>>3881232 Едва с грехом пополам я одолел первые три слова, как
консул неожиданно застыл на месте и про себя чертыхнулся. Я было подумал,
что его шокирует мое произношение, но, видно, все это относилось вовсе не ко
мне. Бормоча что-то себе под нос, мой учитель стремительно пронесся через
комнату, с силой распахнул дверцы шкафа и выхватил оттуда внушительное на
вид духовое ружье. Я следил за его действиями со все возрастающим удивлением
и интересом, но все же опасаясь за свою жизнь. Консул зарядил ружье,
рассыпая в отчаянной спешке дробинки по всему ковру, потом, пригнувшись,
снова пробрался к окну и из-под прикрытия штор с волнением выглянул на
улицу. Затем он поднял ружье, внимательно прицелился и выстрелил. Когда
консул отошел от окна и отложил ружье в сторону, я с удивлением заметил, что
в его глазах стоят слезы. Скорбно покачивая головой, он вытащил из верхнего
кармана шелковый носовой платок невероятных размеров и с шумом высморкался.
-- Ай-яй-яй! -- протянул он нараспев.-- Бедное создание... Однако надо
нам работать... Читайте, пожалуйста, дальше, мон ами.
В течение всего урока я не мог отделаться от мысли, что консул прямо у
меня на глазах совершил убийство или по крайней мере свел счеты с владельцем
какого-нибудь соседнего дома по законам кровной мести. Однако после
четвертого урока, когда консул все еще продолжал по временам палить из окна,
я решил, что мое объяснение сюда не подходит, разве что семья, с которой он
воевал, была необыкновенно большая и, сверх того, ни один из ее членов не в
состоянии был ответить ему выстрелом. Только неделю спустя я узнал подлинную
причину непрерывной ружейной канонады. А причиной были кошки. В еврейском
квартале, как и в остальных частях города, кошки могли плодиться без всяких
препятствий и бродили по улицам буквально целыми сотнями. Хозяев у кошек не
было, никто за ними не следил, поэтому выглядели они ужасно -- все в
болячках и язвах, с вылезшей клоками шерстью, с кривыми рахитичными лапами и
невообразимо костлявые. Трудно было представить, в чем только держится их
душа. Консул обожал кошек. В его собственном доме жили три огромных,
раскормленных кота персидской породы. Однако видеть этих голодных, шелудивых
представителей кошачьего племени, бродивших по крышам напротив его окна,
было слишком большим испытанием для чувствительной натуры консула.
-- Я не могу их всех накормить,-- объяснил он,-- поэтому, чтобы они
были счастливы, я их убиваю. Им так лучше, но мне это приносит большое
огорчение.
Всякий, кто увидел бы этих кошек, легко бы мог понять, какой
благородный и полезный труд взял на себя этот человек. Так вот и шли наши
уроки французского языка, с постоянными перерывами, когда консул бросался
вдруг к окну, чтобы отправить в более радостный мир еще одну кошку. После
каждого выстрела на минуту воцарялась тишина, из почтения к смерти, затем
консул громко сморкался, трагически вздыхал, и мы опять углублялись в
запутанный лабиринт французских глаголов.
