Слава партии!
Председателем центрального комитета по сбору клюквы (отныне - ЦКСК) назначается дед Максим. Секретарем - сын его Иван. Указом ЦКСК баба Маня отправляется в полные клюквы леса.
Ну раз комитет сказал, что "надо", комсомол ответил "есть". Маня взяла туесок, а потом, подумав прихватила доску с гвоздями. "Кому - баба, а кому - Фемме Фатале в самом соку" - пробормотала она.
В темном лесу бабу Маню уже ждал коварный Кьюбей. Он хотел заставить её заключить капиталистический контракт. Доска была большой и тяжелой, поэтому, войдя в I клюквенный лес им. В. И. Ленина, Маня бросила туесок и понесла доску обеими руками. "Может, басурман Кьюбей уже полный туес брюквы насобирал" - Маня мечтательно цыкнула зубом и сделала пару пробных взмахов доской.
В походном, освещенном лампами дневного света, караван-офисе суетилась орда клерков. Басурман Кьюбей сидел за большим столом в ожидании доклада о приближении Мани и потягивал неправославный чай "липтон в пакетиках" из кружки с принтом boss#1. Один из клерков подошел к Кьюбею и что-то прошептал ему на ухо. Кьюбей отослал клерка, достал из ящика стола заготовленный заранее лист бумаги и предвкушающе потер руки. На листе было напечатано "КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ КОНТРАКТ".
В окно влетела доска, ударившая клерка по голове. "Вбоквел!" - раздался из-за разбитых стекол крик бабы Мани.
- Фхтагн! - крикнул отзыв бусурманин-Кьюбей, а на деле - доблестный Советский разведчик Кьюбеевко, и схватив доску принялся громить капиталистический штаб.
- Ох, опять самое главное забыла! - запричитала баба Маня.
Следом в офис влетела очередь гвоздей, и, миновав оглушенного клерка, прибила Кьюбея за уши к доске - он как раз одолел копир и начал замах, готовясь расправиться со своим давним врагом - шреддером.
- Оставь шредер черепашкам! - Маня бросила разведчику гвоздодер. ("Подростки-Мутанты-Ниндзя-Черепашки" были секретным проектом СССР по генной модификации пресмыкающихся, но это уже совсем другая история
пикрилейтед >>3845519).
Караван-сарай, не выдержав напора страстей и издевательства над оргтехникой, стал медленно складываться внутрь. "Ой! У меня молоко на плите, да и клюква не собрана!" - роковая Маня крабом стала выдвигаться из офиса.
Проезжавший по лесу на велосипеде медведь услышал православный русский мат, которым ругался выдергивающий из ушей гвозди Кьюбеевко и заглянул в окошко офиса. Увидев творящееся в сарай-бюро, медведь поправил шапку ушанку, отхлебнул из бутылки "столичной" и закинул балалайку за спину. Проревев начальные строки "яблочка", он вломился в рушащуюся постройку и подхватил подмышки бабу Маню и татарина Кьюбея. Медведя звали Михаил Потапыч. Он был знаком с Маней. Их связывала давняя, связанная с пирожками и пеньками, история.
Русская баба и татарский разведчик выглядели побито. Медведь сочувствующе причмокнул языком и потащил их к себе в берегу отпаивать водкой. Медведь вышел на опушку и замер. Там стояла машина. Маня поняла все без слов и слезы заструились из ее глаз.
Пока медведь искал в машине канистру с бензином, устрицы избивали татарина Кьюбеевко.
"Але, заступ за линию!" - кричала Маня на подступавших к ней устриц. Устрицы агрессивно щелкали створками раковины в ответ.
"До свиданья наш ласковый Мишка!" ─ Начали распевать устрицы когда машина загорелась, а глаза медведя стали гореть… и сгорели. Вскоре устрицы последовали в машину к медведю.
Побитый Кьюбеевко пробормотал, что-то о правах человека и "раки зимуют", после чего закурил дорогую кубинскую сигару. Вот тут-то баба Маня и поняла, что Кьюбеевко ведёт двойную игру.
Появился древний еврей.
Моисей Борухович Негонифуфло был почтенным евреем - это знал каждый, его хитрость и жадность не знала границ. Ночью, когда над крышами города поднимается зловещая бледная Луна, он выходил из дома совершать свое темное дело. Крадучись, незримой тенью, он пробирался по улицам, вдоль стен, за кустами, стараясь никому не попадаться на глаза. Он заглядывал в каждую подворотню, в каждый сырой угол - туда, где может безбоязненно утолить вечно мучащую его жажду.
В его руке - разводной ключ. Найдя жертву, он бросался на нее и одним привычным движением отворачивал головку - а затем припадал губами к бьющей струе и жадно, взахлеб, пил горячую, пахнущую железом воду, пока его живот не раздувался как у насосавшегося комара.
Оставив наконец истекающую последними каплями трубу, он брел домой, удовлетворенно побулькивая.
- Мойша!- встречает его в дверях жена.- В кране опять нет воды!
Вот и сейчас, приближаясь к горящей машине, наш добрый, но ЗОГадочно побулькиваюший Мойша искал чего бы спизидить. Взгляд его упал на горящего медведя. Точнее не на медведя, а на балалайку, что висела у него на спине
пикрилейтед >>3845394. Огонь почти добрался до нее, угол уже начал тлеть. Надо было действовать быстро. Пархатый Мойше направил лицо в сторону горящей машины и засунул два пальца в рот. Похищенная из труб вода тугой струей ударила изо рта, окатывая горящую машину, Маню и Кьюбея.
С громким ревом реактивных движков рядом с местом действия приземлилась посылка для бабы Мани из сельсовета. Четырехметровый Мирный Советский Шагающий Трактор модели ЕВА 01. Баба Маня хотела было залезть под шумок в кабину трактора, но вспомнила, то завести советскую мирную технику без кардана нельзя. Кардана у нее не было.
Дальше начались разночтения >>3845646 >>3845648