Полуночный бамп во имя хентая.
Она моя девушка.
Мы познакомились с ней в книжном магазине: я стоял возле стеллажа с американской фантастикой, она подошла, и взяла томик стихов По. Я что-то сказал про смерть Брэдбери, она про то, что из фантастов её детства в живых остался только Гаррисон. Мы разговорились, и я проводил её до остановки автобуса. Позвонил вечером по телефону, что она дала, и говорил с ней всю ночь. Она удивительный человек.
Через месяц приятного общения и прогулок по городу в сумерках, она решилась остаться у меня на ночь. И вот она стоит прямо посреди моей комнаты, юбку уже сняла, сейчас на ней только большая, белая рубашка, трусики и носочки. Она низкая, и у неё небольшая грудь. Она этого стеснялась, но я уверил её в том, что никого прекраснее её, я не видел ещё никогда.
У неё карие глаза, и тёплые каштановые волосы. Она смотрит на меня выжидающе, смотрит не в глаза, а куда-то на подбородок, видно, что жутко стесняется, но при этом объята любопытством и желанием.
Подхожу к ней поближе. Крепко-крепко обнимаю. Её волосы пахнут шампунем, и забавно щекочут мой нос. Она такая миленькая. Вдруг я чувствую, как что-то странное касается моей шеи. Я опускаю глаза, и вижу, что это она проводит язычком по моей шее. Я улыбаюсь, и тихонько дотрагиваюсь кончиком языка до её лба. Её кожа гладкая, и чуть-чуть отдаёт солью. Девочка вздрагивает, и, привставая на цыпочки, проводит свои язычком по моей шее, подбородку, двигается к губам. Я, в свою очередь, опускаюсь ниже. Бархатные брови, переносица, чуточку курносый носик. На её лице остаётся еле заметный след слюны. Потом ротик. Наши языки встречаются, отдёргиватся, словно боясь друг друга. А потом её язычок ложится поверх моего, и начинает мягко его гладить. Наши губы смыкаются, отрезав эти ласки от всего мира. Её язык тёплый и шершавый. Мы, играя, гладим друг друга там, во рту. Я чувствую, как в меня попадает немного её слюны. Я толкаю в её рот и свою слюну, мы начинаем гонять её туда-сюда, это немного мешает ласкать её язык, но приносит совершенно новые ощущения.
Я глажу её грудь, у неё очень маленькая грудь, но выпирающие, возбуждённые соски видно сквозь рубашку так хорошо, словно она стоит передо мной совсем без одежды. Левой рукой я продожаю пощипывать её соски, отчего она слабо, приглушённо постанывает, а её язык сильнее давит на мой. Правую руку я опускаю ниже. Останавливаюсь на животике, замираю там на секунду, глажу. Потом легонько дотрагиваюсь до промежности. На какое-то мгновение я ощущаю влагу и тепло, похоже, там она уже совсем промокла. Она вскрикивает и делает шаг назад. Нас теперь соеденяет только ниточка слюны, но и она обрывается, ложась тёмной полоской на её рубашку. Я смотрю на неё: раскрасневшееся, запыхавшееся лицо. С уголков рта текут слюнки. Отдельные капельки лежат и на белой рубашке, эдакие тёмненькие пятнышки на белой груди. А ведь там есть и мои слюни. Полы рубашки закрывают её трусики, но я вижу, как по её ножке стекает какая-то жидкость. Больше почему-то по левой ноге. Её правый носочек даже потемнел с внутренней стороны ноги. Присмотревшись, я замечаю, что и на линолиум пола тоже натекла небольшая лужица.
Не в силах больше противиться странному желанию, я опускаюсь на колени, и утыкаюсь носом прямо в её мокрые, удивительно горячие трусики. Её ноги подкашиваются, она теряет равновесие, и опирается руками о мою спину. Я аккуратно, поддерживая её, поднимаюсь, теперь она смотрит на меня снизу вверх. Я мягко толкаю её назад, она ложится на пол, спинка попадает прямиком в её лужицу уже остывшего сока. Я опускаюсь на колени, и решив немного поиграть, начинаю быстро бегать пальцами по её телу, щекоча его. Она смеётся, дёргает ногами, руками пытается достать до меня, и резко вздрагивает всем телом от моих прикосновений, размазывая прозрачную жидкость по полу. Как бы ненароком, я расстёгиваю её рубашку, и продолжаю щекотать её, уже голенькую грудь. Она продолжает смеяться даже после того, как я перестаю до неё дотрагиваться. Я поднимаюсь чтобы раздеться, бросаю взгляд на неё: она, жутко краснея, и мыча что-то под нос, ласкает свою киску, засунув руку под трусики. Она поднимает на меня глаза, и тихо, заикаясь говорит "м-можешь к-к-кончить... на меня". Я легонько дотрагиваюсь рукой до члена, смотрю на её дрожащее, мокрое тело, и моментально кончаю. Струя спермы брызгает прямиком на её лицо. Волосы, ротик, грудь, живот. По всему её телу протянулась полоса моего семени. Не выдерживая невероятного удовольствия, охватившего меня с ног до головы, я опускаюсь на пол, ложусь на пол рядом с ней. Мой взгляд упирается прямиком в её промежность. Вдруг её ноги сводит судорога, она сильнее вдавливает руки в промежность, и стонет. Её насквозь мокрые трусики набухают, и прозрачная жидкость начинает струиться сквозь них, пульсирующими потоками. Она расслабляется: если бы не громкое дыхание, можно было бы подумать, что она умерла. Я стягиваю с неё трусики, она не выказывает ни малейшего признака неодобрения. Подношу их ко рту, нюхаю. Зажмурившись беру их в рот, и всасываю всю содержащуюся в них жидкость, всю, до последней капли. Помогаю девочке подняться, ноги совсем её не держат. Беру её на руки, и несу в ваннну. Сажу туда, включаю воду, и принимаюсь отмывать её голову от спермы. Чувствую некоторую неловкость от того, что так её запачкал. Она, нежась в теплых потоках воды, опять краснеет и тихонько гладит свою писю. Когда я перешёл на её грудь, она кончила второй раз. Пришла в себя, когда я уже вымыл её, и завернул в сухое махровое полотенце. Она смотрит мне в глаза, и шепчет: "я тебя люблю".
Обожаю эту няшу.