Начал смотреть этот слепящий вин. Первая серия напомнила роман "Żmija" Сапковского:
<...> — В Советском Союзе, — наконец ответил Леварт, медленно выговаривая слова, — нет никаких паранормальных способностей. Не существуют. У нас все нормально. Медицина находится на высоком уровне. И тут же вмешивается, если обнаружится что-то паранормальное. У того же ребенка. Медицина своевременно вмешивается и лечит. Есть специальные медицинские учреждения, в которых из паранормальных делают нормальных. Процесс этот бывает длительным и кропотливым, но, в принципе, всегда дает результаты. Отсюда нормальность, которая так повсеместно и отовсюду говорит сама за себя в нашей социалистической стране.
<...> "Повышенная возбудимость", — определил врач, к которому привели Пашеньку после того, как он предсказал, что старший брат сломает руку в пионерском лагере. "Были ли в семье случаи сифилиса и не пьет ли малец?" — хотел узнать другой после того, как Паша напророчил мужу тети Лизы, железнодорожнику, что его посадят за кражу дизельного топлива. "Истерия", — поставил диагноз третий после очередных видений Пашеньки, уже в клинике отделения детской психиатрии Государственного психоневрологического института имени Бехтерева. "Параноидальная шизофрения", — было мнение четвертого из этого института. "Классическая парафрения" — дискредитировал обоих предшественников пятый. И обещал это вылечить.
Пашенька вышел из клиники после полугода пребывания в ней, в самый раз, чтобы полностью не одуреть от психотропных препаратов. Его признали излеченным, потому что он сумел удовлетворить профессора Викентия Абрамовича Шилкина, который просил называть его дядей Кешей. <...> Накануне выписки из клиники у Паши было видение. В видении дядя Кеша умирал от обширного инфаркта. Среди толпы, во время празднования круглой годовщины Дня Победы, Девятого мая 1965-го. Через четыре дня.
Паша Леварт, выписываясь, не сказал ему об этом. Не мог.
Он же вылечился.
