Яркий солнечный свет пробился в щель, образовавшуюся между век. Напор фотонов на сетчатку заставлял щуриться, не давал открыть заспанные глаза полностью. Я перевернулся на спину, подложил одну руку под голову и ждал, пока закончится эта атака света. Когда глаза уже смогли открыться почти полностью, меня охватил животный ужас, прилило кровью к центру груди. Со мной такое случалось и раньше: вполне обычное чувство, если просыпаясь в каком-то месте, не помнишь, чтобы ты в нём засыпал. В таких случаях обычно лежишь не двигаясь пару секунд, пока в голове не начнут проясняться подробности. Действенный метод, который я сам для себя открыл благодаря частым пьянкам в общаге. Просыпаться мне доводилось в самых разных местах: рядом с чьим-нибудь унитазом, в какой-то неизвестной квартире, на вокзале. Однажды спросонья обнаружил себя в объятиях абсолютно незнакомой мне дамы, вес которой явно превышал центнер. Тогда, конечно, спокойствие мне сохранить не удалось. Вобщем, сейчас я не очень хочу об этом вспоминать. Прождав нужное время, я приподнялся на локтях и оглянулся вокруг. Только что прошедшее чувство страха вернулось ко мне с десятикратной силой: я лежал на опавших листьях в каком-то ни то лесу, ни то парке. Вокруг меня были только деревья и жёлто-красный ковёр из кленовых листьев, из-под которого то тут, то там выглядывали пучки травы. Вокруг меня не было никаких следов вчерашнего веселья: ни пьяных товарищей под боком, ни бутылок, ни мусора - вообще ничего. Чистейший кусок леса без каких-либо следов прикосновения человека. Я, опершись головой на руку, попытался вспомнить, что вчера было, но, сколько я ни старался, не нашлось ни одной ниточки, которая смогла бы соединить моё нынешнее положение и вчерашний день. Я вообще вчера не бухал, а тупо втыкал в комп дома, переписывался с кем-то в интернете. Вроде даже заснул за столом, хотя в этом не уверен. Но точно не было ничего такого. Поднявшись с земли, я отряхнулся и начал снова осматриваться вокруг. - Ау-у-у! - крикнул я, и эхо зазвенело между стволов деревьев. - А-а-а-у-у-у! - громче и протяжнее повторил я. Но - ничего. Никто не откликнулся в ответ. "Вот так говно, - вполне справедливо рассудил я про себя. - Надо кому-то позвонить". Я сначала порылся в левом кармане, в котором оказались только ключи и пара монет, а потом в правом, из которого двумя пальцами вытащил телефон. Однако и там меня настигло огорчение - в этом лесу мобильник не ловил - пустая шкала связи гордо красовалась в углу экрана. Надо было что-то придумать. Надо было хотя бы решить что делать. Я напрягся интеллектуально, и мне удалось вытащить из уроков глубокого детства, что мох вроде бы растёт сильнее на северной стороне камней. И ветки деревьев тоже, только на стволах. Я снова осмотрелся, но никакого мха не нашёл. Зато веток на деревьях было вполне достаточно. Но я как-то не заметил, чтоб они росли на одной стороне сильнее, чем на другой. Зато я увидел, что в одной из сторон леса было светлее, чем в другой. Просветы между деревьев были шире, и их было больше. Я решил, что двинусь именно в ту сторону. Рано или поздно я в любом случае выйду из леса, но лучше, конечно, раньше. Пока я шёл, мысли кувыркались у меня в голове, я пытался вспомнить всё-таки, что произошло вчера, и как я оказался здесь, и я лишь ещё сильнее убедился в том, что я ничего не пил и, уж тем более, не курил. Я решил даже попробовать выйти из сна, если я в нём был до сих пор. Ущипнул себя, посмотрел на руки (знаете, люди, которые практикуют осознанные сновидения, советуют смотреть на руки, если непонятно во сне вы или нет) и, к своему сожалению, убедился, что я в полнейшей реальности. Периодически я доставал телефон из кармана и поднимал его на вытянутой руке вверх, надеясь, что дополнительный метр высоты поможет ему поймать связь. Но и это не помогло. Ситуация с телефоном, пожалуй, огорчала меня сильнее всего прочего, ведь сейчас я мог бы спокойно залезть в интернет, узнать где я, мог бы позвонить кому-нибудь из друзей. Серому, например, - у него была своя машина, хоть и не самая крутая, но машина. И он-то меня бы не киданул, он был одним из немногих моих друзей, прошедших проверку временем и делом. Между тем деревьев становилось всё меньше, а просветы меж них всё шире. Спустя где-то полчаса лес наконец-таки закончился, причём достаточно резко, и передо мной предстала на небольшом возвышении какая-то деревушка. Радости моей не было предела - сейчас я до неё дойду, узнаю название, позвоню кому-нибудь и выберусь отсюда. В метрах пятисот от меня проходила широкая тропа прямо к деревушке, и я решил выйти на неё, дабы не пробираться через высокую и мокрую от росы траву. Идя по ней, я рассматривал дома в деревне. Большая часть из тех, которые было видно, были покрыты деревянной крышей. "Странно, - подумал я, - вроде даже в деревнях уже знают про шифер или хотя бы дерматин". Все домики были небольшие, одноэтажные. Хотя один был двух- или даже трёхэтажный, он чётко выделялся на общем фоне, был значительно больше других и стоял чуть поодаль от всех остальных. Плюс ко всему, до него было ближе, чем до остальных и я решил, что постучусь туда в первую очередь. Когда я уже достаточно близко подошёл к деревне, сзади зазвучал какой-то отдалённый и знакомый стук. Я обернулся и увидел престранное зрелище: два всадника скакали на лошадях в мою сторону. При их приближении стук копыт становился громче и чуть-чуть отдавался вибрацией в земле, стало понятно, что это был парень с девушкой. Остановившись, я ждал их приближения. «Первые люди! – подумал я. - У них я спрошу, что это за место». Однако, вопреки моим ожиданиям, они просто проскакали на своих лошадях мимо, не обратив на меня ни малейшего внимания! Манеры, конечно у этих деревенщин просто отличные. Моё внимание привлекло то, что они были как-то странно одеты: на девушке было платье, которых у нас, в городе никто не носит, слишком шикарное; на парне была чистейшая белая рубаха и какие-то странные не то брюки, не то кальсоны. Всё это было очень странно. Они проскакали буквально в метре от меня и даже не взглянули в мою сторону. Проследив их дальнейший путь, я увидел как они заехали за забор, ограничивающий территорию как раз того самого дома, к которому я шёл. Соскочив с лошадей, они увели их куда-то за угол дома. Впоследствии, подойдя ближе, я увидел, что там была конюшня, которых я раньше вживую вообще не видел. А парень с девушкой тем временем пешком возвращались назад, в направлении входа в дом. Я ускорил шаг, чтобы перехватить их до того, как они зайдут в дом, но они всё равно меня обогнали. Когда они начали подниматься на крыльцо, я уже бежал к ним. - Эй! Погодите! - крикнул я им вслед, и, несмотря на отсутствие ветра, мои слова остались неуслышанными, а может быть и проигнорированными. Пара скрылась за двойной входной дверью в дом. Чуть запыхавшись от небольшой пробежки, я поднялся по их стопам на крыльцо и подошёл к двери. Выглядела она очень и очень даже прилично. В отличие от других деревенских дверей, которые мне доводилось повстречать, эта не была покрыта десятками слоёв краски, сверкающих всеми цветами радуги в облупившихся местах. Металлическая ручка двери не была заржавевшей, а, наоборот, даже блестела в самом натираемом месте. Звонка на косяке не обнаружил, но по центру одной из двух дверей висел молоточек по форме напоминающий подкову. Я громко постучал в него несколько раз, но никто не вышел. Я постучал ещё раз и ещё раз, но в ответ только тишина. Я подумал, что надо бы попробовать постучать в одно из окон, ну или хотя бы посмотреть, что там внутри. Сойдя с крыльца и подойдя к ближайшему, я обнаружил, что оно закрыто занавесками из какой-то блестящей и, очевидно, достаточно дорогой ткани. "Конюшня, дорогие занавески - не похоже, чтобы у них был обычный деревенский достаток" - подумал я. И вправду всё это было очень странно, начиная от полнейшего игнорирования со стороны той парочки, заканчивая тем, что та часть быта, которую мне довелось увидеть здесь, сильно рознилась с окрепшими в моей голове представлениями о деревенской жизни. Я снова поднялся на крыльцо и несколько раз постучал в дверь. Снова получив в ответ только тишину, во мне вспыхнул порыв наглости. Хотя, скорее он просто начал тихо тлеть, так как дверь я открыл тоже очень тихо. Я зашёл в нечто типа прихожей, только большей по размерам и осознание того, что в этом доме не могут жить простые деревенщины, укрепилось в моём мозгу ещё сильнее. Закрыв дверь, я узрел обстановку этой прихожей: какие-то красивые комоды из тёмного дерева, равномерно покрытые лаком, с блестящими металлическими ручками (моему советскому шкафу было не потягаться с таким творением); стены аккуратно наполовину отделаны дощечками (но не как моя вагонка с балкона, а намного шире), наполовину побелены; буквально над дощечками висели светильники, на которых мне, я думаю, стоит остановиться. Я быстро заметил, что рядом со светильниками не было никаких выключателей, никаких проводов и прочих явлений сопутствующих обычной лампочке. В голову мне пришло одно абсурдное предположение, которое я сразу поспешил проверить, подтянувшись на носочках к одному из светильников, чтобы заглянуть внутрь. И моё предположение попало, к сожалению, прямо в цель - внутри стеклянного плафона не было никакой лампочки, а просто стояла наполовину сожженная свеча, с боков которой свисали струйки застывшего воска. Это повергло меня в некий шок. Сначала я просто думал, что тут попеременно живёт богатенькая семья, которая хочет эстетики некой: прогулки на лошадях, дорогой интерьер с «закосом» под какой-нибудь восемнадцатый век и так далее, но мысль эта улетучилась, и я остался совсем запутавшимся. Даже такой подозрительный сорт людей вряд ли сможет нормально обходиться без электричества, а про, вероятнее всего, отсутствующий, но определённо мне необходимый, телефон, думаю, речи тут и быть не может. Хотя и на подходе к деревне я не заметил линий электропередачи, но тогда как-то быстро эту мысль отбросил. Я на этом не специализируюсь, подумал, что, может быть, все провода под землёй. Из прихожей шло две двери, и я решил войти в более приглядно выглядящую. Перед тем как открыть, я ещё раз постучался, и, вновь не получив никакого ответа, открыл её и вошёл внутрь. Там меня ждала комната ещё более хорошо обставленная, в окно которой я, судя по всему, уже стучался. Там была винтовая лестница на второй этаж, которую я решил пока что проигнорировать, и ещё два прохода в другие комнаты. Из одного доносились какие-то голоса, слова было не разобрать из-за небольшого эха. Я направился в сторону их источника. Просунув голову в проём, я увидел ещё одну комнату, непохожую на другие по размерам. Она была просто огромной, я такие раньше видел только в фильмах. Она напоминала зал для приёма гостей и проведения всяких балов и пиров. Прямо посередине стоял длинный стол из такого же тёмного дерева, как и комоды в прихожей, на нём было расставлено немного посуды, пара подсвечников с новыми свечами, с боков были придвинуты стулья с узорчатой красной обивкой, которых на первый взгляд было около тридцати. В самом конце стола сидело по двое четыре человека друг напротив друга. Двумя из них были девушка и парень, с которыми я уже встречался и ещё двумя - люди намного старше: мужчина с наполовину седой бородой и короткими волосами в рубашке и чёрной жилетке и женщина со строгой причёской, худая, всем своим видом показывавшая, что она уже очень близка к старости, но ещё не готова её принять. Голос, который я слышал из соседней комнаты, очевидно, принадлежал молодому парню. Он что-то рассказывал, умеренно жестикулируя при этом свободной от вилки рукой. Периодически что-то говорила и женщина со строгой причёской, а её, предположительно муж, сидел по главе стола и мочал. Молодая девушка повторяя его действия, лишь сидела и слушала, поглядывая то на молодого парня, то на взрослую женщину. В суть их разговора я не вникал, да и не особо большой его отрывок услышал, прежде чем прокричать из проёма: - Извиняюсь! К своему слову я добавил ещё и вежливый стук в косяк, который они вряд ли могли услышать в другом конце зала. Однако и моё слово они не услышали. Я, уже слегка нервный, собрал всю свою оставшуюся наглость в кулак и потоптал своими грязными после росы и земли ботинками в их сторону по блестящему от чистоты полу. - Извиняюсь, я у вас тут в лесу неподалёку заблудился, не подскажете где мы? - сказал я, подойдя к ним совсем близко, но никакой реакции не последовало. Молодой парень продолжал что-то рассказывать, судя по всему, об утренней прогулке. Я подошёл к нему и попробовал потрясти за плечо, но и на это он никак не отреагировал. Мою руку перед его глазами он даже будто и не заметил. - Эй! - уже закричал я, пытаясь хоть как-то обратить на себя внимание. - Ау-у-у! Я уже был весь на взводе. Я понимал, что что-то не так. Они, похоже, не имели никакого замысла про игнорирование моего присутствия. Всё выглядело так, будто они просто не могли меня увидеть, услышать или почувствовать. Но меня почему-то обуяла дикая злость именно на этого парня, я сам не понимаю почему. Но что ещё мне оставалось? Всегда должен быть кто-то виноват, но не я же сам. То есть я, конечно, не из тех, кто бесконечно злится на других из-за собственных недостатков или ошибок, но я не мог найти своей вины в этом положении. Поэтому, сильно размахнувшись, я приложил всю силу в удар прямо по носу этому парню. В моём кулаке это сразу отдалось болью, а он даже не прервал свой рассказ. Я не был какой-то хилой пятиклассницей, чтобы мой удар можно было так просто проигнорировать. Он просто его не почувствовал, тёмная струйка крови вышла из его носа и разлилась по губам и подбородку, затекая в рот, но он продолжал что-то говорить, чуть брызгая кровью изо рта. Этот поступок чуть поумерил мой пыл, на смену гневу и ярости постепенно начало приходить отчаяние и какая-то отрешённость. Я вообще не мог понять, что происходит. Это не было сном, не было последствием какой-то дури, с психикой у меня тоже всё всегда было в порядке. Мой мозг просто не мог восстановить момент, в который я стал невидимым и вернулся назад во времени. Детские мечты о суперспособностях обернулись для меня другой стороной. Я не понимал, как я здесь оказался и, соответственно, как мне отсюда выбраться. Я выдвинул один из стульев из-за стола и сел на него. Облокотившись об стол, я начал пытаться думать о произошедшем и происходящем. Вопросы "как?", "где?", "когда?" и "почему?" один за другим проносились в голове, но найти ответ ни на один из них я не мог. Всё это походило на какой-то кошмар или психоделический фильм. Мои размышления прервались стуком в дверь, доносящимся из прихожей. "Ага! - подумал я, - Всё-таки слышно и здесь. Хотя, похоже, значения это не имеет". Через некоторое время в сопровождении какой-то пожилой женщины в проёме появился молодой человек с густыми усами. - Послание барону Т.! - громко объявил он, и голос его отразился от стен приглушённым эхо. Эхо донеслось до моего уха, прошло внутрь, ударило по барабанной перепонке, которая в свою очередь задействовала ещё несколько механизмов и в итоге фраза начала обрабатываться в моём мозге. Когда процесс завершился, глаза мои округлились от недоумения. Т. (сокращение из-за отсутствия надобности называть фамилию полностью) - девичья фамилия моей матери! В голове что-то самопроизвольно забурлило и зашевелилось, из детских воспоминаний начали вылезать отрывки с разговорами. Кто-то когда-то говорил мне, что у нашей семьи какое-то знатное происхождение, но разговоры эти были так давно, что их содержание я давно забыл, а значению не придавал смысла. Тут же в голову пришло осознание того, что моя мать была похожа лицом на эту женщину со строгой причёской, причём очень похожа. Как я мог не заметить этого сразу? Видимо, я был слишком увлечён нанесением травмы тому парню, который, кстати, встал из-за стола и пошёл в направлении посыльного. Подойдя к нему и взяв из его рук письмо, он развернулся и пошёл обратно. По дороге, пока он рассматривал конверт, несколько капелек крови упали с его подбородка на слегка желтоватую бумагу. Он сел обратно за свой стул и протянул конверт мужчине с бородой, не раскрывая его. В письме оказалось какое-то приглашение на ужин через пару дней для всех присутствующих за столом (кроме меня, конечно). Дальше возобновился рассказ молодого парня, а ко мне подкатила резкая нужда свежего воздуха. Я быстрым шагом вышел на улицу и вдохнул полной грудью. *** То, что я каким-то образом оказался в доме своих далёких предков, само собой, очень сильно меняло ситуацию. Но я по прежнему не знал, что мне нужно делать, и, более того, я даже не видел перед собой конкретной цели. Выбраться назад в обратный мир? - но ведь тут шанс увидеть другое время и свои корни, дать знать о себе людям в доме? - было бы неплохо, но неизвестно как - даже разбивания носа не вызывают никаких колебаний. Конечно, одна из целей была приблизительно известна - понять, что со мной происходит, понять, каким образом я здесь оказался. Но и это не представлялось возможным. Как я уже говорил, ничто из прошлого дня не давало наводок, а спросить что-либо мне было не у кого. Погрузившись в мысли, я пошёл бродить по небольшим улочкам деревни, которая оказалась чуть больше, чем мне показалось изначально. Лишь изредка моё внимание переносилось на окружающие меня дома, людей и животных. Я прошёл, кажется, мимо десятка, если не больше, больших сторожевых псов, которые и глазом не повели при моём появлении. В городе на меня почему-то моментально бросались даже мелкие червеподобные собачки, которых обычно носят на руках или в сумочках дочери богатеньких бизнесменов, а эти огромные церберы, потенциально способные порвать меня в клочья, не только не видели во мне угрозы их территории, но вообще не видели меня. Спустя некоторое время я вышел с обратной стороны деревни. Я всё ещё был не небольшой возвышенности, внизу проходила неширокая речка, за которой на весь горизонт простирался тёмный хвойный лес. У берега был небольшой растоптанный участок, к которому вела узкая тропинка. Судя по всему, там люди стирали бельё и купались дети. Я просидел на этом берегу, швыряя камешки в воду, достаточно долго, чтобы успело стемнеть. Понял, что ночевать на улице желания нет совсем и быстрым шагом начал возвращаться в тот большой дом. Но на крыльце меня уже ждало разочарование: дверь была заперта изнутри, стучаться смысла не было. Обойдя дом вокруг, и не обнаружив второго входа, я решил завалиться спать прямо на скамеечке, стоящей сбоку от крыльца. Погода, слава богу, позволяла, да и буйствующие комары и другие жалящие-кусающие-раздражающие насекомые замечали меня не сильнее всех остальных жителей деревни. Я лёг на спину, и тяжёлые мысли ещё долго крутились в моём черепе, прежде чем я уснул. *** На следующее утро, сразу после пробуждения, ноги потащили меня в сарай. Я просто встал и пошёл, не задумываясь о цели и причинах. Само как-то, на автомате. В сарае (который был возле конюшни) оказалась целая мастерская: много всяких досок, инструментов, гвоздей. Кое-где валялись испорченные меха для раздувки огня в камине, на стенах висели всякие подковы, кожаные ремешки. От такого изобилия материалов и инструментов мне резко захотелось поработать руками. Я уже давно ничем таким не занимался, со школьных уроков трудов, пожалуй. Желание что-нибудь делать нарастало во мне с каждой минутой, но я даже не знал, что именно я хотел соорудить. Поэтому я просто начал пилить какие-то доски, сколачивать их, привинчивать к ним петли и замочки, пока у меня не получилась простая коробка из дерева с открывающейся крышкой. Она оказалась почти идеальной кубической формы, размером где-то с микроволновку и верхняя крышка, держась двумя петлями, могла закрываться на замочек (хотя не уверен, что это была именно верхняя крышка - коробка ведь кубическая, если я поверну на любую другую сторону, то крышка может стать передней, задней или даже нижней). Я был горд своим детищем, выглядело оно хорошо, но подарило мне немало заноз в пальцах. Надо было как-то обработать коробку, чтобы она стала гладкой, да и выглядела ещё лучше. В этом мне помогла наждачная бумага и банка какой-то тёмной смеси, которую я принял за морилку. В итоге передо мной стояла гладкая, почти блестящая и уже тёмная аккуратная коробка из дерева. По завершению работы я понял, зачем я всё это делал - просто работа руками неплохо отвлекала от любых мыслей, таким образом, я уже почти полностью забыл, где я нахожусь и, что тоже важно, что я не ем уже второй день. Вторую мысль, после её пришествия, прогнать оказалось всё-таки чуть сложнее. В животе бурчало и крутило, поэтому я решил захватить себе сюда немного еды из дома и вышел из сарая. В доме я быстро нашёл кухню (вторая дверь из прихожей, которую я счёл недостаточно шикарной во время первого своего визита). Там, за одним из столов-тумб что-то нарезала та пожилая женщина, которая сопроводила вчера в зал того посыльного. Судя по всему, она тут была прислугой: готовила, накрывала на стол, открывала двери, прибиралась. А конкретно сейчас она, похоже, готовила завтрак или обед, я не знал точного времени. Я решил, что буду утолять голод путём простого изъятия их еды - меня ведь всё равно не видно, за руку никто не схватит и в тюрьму не посадит. Я взял тарелку, вывалил на неё из одной кастрюли пару больших кусков вареного мяса, из другой вареных овощей, отломил полбуханки чёрного хлеба, лежавшего на куске ткани с вышивкой, и зашагал оттуда прочь, обратно к сараю. Возле него, усевшись на огромную колоду для колки дров, я с огромным аппетитом съел всю еду с тарелки, которая ещё была практически горячей. Знаете, раньше никогда в жизни не воровал. Ну, только если ведёрко для песочка в детском садике у кого-то, да и то вернул в тот же день по требованию своих разгневанных родителей. Но здесь кража не показалась мне чем-то ненормальным, угрызений совести не было никаких. Во мне лишь разрасталось чувство вседозволенности и ощущение собственной безнаказанности. Началось оно, мне кажется, со вчерашнего разбитого носа, а может и было во мне всегда, поджидая удобного момента для освобождения из клетки морально-этических и государственных законов. Думать о чём-либо по-прежнему не очень хотелось, поэтому я решил снова приняться за работу, если бессмысленное сколачивание деревянных коробок можно назвать работой. Собственно говоря, весь оставшийся день прошёл достаточно монотонно: я пилил, приколачивал, сглаживал углы, втирал тряпкой морилку. К наступлению темноты передо мной вряд стояли пять практически одинаковых коробок с крышкой. Некоторое время я любовался ими и гордился собой, а затем направился к вчерашней скамейке, на которой уснул практически моментально, то ли от физической усталости, то ли на порыве отрешённости. *** На следующий день, проснувшись, решил, что ящики на время нужно оставить в покое. Мышцы в руках адски болели, а ладони были усеяны занозами и небольшими царапинками. Завтракал снова украденной едой, на этот раз решил, что далеко её тащить не буду, поэтому просто накалывая на вилку мясо или овощи, ел прямо из кастрюль на кухне, наблюдая за кропотливой работой пожилой женщины. Ни разу за всё время моего наблюдения она не издала ни звука, я прямо проникся к ней уважением. Представив самого себя на её месте, я увидел человека, из которого каждые секунд десять изливаются потоки матов и ругательств, обдувания обожженных пальцев и прочие явления, сопутствующие моему обычному нахождению у плиты. Решил, что стоит поэкспериментировать с возможностями. В том плане, что надо бы попробовать держать кого-нибудь на месте и не давать двинуться куда-либо, посмотреть какая будет реакция. Ну, или перегородить путь как-нибудь, закрыть дверь или ещё чего. Но, не обнаружив никого, кроме служанки, на первом этаже, просто пошёл прогуляться до середины дня куда-нибудь. В деревне по сути ничего интересного не было, к речке я уже ходил, дорожка от деревни вела неизвестно куда и, идя почти по прямой, скрывалась за горизонтом. Поэтому я направился в лес, из которого пришёл. Подумал, что, может быть, не досмотрел чего-то на месте своего пробуждения. Взял с собой нож, чтобы оставлять зарубки на стволах, иначе можно было легко заблудиться. Тропинок в том лесу, как я уже говорил, не было. Однако, проскитавшись в лесу добрых часа два, если не три, я даже не нашёл то самое место, не говоря уже о каких-то наводках на причину моего нахождения в этом времени. Сначала я просто думал, что пойду прямо вглубь леса и приду к тому месту. Но, похоже, то место ничем особо не отличалось от любого другого места в этом лесу, никаких особых опознавательных знаков я тогда не запомнил, да и их, скорее всего, не могло быть. Все деревья выглядели одинаково деревянными, трава одинаково травяной, ну и так далее. И с испорченным настроением, чуть разозлившийся на всех и, в первую очередь, на самого себя, я вяло побрёл обратно в деревню. Зарубки на деревьях мне так и не пригодились - вновь выбрав направление больших просветов, я вышел к холму, на котором так же виднелся злосчастный дом. *** Дверь в дом оказалось закрытой, закрытой, хотя ещё не стемнело. Это разозлило меня ещё сильнее, хотя моя злость тут ничего не могла изменить. Лошадей не оказалось на своём месте. Я метался с места на место, пока не решил, что мне почему-то жизненно необходимо сейчас же. Я снял с колоды топор и пошёл выбивать одно из окон. *** Я сидел на одном из диванов, с топором в порезанных стеклом руках. Возле стола напротив меня валялось на полу несколько разломанных этим топором стульев. Именно на эти безобидные изделия я излил частичку своего гнева, но это не помогло. Скопленные за последние дни переживания начали закипать во мне. Я испытывал злость по отношению ко всем и вся, чувствовал себя рыбой, которую поместили на горячий песок Сахары, я задыхался, брыкался, не мог найти себе места и не знал, как вернуться обратно в воду. Я прорубил дыры в столе, набросившись на него с особой жестокостью, исполосовал диван, на котором только что сидел. С меня ручьями лил пот, я чувствовал как в горле и в виске отдаётся диким стуком сердцебиение. У меня дрожали руки, покрасневшие, изрезанные, с выступившими венами. Какие-то непонятные звуки доносились у меня из горла, в глазах помутнело. Но всё это резко прервалось. Я застыл в какой-то неудобной позе, и повернул голову в сторону входа, пытаясь лучше расслышать звуки оттуда. Судя по звукам шагов и голосов, семейство вернулось домой. *** Я совершил ошибку. За окном уже стемнело, я зажёг свечи в зале. Передо мной на столе стояли мои пять коробок с уже передними открытыми крышками. Из них сливалась на стол, а затем и на пол, кровь. Кровь из пяти отрубленных мною голов. Лицом ко мне было повёрнуто пять бледных физиономий, которые не утратили способность моргать, двигать глазами и ртом. Я не смог препятствовать их действиям, даже лишив их голов. Изредка мимо меня проходили их обезглавленные тела. Здесь, находясь в кругу своих далёких предков и их служанки, я уже чувствовал себя значительно лучше. Ярость и гнев полностью ушли, осталось только такое особенное чувство выполненной работы, вряд ли его можно назвать гордостью, но я был почти полностью доволен своим трудом. В чём же ошибка? - спросите вы. А я отвечу вам: стоило рубить не по горлу, а по животу, ведь без лёгких они не могли говорить. Они только изредка беззвучно открывали свои рты, улыбались или даже смеялись.