма, которая его в итоге и убила. Полное разложение личности от слова совсем.
Я - дитя девяностых. Мои друзья нюхали клей, а позже упарывались, чтобы скрыться от уродливой реальности в своих цветных снах, что так непохожи на происходившую с ними жизнь. Будучи замкнутым ребенком в школе я подвергался регулярному остракизму. Не сказать бы, что меня жестко омежили, что я был прямо униженным. Я был жестоким и агрессивным мальчиком. Мог например поджечь одноклассника или устроить иной лютый пиздец в стиле втыкания острого предмета в живого человека. У нас была довольно отмороженная школа и дети, там учились отпрыски неблагополучного контингента то и дело играли в тюрьму, могли например заняться принудительным оральным сексом с заомеженным одноклассником. Меня все это миновало, но я чувствовал какой-то чудовищный протест против всего происходящего и полную неспособность хоть что-то изменить, хоть как-то повлиять на события. Quae nocent docent. Но не всякое научение делает нас сильней и не всякую меру страданий мы можем вынести.
К слову дома не было телека. Моя матушка, которая пахала на трех работах чтобы я хоть как-то выжил, пыталась дать мне все, что могла, но у нее не было ни времени, ни сил, ни должного навыка чтобы правильно пилотировать психику ребенка через применение адекватных ситуации воспитательных практик и потому все шло под откос и чем дальше тем сильнее. Я читал книги, слушал классическую музыку, когда была возможность, к слову у нас было много религиозной и философской литературы. Впитывая культуру гуманизма и видя вопиющее противоречие между тем как должно и как есть я то и дело впадал в ресентимент в отношении всего, что меня окружало, что не очень хорошо.
Потом было несколько болезненных опытов. Так например я запечатлел в своем сознании сексуальное насилие со стороны третьих лиц над близким и бесконечно дорогим мне человеком, я был мал и ничего не мог сделать. Чувство предельной вины с тех пор поселилось во мне. Я не мог видеть свой быт, этих людей, это окружение, самого себя. Попытался повеситься, нажравшись обезболивающего, к слову примерно тогда началось мое увлечение легкими наркотиками и сексом. Все закипело и завертелось. Меня вытащили из петли, чем я был крайне недоволен. К слову способ суицида был довольно извращенный, дело в том, что обезболивающее которое я принял довольно агрессивно атакует центральную нервную систему, снимая как болезненные ощущения, так и ощущение собственного тела, я подогнул ноги предоставив петле медленно перекрывать кислород, а сам смакуя созерцал как гаснет свет. Но, меня прервали, а меж тем, чувство вины и внутренние противоречия все нарастали. В итоге, бам, и в 17 я попадаю в дурку. Бля, меня посадили с уголовниками и уклонистами, что довольно странно. Мне думалось, что человек не совершивший каких-то преступлений должен лежать по цивилу, с адекватными. Там был доктор, который изрядно выпив ходил по коридорам и встречая кого-то кричал что-то вроде "все ибало размачу" это сопровождалось побоями. Провинившихся отправляли на вязки попутно накачав галопом. По моему он вызывает судороги и адские муки, а человек будучи привязанным к кровати оказывается неспособен хоть как-то повлиять на ситуацию. Там практиковалась интересная система обмена. Хочешь кипяток - плати сигаретками или иным образом. Все дается либо за плату, либо за авторитет. Существовало несколько иерархий тюремная в которой люди жили по тюремным понятиям, гопники, ну, они обычно пресмыкались перед зеками, и солдатики по тем или иным причинам попавшие в эту душегубку, эти жили по армейским понятиям. У нас был один контрактник, где он только не был, где только не воевал, это свинтило ему башню, он вскрывал себе вены и вдоль и поперек, а как-то вообще сам перерезал себе горло и всегда-то его откачивали, вот уж не повезло парню. К слову пока я лежал он изволил повеситься на простыне. В 4 утра в туалете, но и там его откачали. В итоге его избили санитары и положили на вязки сдобрив все это дело адовой смесью препаратов. Я не уверен, что он вообще от них отошел. Было такое чувство что личность в нем буквально выжгло. Не знаю что было дальше, но меня выпустили раньше, чем он стал прежним.
Мне поставили какой-то путанный диагноз что-то вроде "неорганическое расстройство личности с маниакально-депрессивным уклоном". Вероятно у меня довольно специфический и вялотекущий психоз и я нездоров. Потом я свинтил из дома, взял свитер, куртку и уехал автостопом, тусил с хиппарями, мы трахались, курили траву и выживали как могли, как умели, я занимался йогой и беспорядочным сексом. Неплохое сочетание, но это не снимало голодной пустоты, которая как тысячи червей разъедала мое естество.
Весь этот специфический опыт и инерция последовавшая за ним породили определенное нездоровое своеобразие мировосприятия и мироощущения. Я не могу сказать точно, когда именно я ебанулся, но совершенно уверен, что это случилось естественным для подобного рода бытности образом. И вот теперь я обитаю на социальном дне, ну, как на дне, у меня неплохой доход, я работаю с приличными людьми, увлекаюсь программированием, наукой, философией, искусством, классической музыкой, люблю формальную логику, аниме и общение с другими людьми. Но я прекрасно понимаю, что я лишь притворяюсь нормальным, что я делаю вид, что все хорошо, на самом деле все совсем не хорошо. Мне приходится врать. Врать постоянно, врать чтобы получить работу, врать чтобы не растерять друзей, врать чтобы жить. Все это создает чувство отторжения в отношении себя самого и исключает возможность нормальной социализации. Странно что ты хочешь все это знать, что ты хочешь открыть эту дверь. Так и быть я тебе ее открою. Но тьму, что буквально пульсирует за ней ни ты, ни я, ни кто-либо еще никак не смогут превозмочь или обуздать. Прошу простить мое сумбурное изложение ситуации, но именно вот это все и вызывает упадок. Депрессия которую я пронес через всю свою гребаную бытность всегда будет со мной. Я - сумма уродства случившегося со мной. Мы все есть сумма опыта который с нами приключился. Таков мой маленький ад. И все это можно было бы принять если бы я был умен, силен и прекрасен в плане своих характеристик, но я глуп как пробка и до отвращения слаб, превозмогая эти изъяны ради любви к жизни я продолжаю свое существование. Такова моя борьба, мое amor fati, если будет угодно.
