>>2207864 Город-крепость, названный людьми Исенгардом, стоял тут, в Чародейской Котловине, с Незапамятных Времен. Отчасти его укрепили сами горы, многое построили люди, пришедшие с запада. Да и Саруман, издавна тут поселившийся, тоже времени даром не терял.
Когда Саруман достиг могущества и величия и был признан вождем всех магов и чародеев, Исенгард выглядел мощно и красиво. Гигантское кольцо скал отделялось от горного массива и окружало город. Выход был только в одном месте, через огромные кованые Ворота в южной стене. Ворота вели в вырубленный в черной скале длинный туннель, кончавшийся такими же мощными железными дверями. Огромные навесы крепились в заклиненных в скалу стальных косяках и ходили так бесшумно и легко, что, отодвинув засовы, можно было открыть двери легким нажатием руки. Тот, кто проходил по гулкому туннелю внутрь, видел перед собой большую ровную чашу около мили в диаметре. Когда-то она была вся зеленая от садов, в которых переплетались красивые аллеи, и бесчисленные ручьи стекали с гор в озеро. Но в последние годы правления Сарумана вся зелень исчезла без следа, дороги вымостили твердым черным камнем и украсили не фруктовыми деревьями, а рядами мраморных, медных и железных столбов, соединив их между собой тяжелыми цепями.
Комнаты, залы и коридоры были вырублены в скалах, так что круглая котловина была вся обрамлена окнами и дверями. В этом скальном городе могли поместиться тысячи жителей: работники, слуги, пленники, наемники, рабы и воины. У Сарумана были огромные оружейни. В глубоких ямах под стеной держали волков. Вся котловина была изрыта и пробуравлена. Глубоко в землю шли ходы с винтовыми или прямыми лестницами, над землей оставались только рамы входов, прикрытых низкими крышами или каменными навесами, а там, в глубине, в подвалах у Сарумана были склады, арсеналы, кузницы и огромные печи. Неустанно вращались железные колеса и стучали молоты. Сверху при лунном свете Исенгард напоминал громадное мрачное кладбище, где в могилах пробудились мертвецы, ибо земля все время гудела и вздрагивала, из-под низких навесов и из открытых люков вырывались струи дыма и пара, подцвеченные снизу красным, синим или ядовито-зеленым светом.
Все дороги сходились к центру Котловины, где торчала высокая башня необычного вида. Строили ее тогда же, когда выравнивали дно Котловины, то есть в Незапамятные Времена, но при взгляде на нее с трудом верилось, что это творение рук человеческих. Казалось, что она выросла здесь, как кость из костей земли, когда рождались сами горы. Похожа она была на утес, черный и блестящий, составленный из четырех мощных многогранных каменных столбов, соединенных между собой, а вверху расходящихся, будто изогнутые рога, и щетинившихся острыми, как копья, башенками, углы которых были заточены, словно лезвия ножей. Между башенками размещалась гладкая каменная плита, покрытая таинственными письменами. Стоящий на ней мог с высоты пятисот локтей обозревать всю равнину.
--------------------
Beneath the mountain’s arm within the Wizard’s Vale through years uncounted had stood that ancient place that Men called Isengard. Partly it was shaped in the making of the mountains, but mighty works the Men of Westernesse had wrought there of old; and Saruman had dwelt there long and had not been idle.
This was its fashion, while Saruman was at his height, accounted by many the chief of Wizards. A great ring-wall of stone, like towering cliffs, stood out from the shelter of the mountain-side, from which it ran and then returned again. One entrance only was there made in it, a great arch delved in the southern wall. Here through the black rock a long tunnel had been hewn, closed at either end with mighty doors of iron. They were so wrought and poised upon their huge hinges, posts of steel driven into the living stone, that when unbarred they could be moved with a light thrust of the arms, noiselessly. One who passed in and came at length out of the echoing tunnel, beheld a plain, a great circle, somewhat hollowed like a vast shallow bowl: a mile it measured from rim to rim. Once it had been green and filled with avenues, and groves of fruitful trees, watered by streams that flowed from the mountains to a lake. But no green thing grew there in the latter days of Saruman. The roads were paved with stone-flags, dark and hard; and beside their borders instead of trees there marched long lines of pillars, some of marble, some of copper and of iron, joined by heavy chains.
Many houses there were, chambers, halls, and passages, cut and tunnelled back into the walls upon their inner side, so that all the open circle was overlooked by countless windows and dark doors. Thousands could dwell there, workers, servants, slaves, and warriors with great store of arms; wolves were fed and stabled in deep dens beneath. The plain, too, was bored and delved. Shafts were driven deep into the ground; their upper ends were covered by low mounds and domes of stone, so that in the moonlight the Ring of Isengard looked like a graveyard of unquiet dead. For the ground trembled. The shafts ran down by many slopes and spiral stairs to caverns far under; there Saruman had treasuries, store-houses, armouries, smithies, and great furnaces. Iron wheels revolved there endlessly, and hammers thudded. At night plumes of vapour steamed from the vents, lit from beneath with red light, or blue, or venomous green.
To the centre all the roads ran between their chains. There stood a tower of marvellous shape. It was fashioned by the builders of old, who smoothed the Ring of Isengard, and yet it seemed a thing not made by the craft of Men, but riven from the bones of the earth in the ancient torment of the hills. A peak and isle of rock it was, black and gleaming hard: four mighty piers of many-sided stone were welded into one, but near the summit they opened into gaping horns, their pinnacles sharp as the points of spears, keen-edged as knives. Between them was a narrow space, and there upon a floor of polished stone, written with strange signs, a man might stand five hundred feet above the plain. This was Orthanc, the citadel of Saruman, the name of which had (by design or chance) a twofold meaning; for in the Elvish speech orthanc signifies Mount Fang, but in the language of the Mark of old the Cunning Mind.
