Сегодня во второй раз отправился в мир активного воображения. Поначалу порывался вернуться вечером того же дня, когда 
впервые шагнул по ту сторону, однако справедливо рассудил, что следует дать себе отдохнуть от этих переживаний, и после описанного 
ниже понимаю, что это было верное решение: не только услышанное от Проводника было достаточно неожиданным, но и сам процесс оказался 
физически утомительным - к дневной жизни я вернулся с ощутимой головной болью.

	Итак, я вновь оказался на знакомом пляже. Прежде уже не раз представлял себя на этом острове, задумываясь об активном
воображении, поэтому и вернулся к его образу, ставшему нынче отправным пунктом в практике. Шум волн и крики чаек, яркий свет
Солнца и пронзительно голубое небо, белизна наших одеяний и золотистые переливы песчаного пляжа и в этот раз стали ориентирами,
с помощью которых я закрепил переход от бодрствования к рисуемой воображением картине. Мы немного прогулялись по пляжу, и на
обратном пути краем глаза я заметил терпеливо ожидающего на границе леса Проводника. Мне не хотелось спешить, однако Н. неожиданно
резко потянула меня к нему. Я пытался сопротивляться, но тщетно.

- Идём, нам пора.
- Я хочу ещё побыть здесь.
- Нам пора к нему.
- Нет, пожалуйста, я не готов. Дайте мне ещё время!

	Я удивился такой своей реакции, однако пытаться повлиять на происходящее было бессмысленно - как я выяснил ранее, процесс
активного воображения совершенно не поддавался моим волевым усилиям даже в мелких деталях, будь то, к примеру, цвета одежды. 
И вот, несмотря на мои протесты, Н. буквально силком отвела меня к Проводнику. Я смущённо поздоровался с ним, тот вновь лишь сдержанно 
кивнул, и мы пошли в лес. Оказавшись вскоре на посещённой в первый визит лесной поляне, я обнаружил, что в этот раз она не пуста:
виденный прежде медведь, которого Проводник окрестил хранителем леса, всё также безмятежно спал на том же месте. Прежде чем я успел
что-либо сообразить, мы трое стояли около этого внушительных размеров зверя. Поднявшись, тот обнюхал меня и несколько раз лизнул мою ладонь.
Я обратился к Проводнику.

- Что происходит?
- Я знакомлю тебя с хранителем леса.
- Что?
- Ему следует знать, кто ты, и что ты не причинишь вреда.

	Таким образом, на этот раз вместо чаепития меня ждало такое своеобразное знакомство. После того как медведь потерял ко мне
интерес, он вновь улёгся спать, а мы трое, в свою очередь, удобно разместились полусидя, прислонившись к могучему зверю - Проводник
в центре, я слева от него и Н. справа. Согласно словам нашего спутника, так нам и предстояло провести сегодняшнюю встречу.

- Зачем в активном воображении вообще нужен проводник?
- Когда ты спишь, ты напрямую попадаешь по ту сторону сновидений, а сюда приходишь из бодрствования. В этом вся разница.
- Получается, здесь я где-то на полпути?
- Да, Явь и Навь. Считай, что я привратник.
- А путь в ОС отсюда ты мне показать можешь?
- Могу. Когда ты будешь готов.
- Мне постоянно приходится это слышать.
- Потому что ты не знаешь, зачем ты здесь.
- Чтобы знать себя, чтобы быть частью снов.
- Знать себя... Оглянись вокруг. Посмотри на зверей, обитающих в лесу, на племена, для которых он служит домом. На раскинувшийся от края
до края океан. Это целый мир, живущий обособленно от тебя по свойственным ему законам. А ты приходишь сюда, вооруженный ничем, кроме
своего Эго, желания обладать, своих мелких стремлений. Почему ты не порадовался за девушку в том сне? Ведь видел, как она счастлива.
Но тебе нет до неё дела, ты лишь эгоистично хочешь ею владеть. Так и здесь. Ты как тот глупый мальчишка, кричавший посреди рыночной 
площади, что он здесь король. 
- Хорошо, хорошо. Но как же стремление быть частью этого мира?
- Чтобы быть его частью, ты должен понимать, что ты на чужой земле, и учиться жить по её законам. Вот ты сидишь в лесу вместе с его
хранителем. Не рвёшься вперёд удовлетворять свои маленькие страсти, а лишь наблюдаешь вместе с ним и не вмешиваешься, учишься понимать.
- Учусь натуральной магии, по сути?
- Можно и так сказать.

	Слова Проводника звучат для меня, как упрёк, но я понимаю, что они правдивы. Вспомнив индейцев, виденных мною в прошлый раз, 
я оглядываюсь в поисках воинов племени. На этот раз я вижу лишь одного; мой спутник советует не обращать внимания, но я подзываю его, 
размышляя над тем, что могло бы закрепить нашу связь после недавнего чаепития. Словно в ответ на мои мысли, индеец подаёт мне длинную трубку. 
Раскурив её, я передаю трубку мира Проводнику, тот затягивается и выпускает дым, в клубах которого явственно вижу очертания причудливого 
существа, смахивающее на кентавра, скачущего в сторону леса. Трубка переходит к Н., затянувшись, она слегка закашлялась, и вернула её 
Проводнику. Пройдя вновь и через мои руки, трубка возвращается к индейцу, тот закуривает, и на этом наш незатейливый ритуал закончен. 
Индеец с благоговением указывает на медведя, затем на Солнце, и возносит к нему руки в молитвенном жесте.

- Что это значит?
- Медведь - священное животное их племени. Я познакомил тебя с ним, теперь его члены будут относится к тебе с большим уважением.
- Я всё равно чувствую, что они могут загнать меня как бешеного пса, а этот медведь способен сожрать меня в два укуса.
- Не давай им повода, и этого не случится.
- Помню, в той сказке у горы был гораздо менее грозный хранитель.
- Эти леса нуждаются именно в таком.

	Индеец уходит, и мы остаёмся втроём на поляне, продолжая возлежать на могучем хранителе леса. Я сижу ближе всего к голове зверя, 
она размером с три моих, и слова о паре укусов вовсе не кажутся преувеличением. Глаз медведя приоткрывается, он смотрит на меня благосклонным
взглядом и фыркает. Говорю Проводнику, что мне тяжело удерживать картину воображения, тот напоминает мне о прочитанном ранее: это состояние
требует практики и углубляется со временем. Я оглядываюсь по сторонам, вижу животных, встреченных в прошлый визит: по поляне скачет заяц, 
с ветки дерева мне приветливо машет делившаяся орехами белка. Я чувствую себя не очень комфортно, не до конца понимая, что я должен здесь делать.

- Мне хочется уйти.
- Ещё рано, не уходи раньше времени.
- Эти тропы ведь открыты только тем, кто хорошо понимает лес?
- Да, верные ассоциации.
- Почему я должен быть здесь, почему не могу уйти?
- Вспомни, как не хотел сюда идти. В чём причина?
- Я затрудняюсь ответить.
- Ты боишься. Всегда боялся.
- Боюсь? Чего?
- Мира снов. Ты боялся его с самого начала, чувствовал себя здесь чужим. Даже когда искал её, ты приходил сюда, словно вор, видя себя чужаком - 
с опаской оглядывался, поскорее рвался к ней, лишь бы только тебя не застукали там, где тебе не должно быть. Всегда боялся столкнуться с чем-то, 
что не сможешь усвоить, боялся забраться поглубже и увидеть нечто, вселяющее страх, боялся потерять контроль и захлебнуться в потоке. И когда 
она сама пришла к тебе - не обманывай себя - вовсе не она тебя отвадила от мира снов, а ты сам вздохнул с облегчением, зная, что больше нет 
нужды возвращаться сюда. Даже когда ты смотрел ей в глаза, вновь видел пугавшую тебя громаду бессознательного, от которой тебе в глубине 
души хотелось держаться подальше.

	Услышанное ошарашивает меня, и я не нахожу слов, чтобы ответить - подобное никогда не приходило мне в голову. Мы сидим в молчании, пока 
я раздумываю над словами Проводника. Подняв голову, я замечаю, что казавшийся мне спокойным и тихим лес начинает пугать меня: деревья кажутся 
подпирающими собой небо, а их виднеющиеся в вышине кроны кажутся и очень далёкими, и в то же время нависающими прямо надо мной, словно бы готовые
погрести меня под собой.

- Не знаю, что сказать. Всё это для меня звучит незнакомо. Что мне делать с этим страхом? Я не понимаю.
- Я дал тебе пищу для размышлений. Напомни мне, что узнал сегодня.
- Ты привёл меня к хранителю леса. Рассказал как неподобающе я вёл себя во снах ранее. Показал мне, что я всегда испытывал страх в мире по ту
сторону сновидений и продолжаю его бояться. Объяснил, что я должен преодолеть его, если хочу двигаться дальше во снах.
- Теперь тебе пора уходить. Иди и всё это запиши. Поразмысли и возвращайся.
- Что мы будем делать в следующий раз?
- Продолжим нашу беседу.

	Проводник ведёт нас по тропинке к пляжу, вновь оставшись на краю леса. Я оглядываюсь, замешкавшись, но Н. тянет меня за руку, говоря, что нам
пора идти. Я лежу на том месте, с которого начал практику, в смятении от всего услышанного. Возвращаюсь по эту сторону снов уставшим и с гудящей
от напряжения головой. Присутствовавшие перед началом опасения касаемо того, что активное воображение окажется лишь незатейливой игрой фантазии,
развеялись: не только я не мог повлиять и на малейшую деталь происходящего, но и услышанное от Проводника никогда прежде не звучало ни в снах, ни 
в моих мыслях.