>>5027810А я всё же предпочитал набигать на их базы в Англии.
>>5027821Но смотри мне там, максимум веселья, без веществ.
>>5027822Но нет, как же может скромный волшебник претендовать на славу этой куколки, что прибытием своим освещает тред сей, словно яркое солнце над утренним горизонтом. Нет же, по праву принадлежит эта слава самой прекрасной Изумрудной красавице и умнице, всеобщей любимице, и моей дражайшей Десу.
Да разве ж столько смущения вызывает тот факт, что некто просто зарисовал ваш образ, чтобы рядом с сердцем хранить? Мне уж казалось, что дело то обычное.
А руки мои заживут, чего мне стесняться пускать их в расход? А вечернее фото пожалуйте. Что-то много фоток я пощу в тред, да всё закаты одни. Хотя нет, парой сообщений выше есть фотография самого Локи, покоряющего ночью ржавую дымовую трубу. Единственная ночная, люблю я ночь.
А какова разница между покорением Эвереста, космоса и выращиванием цветочков? Да не видит её Локи. Локи никогда и не растил цветы в горшке. Локи растит красные тюльпаны у себя под окном, но не совсем хобби, а скорее необходимость.
А океаны, не то, чтобы смысл жизни. Смысл жизни моей немного иной, и он сокрыт глубоко-глубоко в тайном плане, а океаны - средство достижения цели. А жениться на койке не желаю, мне Изумрудная красавица милее.
А корабль создать - дело трудное, раз целые университеты этому учат же. И надо быть человеком техники, чтобы освоить это, и не один год нужен. По началу я полагал, что я гуманитарий, ведь я по гуманитарным предметам на олимпиадах первые места занимал, но теперь понимаю, что и в моторе, и в корпусе, и в бортовом компьютере я разбираюсь. Так кто же я, техногумно, или гумнарь?
А почему же недругу? Да и не человек Локи, чтобы муками своими забавлять её. Вода мой друг, ибо из воды ледяного Йотунхема, вскипевшей от жара соседнего Муспелльхейма, появился кипящий источник Хвельгмир, несущий реки и жизнь во все миры. Нешто дождь мне враг? Не заболею я, только если дождь тот не из воды, что в Хвельгмире берёт исток, но кислотным будет. Потому и не пользуюсь я зонтом, что Парижские соглашения, и давно я не видал плохого дождя.
>>5027824Роба есть, стандартная, штаны военные, тельник, фланелька, и не се... Сефуте... Сфетишысты... Тьфу, блин, прогары, короче. Про-га-ры. Про-Га, такая г, гэ, с крючочком вверх, про-га-ры.
>>5027791Ну а теперь поведаю я историю, кратко, но ёмко, постараюсь.
В начале было ничего, пустота, в которой было сокрыто нечто. Великая пустота - Гиннунгагап, и вот древо в той пустоте нашлось. Древо - Иггдрассиль. И были лишь несколько миров там, на стволе, отрастающих в стороны как ветви, ибо Иггдрассиль не растёт через центры миров, а держит их с краю, и идут миры вверх, один над другим и закручиваясь вокруг ствола по спирали. И в начале был лишь ледяной Нифльхейм, и огненный Муспелльхейм. И вот они сблизились, вращаясь вокруг ствола, и растопил огонь лёд в одном месте, и появился кипящий котёл Хвельгмир, и потекли из Гинунгагапа одиннадцать рек, и из подо льда Эливагара появилось первое живое существо - ледяной великан Имир. Между тем Имир, сам того не ведая, породил во сне троих детей: из пота его подмышек появились на свет два инеистых турса — сын и дочь, а от того, что он потирал во сне ноги друг о друга, возник еще один сын-турс. Таким образом, Бури вырос в обществе других великанов. Великаны стали плодиться и размножаться, и через несколько поколений у Бури родился от некоей безымянный великанши сын по имени Бор. Бор, в свою очередь, породил трех сыновей от великанши по имени Бестла. Этих сыновей звали Один, Вили и Ве; они-то и заварили кашу, по какой-то причине забрав себе в голову, что беспомощного исполина Имира надо убить. Муспелльхейм и Нифльхейм по-прежнему были отделены друг от друга провалом Гиннунгагап. Однако, судя по всему, через эту Пропасть можно было перебраться из одного мира в другой, хотя и не без труда. Некоторые великаны к тому времени уже это проделали и жили теперь под началом Сурта Черного, постепенно преображаясь в огненных этинов. Но сыновьям Бора, очевидно, стало слишком тесно в исконных мирах. Убив Имира, они при помощи различных магических ухищрений превратили части его трупа в новые миры. Точнее говоря, некоторые миры сформировались сами по себе — например, Свартальвхейм, населенный двергами, которые тоже возникли из тела Имира, и Йотунхейм, — а некоторые, как Асгард и Альвхейм, были сотворены сыновьями Бора для собственных их потомков и для альвов, пришельцев из иных миров. Беда, однако, была в том, что кровь, хлынувшая из тела Имира, затопила изначальные миры, и в этом великом потопе погибли многие их обитатели, которых все происшедшее застало врасплох. Даже огни Муспелльхейма временно угасли, и мир пламени погрузился во мрак. Торопясь возместить ущерб, нанесенный всему сущему, сыновья Бора перебросили тело Имира через провал между Нифльхеймом и Муспелльхеймом, но в пустоте оно распалось на части. Тогда они схватили те куски, до которых смогли дотянуться, и прикрепили их к Древу. Между тем Бергельмир, предводитель инеистых великанов, усадил свою жену и всех, кто уцелел из его племени, в огромный лур — выдолбленный ствол дерева, который мог служить и лодкой, и погребальной ладьей. Волны прибили их к поясничной части тела Имира, которая со временем преобразилась в Йотунхейм. Сыновья Бури тем времени продолжали свое миростроительство: они создали небо и сушу, накрепко привязали миры ко Древу и сотворили звезды из искр, которые вылетали из полузатопленного, но все же еще помаленьку плевавшегося огнем Муспелльхейма. Из обломков костей Имира они сделали горы, из зубов — скалы и валуны. В конце концов, Потоп схлынул, а из остатков крови Имира образовались реки, озера и океаны различных миров. Рассеявшийся в небе мозг Имира превратился в облака. Затем сыновья Бора при помощи некоей магии призвали Четырех Хранителей сторон света и поставили их на страже в четырех углах пространства, окружавшего Древо. Вот так и зародились миры. Если кукла желает, Локи подробно просвятит о всех девяти мирах, но с моей скоростью печатания придётся ждать следующего вечера
